Появление слухов и сплетен в информационном пространстве — природное явление. Слухи бывают полуправдой, бывают и полностью выдуманными, созданными в творческом порыве межличностной коммуникации. Но верно одно — слухи, сплетни и склонность верить дезинформации расцветают при условии провала официальной коммуникации. А сам провал официальной коммуникации в демократической системе может неплохо расшатать ее основания.
В статье для The New York Times (Gossip Is Information by Another Name) Майкл Моррис, психолог и исследователь из школы бизнеса Колумбийского университета, объясняет, что слово «сплетня» или «слух» не обязательно воспринимать в негативном ключе. И сплетни, и слухи могут использоваться для стратегической коммуникации, взаимопомощи, наставничества. В ситуациях, кризисных для любой системы, слухи и сплетни помогают ослабить информационное напряжение. Тем не менее, именно слухи и сплетни часто провоцируют усугубление кризисов, обострение противоречий. Майкл Моррис подчеркивает, что с эволюционной точки зрения сплетничество и распространение слухов — естественная практика. Сплетни и слухи относятся к межличностной коммуникации, а потому расходятся как пожар, намного быстрее любых сообщений официального характера, даже распространенных массово. В целом слухи и сплетни достаточно безобидны, проблема с ними возникает тогда, когда они затмевают собой и заменяют официальную информацию, перекручивая или подменяя правдивые сообщения сообщениями полуправдивыми, а иногда — вовсе неверными. Если такие сообщения негативно влияют на репутацию, заставляют принимать негативные решения, вести себя асоциально, они воспринимаются как глобальное зло.
Слухи и сплетни необходимо отличать от дезинформации и фейков. По обыкновению при распространении слухов человек верит в информацию, даже если ее часть (или вся информация) неправдива. В отличие от этого, дезинформация — намеренное введение в заблуждение, обман с определенной целью, создание заведомо ложного сообщения. Хотя между слухами, сплетнями и дезинформацией есть разница, их объединяет одна особенность. И слухи, и сплетни, и дезинформация особенно хорошо срабатывают в случае, когда не хватает информации достоверной. Психологически нестабильные, встревоженные люди, погруженные в проблемы или захваченные кризисными ситуациями, склонны искать объяснение происходящего для того, чтобы принимать жизненно важные решения. На этой почве расцветают и любители использовать коммуникацию для самоутверждения — с помощью слухов и сплетен демонстрировать свою причастность к определенным кругам, обладающим информацией. На этой же почве прекрасно себя чувствуют манипуляторы различных информационных форм и видов. Единым остается условие: доступ к официальной информации должен быть осложнен, а самой информации должно не хватать для полноценного объяснения картины происходящего.
В Украине излюбленным ответом на обострение всякой кризисной ситуации остается молчание. Но именно молчание — самый тяжкий грех кризисной коммуникации, особенно если молчанием отмечены первые 24 часа скандала или неприятности. Почему же молчание считается огромной ошибкой, способной поставить под удар разрешение кризисной ситуации? Именно в первые 24 часа кризиса, скандала, громкого происшествия, аудитория больше всего жаждет информации. Именно в этот момент полноценная коммуникация с официальными источниками дает возможность укрепить доверие к самим источникам, перехватить управление информационными потоками и обеспечить контроль над информационным пространством. В случае молчания, то есть, отсутствия проверенной, достоверной, открытой и полной информации о происходящем, в обществе быстро рождаются слухи и сплетни. Распространяться они будут уже с космической скоростью. Проснувшись после этого, официальные источники информации могут хоть на Crew Dragon пытаться обогнать распространение сплетен и дезинформации (которая также расцветет буйным цветом при отсутствии официальной коммуникации). Но момент будет упущен, вместе с контролем информационных потоков. В таком случае аудитория привыкает к самому факту: официальные источники информации неполноценны, недостоверны, к ним не стоит обращаться за информацией. Аудитория привыкает обращаться к сплетням, слухам, непроверенным источникам, старается урвать хотя бы кусочек информации из грязных рук.
В результате официальная коммуникация, будь то бизнес процессы, элементы политической системы, социальные процессы, сталкивается с проблемой «уроборос». Отсутствие адекватно выстроенной коммуникации провоцирует недоверие к официальным источникам информации, в результате аудитория предпочитает оперировать сплетнями, слухами и дезинформацией. Последнее приводит к тому, что позитивные инициативы, решения и процессы воспринимаются превратно, реакции на ряд событий оказываются откровенно неадекватными самим событиям, что требует антикризисных коммуникационных решений со стороны официальных источников. Те, в свою очередь, не справляются с задачей и проваливают и без того неэффективную коммуникацию, чем обеспечивают повторение закольцованного танца на информационных граблях. Таким образом одна лишь невыстроенная коммуникация в политической, социальной системе подрывает и без того шаткие демократические сваи, на которых пытается устоять страна. Ведь без развитой коммуникации демократическая система существовать попросту не способна. Хотя со стороны может казаться, что достаточно просто что-нибудь тихо делать, а толково рассказывать об этом — совершенно не обязательно.
