Когда читаешь утопистов 20 столетия, то в их творчестве ярко прослеживается недовольство и страх перед рациональной диктатурой. Замятин в «Мы» описал идеальное коммунистическое общество. В нём всё прозрачно, людей не заботят поиски пропитания, обеспеченность работой и сексуальные отношения. Все базовые потребности удовлетворены. Однако в нём всё равно для кого-то будет что-то не так. Человек готов отказаться от счастья ради самобичевания, самопожертвования, готов нарушить привычный уклад вещей и нырнуть в омут деструктивности ради ощущения свободы.
В «Дивном новом мире» проблем тоже нет. Каждый получает необходимые блага и даже развлечения и от этого становится безумно счастлив. Но опять-таки находится человек, который говорит «нет», как на пропагандистском советском плакате. Он желает видеть реальность иной, с изъянами, абсурдной в местах и грязной. То есть баланс, выраженный в борьбе противоположностей, необходим, иначе стагнация и скука.
То же касается и романа «Каллокаин» или «Эквилибриума». Хочется не дать лекарства для подавления эмоций, заглянуть за грань «нормальности», копнуть опасности измененной работы привычной системы. В целом бунт является необходимым элементом нашей жизни, процессом эволюционным. От этого любая утопия и становится невозможной.
«Счастье есть побочный продукт функции. Те, кто ищет счастья как самостоятельной ценности, похожи на тех, кто ищет победу, не выиграв войны. В этом главный дефект всех утопий», — писал Уильям Бэрроуз в «Пространстве мертвых дорог» и был прав.
То есть счастье как самоцель, а не продукт борьбы, не будет никогда реализовано. И с большей вероятностью приведет к несчастью.
Еще одно произведение, которое рассказывает о рациональной диктатуре, — это "1984". Описываются в нём ужасы любого вида рационального авторитаризма/тоталитаризма. Но почему-то никто из упомянутых авторов не рассматривал диктатуру иррациональную, метафизическую, какой была нацистская Германия или фашистская Италия. Первая в большей, а вторая — в меньшей степени, что кажется немного странным, учитывая идеологический подтекст. Но оккультизм, символы, заигрывание с Танатосом, а по сути с ужасом (не страхом, если брать философию экзистенциализма) шествовали и несли трагедию на протяжении 20 столетия.
Первыми и лучше всего об иррациональной диктатуре заговорили братья Стругацкие. Возьмем «Улитку на склоне». С одной стороны неподконтрольный Лес, который можно только изучать, и который представляет опасность для человека своим устройством, и Управление, которое функционирует абсурдно, создает множество проблем, но является устройством (господством) безобидным.
Тоже самое мы можем увидеть в произведении «Пикник на обочине». Еще более подробно рассмотреть в magnum opus «Град обреченный».
Как говорил Изя Кацман: «... вы отнимаете у людей заботу о хлебе насущном и ничего не даете им взамен. Людям становится тошно и скучно. Поэтому будут самоубийства, наркомания, сексуальные революции, дурацкие бунты из-за выеденного яйца…», когда Артем и Фриц построили Город Солнца, переформатировав Эксперимент.
Борьба должна присутствовать в жизни человека, иначе никак. Иначе диктатура. Исходя из цитаты — диктатура рациональная, утопическая.
Но это были Стругацкие, дети войны, умеющие чувствовать окружающий мир. И диктатура метафизическая в их произведениях была лишь феноменом, который они описали, без акцентировки внимания на ужасах и страхах. И, к сожалению, никто не смог после них. Нет произведений, которые фантасмагорически рассказывали бы о людях, убивающих ради сверхъестественной ценности, определяющих грязную кровь или неправильный цвет ауры.
Можно привести в пример «Рассказ служанки» или «Теллурию» Сорокина, но эти произведения не получили столь широкой популярности, как упомянутый «Дивный новый мир». А зря.
Ведь образовательная задача любой утопии/антиутопии есть превентивность. Одумайтесь, пока не поздно. Сделайте выводы.
Это анализ нынешнего времени. Мы видим праворадикальные настроения и экстраполируем их на культуру.
Но вернемся к Стругацким. Описав метафизическую диктатуру на поверхности, без конкретики, они, между тем, заглянули в будущее и описали мир более страшный, нежели какие-то политические режимы 20 столетия, пропущенные через реалии 21 века.
В мире Полудня есть вымышленная человеческая раса — людены (анаграмма слова нелюди). Они по сути являются ницшеанскими сверхчеловеками, которые превзошли. Их интеллектуальные, физические и моральные особенности значительно лучшем привычных Нам. Они представляет иной эволюционный путь, к котором мы постепенно приближаемся.
Поколение постмиллениалов яркий тому пример. Я общаюсь с современными подростками, пытаюсь понять их психологию. Это существа, которые активно вовлечены в жизнь. Им не нужны концлагерные соцсети, они не зависимы от современных технологий. При этом с этими технологиями активно взаимодействуют, можно сказать: «Понимают их». Они предпочитают критически мыслить, не доверять преподносимой информации, перепроверять источники и коммуницировать вне цифровой среды.
Поколение миллениалов и поколение Х — это поколения Кроненберга. Люди, которые сами являются телевизионным (компьютерным) экраном. Они настолько расширились вовне, что воздействие цифрового на сознание приводит к воздействию на телесное. Не зря в 90-ых активно обсуждалось влияние рекламы на формирование человеческого тела. Стандарты красоты! Стандарты поведения! А сейчас можно все чаще услышать об увеличивающимся количестве психических заболеваний.
Как пел Маршалл Маклюэн советских детей Кот Матроскин: «А телевизор нам природу заменил». Кстати, традиционалистский реванш является попыткой остановить этот процесс, но в постмодернистском мире он сам становится картинкой, лишь симулякром реальных изменений.
В целом современный человек — это биологический конструкт, из тела которого уже торчат провода, а перед глазами плывут жидкокристаллические радужные потеки. Зайдите в любое кафе, и вы увидите типичное свидание 21 века — пару, сидящую в мобильных телефонах. Даже во время живого общения многие листают ленту любимой социальной сети, чтобы не пропустить последние новости. Задайте себе и им вопрос: «А зачем?». Ответа вы не найдете. Привычка и ритуал?
Соцсети и видеохостинг стали нам заменой телевизора и радио. Просто поколение Х верит говорящим головам на голубом глазу, мы же верим аватарам, пишущим очередное экспертное мнение. И пытаемся устраивать революции через Facebook. В качестве «приятного бонуса» получаем ворох психических и физических проблем. Вспомните, несколько лет назад грузинские медиа моделировали ситуацию после «пятидневной войны». Дикторы нервным голосом вещали, что Тбилиси в огне из-за российских ракет, а Саакашвили убит. С десяток человек попали в больницы с инфарктом. Многие упали в депрессию, по сути получили легкий ПТСР. А в 1938 году Орсон Уэллс устроил радиоспектакль по мотивам «Войны миров». Из небольших городков и сел северо-востока США началась эвакуация. Сейчас же с помощью Facebook можно распространить кадры подделанных документов (фото, видео), несколько манипулятивных слов и каждый пользователь обязан обсудить фейковое событие.
Неудивительно, что киберпанковские произведения пестрят боди-модификацией. Вмонтировал в голову чип и получаешь свежую порцию рекламы в виде голографической проекции, которая накладывается на собеседника напротив.
Диалектический синтез — это выход из сложившийся ситуации, союз человека и машины, который приведет к новому историческому витку, к прогрессу. Это путь людей.
Людены же — антидиалектичные по своей природе. Они будут дружить, изучать, усовершенствовать механизмы, которые сольются с нами в единый субъект.
Для люденов вопрос диктатуры не будет важен. Диктатура будет построена для нас. Будь-то «Матрица» или "Oasis" из «Первому игроку приготовиться». В этом виртуальном мире каждый получит желаемое. Защита традиционных ценностей? Пожалуйста. Утопический мир, где все равны, но в тоже время разнообразны? Нет вопросов. Или их синтез с виртуальными войнами, диалогами в политических чатах... Суть — виртуальная диктатура гедонизма (ведь идеология также приносит удовольствия) в диктатуре рациональных технократов. Мало кто сможет протереть мутное окно реальности.
Для поколения люденов останутся космические полеты, экологические инновации, работа с биотехнологиями, борьба с насущными социальными, экономическими, культурными проблемами. Возможно, радикально и негуманно в некоторых случаях. А может быть, они выберут максимальное сближение с природой, экопоселения и прочий нью-эйдж.
Только в этом фантастическом мире не найдется места для нас. Зато мы сможем насладиться бесконечными информационными войнами.
Пора приставить «палец вверх» к виску и громко сказать: «Смерть информационному рабству. Да здравствует новая плоть».
