Есть такое универсальное правило — любая работа, которая оценивается по некоему количественному показателю (целевой функции), со временем сводится исключительно к «накрутке» этого показателя. В этом заключается бич всех количественных критериев производительности труда в тех областях, где непосредственный продукт является неосязаемым и неизмеримым непосредственно.

Классический пример — ЗНО. Целью ввода независимого внешнего тестирования школьников было обуздание безудержной коррупции при поступлении в ВУЗы. Коррупцию при поступлении действительно победили, но попутно убили мотивацию школьников к изучению тех предметов, по которым не надо писать тесты. Учёба в старших классах свелась к подготовке к ЗНО. Качественное образование и общий кругозор измерить и пощупать нельзя, а баллы ЗНО — можно.

Другой пример. Оценка деятельности практически всех государственных чиновников проводится на основе письменного отчёта об эффективности расходования средств. Реально проверить все то, что в этом отчёте написано, все равно невозможно, поэтому оценивают сам отчёт. Угадайте, к чему в результате сводится бурная деятельность большинства государственных мужей? Правильно, к продуцированию бесполезных бумажек.

Проблема количественных показателей не обошла стороной и науку. Прекрасным примером является недавняя инициатива Наукового Комітету Національної ради з питань розвитку науки та технологій об изменениях требований к научным публикациям, необходимым для защиты диссертаций. О чем, собственно, идёт речь читайте здесь, я сейчас не о конкретных требованиях, а о тенденциях.

Формальные требования к диссертациям существовали у нас всегда. Для защиты кандидатской или докторской нужно было опубликовать определённое количество научных работ, количество которых регулировалось кабмином. За долгие годы существования такой системы подавляющее большинство представителей социальных и гуманитарных наук научились продуцировать псевдонаучный трэш в промышленных масштабах, основали несколько тысяч местечковых журналов-мусорников и овладели искусством публиковать в них произвольный поток сознания.

В то же время в естественных науках такого «веселья» удалось избежать. Большинство статей естественников остаются в рамках пристойности, а некоторые и вовсе делаются на хорошем мировом уровне. Физики и биологи тоже, конечно, умеют публиковать всякую фигню, но делается это далеко не в таких масштабах как у философов и педагогов.

Почему так произошло? Ответ очень прост — разные целевые функции, которые надо оптимизировать.

Дело в том, что педагогам или философам не нужны ни приборы, ни реактивы, ни лабораторные мыши, ни вспомогательный персонал. Чтобы получать зарплату нужно просто правильным образом выслужиться перед начальством, чтобы оно дало тебе эту зарплату с барского плеча. Если начальство требует «показатели» (количество публикаций, книг, монографий, конференций и т. п.), то почему бы не дать эти показатели? Вот «гуманитарии» и оптимизировали свою «эффективность» — гонят вал бессмысленной и бесполезной пурги, которую никто даже не читает.

У естественников все иначе. Биологу мало заплаты — ему нужны мыши, химикаты, приборы, расходники, лаборанты, инженеры, платный доступ к научным журналам. Денег на все это уже 25 лет практически не выделяют. Даже если максимально хорошо подлизать начальству, то все равно денег на это не дадут — их просто нет. Соответственно, приходится добывать дополнительное финансирование на стороне с помощью международных грантов (своих тоже практически нет). К счастью, международные гранты не дают за бессмысленную писанину — их дают за реальные научные результаты, которые оцениваются независимыми экспертами, а не чиновниками МОН, считающими число страниц в отчёте. Вот и получается, что для «естественников» целевая функция — качественные результаты, опубликованные в престижных международных изданиях. Именно её и приходится оптимизировать, если хочешь денег на мышей, приборы и реактивы.

Естественно, что гуманитарии сейчас поднимают страшный вой по поводу новых требований к публикациям — им крайне не выгодно чтобы для защиты диссертации стали нужны статьи в приличных международных журналах. Это разваливает всю их любовно выстроенную пирамиду имитационной «типа научной» деятельности, где начальство требует вал бессмысленной пурги, а подчинённые его производят. У них отнимают их целевую функцию и навязывают другую, которая им очень не нравится.

Что самое интересное — адекватные и прогрессивные гуманитарии в основном поддерживают новые требования к публикациям, а мастера имитации и очковтирательства выступают резко против.

Эта ситуация очень хорошо обозначает «цивилизационный разлом» в украинской науке. Часть учёных может работать по мировым стандартам и хочет получать за свою хорошую работу адекватное и прозрачное финансирование. Другая же часть может только продуцировать бессмысленную ерунду для набивания циферками столь же бессмысленных чиновничьих отчётов и хочет кормиться коррупцией и подлизыванием начальства.

Даже если новые требования не примут (а наш МОН вполне на это способен — там имитаторов нежно любят), то они уже сделали доброе дело — заставили сбросить маски и показать кто есть кто.