Это кризис самоопределения, это какой-то гребанный Сартр. Мне 23 года, я почти дожил до возраста инженера на сотню рублей, но инженерное образование так и не получил. И на гитаре я не играю, мне медведь на ухо наступил. Я продукт своей эпохи? Безусловно. Я нытик? Нет, хотя может и так показаться.
Я знаю, что мне двадцать три, и меня зовут Георгий. Я могу знать это на русском, украинском, чешском и английском языках. Я сносно рисую, сносно сочиняю и учился тоже хорошо, когда было желание это делать. Я хорошо готовлю, я прекрасно варю кофе, я умею слушать. Это нужные качества? Наверное. Помогут они мне в жизни? Да ни разу.
Потому что у меня не будет нормальной жизни. Я живу в потрясающей стране. В стране, где полудурок стал президентом, в стране, где людям наплевать на все, но при этом они истово верят в гороскопы, и в то, что лампочку в подъезде выкрутили, потому что власть плохая. То, что лампочку выкрутили лет надцать назад, на самом деле, ничего не меняет. Власть всегда плохая.
То, что эти люди спокойно проходят мимо пробитого трубопровода и не чешуться вызвать аварийную, то, что они также спокойно проходят мимо лежащего на земле человека, проходят мимо своей возможности повлиять на свое же будущее, мимо умения думать головой, а не жопой. Нет, при этом нам все должны.
Нам все должны дать, сделать, решить, порешать. А мы будем игнорировать выкрученную лампочку, бомжа на лавочке, Лозинского в депутатах (как, блять?), собственное непреодолимое невежество. Только дай. Дай, дай, дай.
И почему так мало? Дай больше. Ведь если ты что-то даешь, значит у тебя есть еще? Я человек-чайка, я хочу всё, я постсоветский суррогат, я не пламенный коммунист, я не перестройщик, я не пойми что, которое плывет по жизни, как говно. Живя в говне, выбирая говно, делая говно, и ностальгируя по тем временам, когда говно было свежее. Я не просто не хочу будущего для себя, я не дам его тем, кто придет после. Я готов выбирать того, кто больше пообещает, а потом снова разочаровываться. Я готов ругать того, кто что-то делает, потому что качественные изменения в жизни, это всегда больно. И страшно. Я ненавижу власть. Любую, даже ту, которую сам выбрал. При этом, я мечтаю стать властью, я хочу быть тем, кого ненавижу. Я по-детски наивно считаю, что став властью, я моментально получу все блага, все деньги мира, всё уважение мира. Не ударив палец о палец. Я готов годами терпеть говно и делать свою работу на тяп-ляп, ожидая чуда. Которого не будет.
Я твой сосед, который курит на лестничной клетке, жалуясь на заваренный мусоропровод. Я твой попутчик в автобусе, который стянул маску на подбородок, потому что это глупости какие-то, короно-истерия. Я твой коллега, который ненавидит свою работу и мечтает сделать поменьше, получив побольше. Я твой собеседник, который искренне верит в то, что место женщины на кухне, жить надо по заветам предков, а гомосексуальность передается через рукопожатие.
Я верю проходимцам и шарлатанам, я исступленно повторяю ту ересь, которую когда-то услышал от коллеги, соседа, брата, свата. Я отказываюсь взрослеть, регулярно мыться, ненавижу любого, что хоть капельку успешнее меня. Я жадный, но никогда в этом не признаюсь. Я не умею считать деньги, спуская всё на ветер и дешевые понты. Я игнорирую ПДД и банальную социальную гигиену, разбрасывая окурки под ногами. Мне же можно.
Я категорически против коррупции, если она не связана со мной, кумом, другом или родственником, ведь тогда можно порешать. Во мне живет огромный комплекс неполноценности, который заставляет всё хорошее, что есть рядом, сравнивать с чем-то зарубежным. Северная Пальмира, винницкие Мальдивы, украинская Прага, маленький черновицкий Париж. При этом, я ненавижу всё зарубежное, втайне желая этим обладать. Я травлю бездомных собак, но радостно советую всем собачникам вязать своих питомцев, ведь это такие хорошие деньги. Я со школы не был у стоматолога, потому что зачем? Я считаю психотерапевтов обманщиками, но обожаю ведьм, знахарок и астрологов. Я писаю в лифтах и под стенами домов. Я паркуюсь на тротуарах и газонах. Я все еще считаю приблатненную романтику чем-то прекрасным.
Меня называют реваншистом. А иногда националистом. На самом деле, я оппортунист, но я не знаю, что это такое. Я не верю ни в одно божество, но на моей шее крестик, на руке нитка от сглаза, а во всех бедах виноваты жиды. Я страшно горжусь своими предками, но у меня нет поводов гордиться собой. Я обожаю гипсокартонные волны на потолке и позолоченную лепнину, но театр на Андреевском спуске, конечно, мерзкий, ведь он нарушает исторический вид. И я просто обожаю осуждать.
Я знаю, что и кому нужно делать лучше всех. Я знаю как, кто и куда. Я непогрешимый обладатель самых золотых стандартов, потому могу высказывать экспертное мнение по абсолютно любому вопросу. Я — «потерянное поколение», а этот ваш Хемингуэй какую-то ерунду написал. «Старик и море» это же про золотую рыбку? Я рассказываю не смешные и похабные анекдоты, я игнорирую личное пространство людей и люблю посвистывать женщинам вслед. Я только разменял третий десяток, может начал разменивать четвертый, но выгляжу как жопа из кустов, ведь за собой следят только эти, как их там, манерненькие. У меня утренний перегар, пивное брюхо, грязные брюки и мешки под глазами. Я люблю «принять на грудь», но на самом деле я мерзко набухиваюсь. Я плююсь себе под ноги, толкаюсь в очередях и хамлю всем, кого не знаю.
Я рядом. Я живу в соседней квартире, в доме напротив, на твоей улице. Я твой экзистенциальный кошмар, я человек без цели, воли и любви. Я продукт своей эпохи. Я результат тщательной селекции жлобов. Я обладатель жесточайшего стокгольмского синдрома, меня пленили поколения таких же, как и я. И мы все, скованные одной цепью, куём новые цепи для своих же детей.
