Историю о том, почему «жёлтые жилеты» носят именно их уже все знают, как и причины по которым люди вышли на протесты в Париже и других городах Франции, и продолжают выходить каждую субботу. Но на самом деле, французский кризис имеет намного более глубокий базис и последствия, по крайней мере для самой Франции, чем может показаться на первый взгляд.
Придя к власти весной 2017 года с внушительным перевесом (66% голосов против 34% у националистки Марин ле Пен) и получив, спустя пару месяцев, большинство в парламенте Франции (350 из 577 мест), Эммануэль Макрон получил карт-бланш на проведение реформ и преобразований. На тот момент, его победа логически вписывалась в картину «избиратель против старого истеблишмента» и могла заслуженно стать в ряд со многими другими событиями: победой Дональда Трампа, успехом Альтернативы для Германии и правых в Австрии, успехом Национального фронта Марин ле Пен во Франции и так далее. В основу всех этих событий закладывали один единственный посыл — усталость избирателей от политиков и игр политических игр и ощущение, что существующая «властная элита» не слышит «простой народ». Как результат, люди голосуют протестно, часто иррационально, за то что существенно, как кажется избирателям, отличается от того что уже было.
Нас еще на уроках истории в школе учили, что любое историческое событие всегда имеет 5 составляющих, без разбора которых даже задумываться об этом событии совершенно бессмысленно: предпосылки, причины, повод, собственно событие и его последствия.
Предпосылки к ситуации, которая сложилась сейчас заложены в самой идеологии Пятой республики, в так называемом «голлизме», который предполагал социальную защиту и дирижизм в экономике, в обмен на поддержку гражданами идей национального суверенитета и идентичности Франции. Франция — в достаточной мере социально-ориентированное государство с высокими налогами и с высокими бюджетными социальными расходами. Это выливается в то, что издержки при создании одного рабочего места во Франции выше ее соседей по Евросоюзу, а параллельно, конкурентов по привлечению международного капитала: Германии, Великобритании и стран Бенилюкса. Я ни коим образом не хочу сказать, что идеи де Голля об особом месте социальных гарантий в экономике Республики были изначально неверными, наоборот, в ХХ столетии именно разветвлённая система социальных гарантий во многом была драйвером экономического развития Франции и роста благосостояния её граждан. Основная предпосылка ко всем протестам во Франции стара как мир: люди хотят жить с таким же уровнем благосостояния как вчера, а в идеале даже лучше. И для многих людей именно социальный и экономический дирижизм правительства выглядит как «защита интересов бедных» и восстановления социальной справедливости. Однако то, что работало в ХХ веке, не очень хорошо работало еще в его конце и в ХХІ ситуация не изменилась: высокие налоги и социальные гарантии заставляют капитал не приходить, а в худшем случае уходить из страны, эфективность экономики еще более снижается, а для поддержания существующего уровня благосостояния «простой народ» требует ещё больших социальных гарантий, которые невозможны без роста налоговой нагрузки на тех, кто имеет «лишние деньги» и за чей счёт можно «установить социальную справедливость»
Еще в 1995 году во Франции проводится попытка произвести социальную и пенсионную реформу, которая блокируется уличными протестами, а куратор и вдохновитель этой реформы, премьер-министр Республики Ален Жюппе уходит в отставку, проиграв внеочередные парламенсткие выборы.
Возникает логический вопрос: если французам так нравятся их социальные гарантии, то зачем они избирают Макрона, который спустя 22 года пообещал провести те самые либеральные реформы?
На самом деле, многими аналитиками, в том числе Сергеем Михайловым, говорится о том, что люди не выбирали Макрона, они выбирали просто нечто «другое». Также, как украинцы в 2014 не выбирали конкретно Порошенка, люди голосовали за Макрона с одной целью — избрать «не такого». Макрон успешно использовал этот тренд, создав себе образ молодого и уверенного в себе реформатора.
Причинами протестов стала неудовлетворение граждан от полученного результата, многие приходя голосовать, голосовали за некую «новую политику», которая должна была стать динамичной, эфективной и решить их проблемы. Не получилось, а за полтора года Макроном не было проведено никаких существенных преобразований. Они и не могли быть проведены, однак в сознании людей приходит понимание, что «не такой» Макрон, на самом деле действует так же, как действовали его предшественники. И тут мы попадаем в логическую ловушку, когда власти для проведение реформ нужно время и общественное одобрение (в лучшем случае, в худшем достаточно общественного невмешательства и молчаливого согласия), однако люди хотят изменений здесь и сейчас и правительство не получает необходимого ему времени и запаса политической прочности.
Предпосылкой к протестам стали планы государства повысить акцизы на топливо на 20%, что привело бы к повышению цен практически на всё на 7-10% процентов и к падению реального благосостояния граждан на 3-4%. Цифры не критические, а само повышение акцизов оправдывалось необходимостью устойчивого развития и защиты экологии, однако пересічний француз не хочет об этом думать, поскольку избирая Макрона, население избирало в первую очередь новый подход к повышению собственного благосостояния.
Сами протесты проходили отнюдь не мирно и подробно описывать все произошедшее нету никакого смысла. Важным моментом являются три вещи:
- Организация «жёлтых жилетов» — горизонтальная, с целью нивелировать возможность заключения соглашения в узком кругу лиц, когда руководство Франции оперативно о чём-то договорится с руководством протестующих, поставив рядовых участников перед фактом
- Относительная немногочисленность протестующих: от 100 до 300 тысяч по всей стране, однако высокий уровень поддержки среди населения (свыше 70%)
- Постепенный дрифт требований от насущных и простых к более абстрактным и трудно выполнимым.
13 декабря, условные руководители жилетов, перед светом объективов дали клятву:
не разойтись, пока не получат право французского народа на проведение референдума по инициативе граждан об отступлении от привилегий государства и снижении государственных сборов
Один из самых известных «жёлтых жилетов», известный под псевдонимом Fly Rider заявляет о том, что
Наш протест не только о кошельке, он связан с тем, что мы, французы, больше не имеем никакого контроля над курсом нашей страны. Мы не забываем о Лиссабонском договоре, мы не забываем о прекрасных обещаниях ... Но что вы (Макрон — Маширенко) предлагаете решить? Ничего.
Власть уже пошла на уступки: заморозила цены на топливо, обязала всех работодателей выплатить работникам новогодние премии и заявила о повышении минимальной заработной платы на 100 евро, однако организаторы протестов требуют теперь нечто иное — референдум об изменениях в Конституцию.
На референдум хотят вынести четыре основных пункта:
- дать народу право назначать референдум о внесении поправок в Конституцию и запрещать любые изменения Конституции
- дать народу право требовать референдума по всем законам, принятым парламентом
- обязать Президента представлять все международные договоры и соглашения на референдум до их ратификации Национальным собранием
- дать людям право разрабатывать или отменять закон по выбранной ими теме
Несмотря на лозунг " démission de Macron", на самом деле недовольство людей направлено людей не против лично президента, а против всей системы в целом. Просто то, что происходит сейчас это второй виток в истории неудовлетворенности граждан истеблишментом своей страны. Если на первом этапе избирателям казалось, что всё дело в политиках, то сейчас пришло понимание, что дело в самой системе. И поменять ее хотят введя элементы народной демократии.
Краткосрочные последствия протестов заключаются в постепенном свёртывании протестных настроений: Макрон изменил риторику, его фразы стали более обтекаемыми и мягкими, реформы заморозили, дополнительные социальные гарантии выдали, а требования о прямой демократии постепенно будут "затёрты" и отложены в долгий ящик.
В долгосрочной же перспективе, протесты лишили Макрона шанса провести очень нужные и правильные для Франции реформы и поселили в людях мысль о том, что власти принимают решения не в их интересах и только общественное давление заставит их изменить свою точку зрения на правильную и "пронародную". Более того, протесты закладывают в обществе миф о прямой демократии, как действенном инструменты для защиты их интересов и во время следующих протестов эти лозунги еще прозвучат. Проблема в том, что лозунги таких протестов откровенно вредны государству: выдача дополнительных социальных гарантий не решает проблем с ростом благосостояния, а превращает государство из драйвера экономического роста в аппарат по перераспределению материальных ресурсов. Новые идеи о "государстве референдумов", на которых будут решаться важные общегосударственные вопросы вообще невыполнима, поскольку превращает государственный аппарат и так не самый быстрый и эффективный в неповоротливую махину, а любого политика принуждает быть политиком не раз в пять лет, во время очередных выборов, а быть им постоянно, поскольку свои инициативы нужно продавливать через общество, которое, как правило не очень сильно разбирается в природе и последствиях большинства инициатив.
Хорошо это или плохо?
Можно сколько угодно радоваться "бензиновому Майдану" и победе общества над политиками, но в реальности мы видим, как общество в угоду своим сиюминутным интересам сворачивает процесс крайне важных реформ и заставляет политиков принимать их правила игры. Во Франции мы во всей красе наблюдаем тренд "отторжения" политического класса, как людей, способных принимать решения за весь народ, а значит этот тренд скоро даст о себе знать и в других странах. А единственный способ бороться с этим — ждать, пока народ разочаруется в возможности и реальности изменения политической системы и всё вернется на круги своя. Те кто имеют право — раз в 5 лет выбирают тех, кто имеет компетенцию решать государственные вопросы. Как бы цинично это не прозвучало.
