Abstract
О Большой и Малой Родине, Лиге Наци и важнейшем символизме кресла в древние времена
И явились варяги. Там такие ребята...
За версту перегаром и мат-перемат...
(с) Евгений Лукин
Средиземноморская цивилизация очень тяжело залечивала раны, полученные в ходе «катастрофы бронзового века». Египет всё больше замыкался в собственных границах, не желая ни вмешиваться в дела соседей, ни допускать их к себе. Иудейско-израильское царство Саула, Давида и Соломона распалось, и Левант опять стал ареной бесконечных войн между владыками на час. В Месопотамии жестоковыйных ассирийцев сменило нововавилонское царство с его знаменитым библейским Навуходоносором, а тех – Персия.
Но не будем сейчас о них.
На просторах Средиземноморья у финикийцев, оставшихся монополистами морских путей после гибели минойского Крита и ослабления Египта, завелись серьёзные конкуренты – эллины, более известные нам как греки. На самом деле то было четыре очень разных народа: дорийцы, ахейцы, эолийцы и ионийцы (причём последние – синкретическая культура, сложившаяся из ошмётков всех недобитков Эгейского моря), которых объединяла только географическая общность и поклонение единому религиозному центру – Оракулу Аполлона в Дельфах, да ещё позже к ним в качестве самоидентификатора прибавилось участие в Олимпийских играх (изначально – ритуальных). Даже языки у них были разные, пока из смеси дорийских и ионийских наречий не сложилось койне, общегреческий суржик. Но до этих времён оставалось ещё очень долго.
А пока что эллины разных мастей и повадок садились в свои крошечные судёнышки и плыли от берега к берегу в поисках лучшего места для жизни. Так в IX-м веке до н.э., задолго до Ликурга, Солона и уж тем более Перикла с Аристотелем началась Великая Греческая колонизация. Каждая выведенная колония по-прежнему считала себя родственницей материнского города, её боги считались «образами» домашних богов, и в случае войны колонии без колебаний выступали на её стороне. Разные эллинские племена ориентировались на разные регионы Средиземноморья. Ионийцы прочно обсели Эгейское побережье Анатолии, а дорийцы (из которых в первую очередь выделялись Коринф и Мегары) направили свои взгляды на запад.
Коринфяне основали на восточной оконечности Сицилии колонию Сиракузы, изгнав сикулов (помните ещё этих парней, родственников латинян?) вглубь острова.
Родосцы, тоже дорийцы по происхождению, продвинулись вдоль западного побережья Апеннинского полуострова и основали город Партенопа; через несколько веков он им не понравился и они, назвав его «старым городом» (видите, какие люди оригиналы в плане названий), переехали в соседнюю бухту, основав там «новый город» – Неаполь.
Халкидяне вывели колонию Регий на самом «кончике» итальянского «сапога», через пролив от Сицилии, и Кумы к северу от будущего Неаполя (помните «кумскую сивиллу» из «Энеиды» – так это о ней, потому что в Кумах был «филиал» Дельфийского оракула).
Блюдущие чистоту рядов спартанцы – самые знаменитые из дорийцев, выселили парфениев ("потомков незамужних спартанок"(с)... ну, вы поняли) в колонию Тарент у самого основания итальянского "каблука". Город вскоре стал одним из самых больших в регионе.
Даже нищие ахейцы основали свою колонию – Сибарис на противоположной от Тарента стороне Тарентского залива (пардон за тавтологию). О городе писали, будто он настолько богат, что его жители могут просто радоваться жизни (отсюда слово "сибарит"), но это явно какой-то древнегреческий троллинг, так как раскопки никакого богатства не обнаружили.
И ещё пара десятков городов – больших и маленьких. Регион назывался скромно – Великая Греция (как противопоставление "малой родине", оставшейся по другую сторону Ионийского моря).
Великая Греция
Об эллинах писали, что они, как жабы, сидят у самой воды и боятся отойти вглубь суши. Где-то так оно и было – греки жили с торговли, а для разведения коз на холмах Калабрии и Апулии не стоило покидать малую родину. Поэтому с местными "глубинными" царьками мирились, торговали (чаще всего – высокотехнологические изделия в обмен на рабов... а что ещё могли предложить местные?) и немного даже женились, хотя и считали варварами (впрочем, греки были ещё те ксенофобы, так что варварами у них были все вокруг). Относительно скоро весь регион существенно эллинизировался, и варианты греческого языка стали в нём более ходовыми, чем местные древние наречия. Да и прямых потомков греков (во всех их генетических модификациях) тоже было немало.
А теперь последний штрих к картине доримской Италии.
Около 800-го года до н.э. в песчаный пляж в устье реки Арно уткнулось несколько крутобоких кораблей под красными парусами, и с них сошли...
Ладно, наверно не такими уж они были и крутобокими... И красные паруса, скорее всего, выдумали охочие до баек эллины... И места высадки мы не знаем...
Да и вообще, мы почти ничего не знаем толком, потому что речь идёт об одном из самых загадочных народов древнего мира – этрусках.
Загадка происхождения этрусков последних два столетия является одним из самых твёрдых орешков для учёных. Что известно?
Что их самоназвание было расенна с ударением на первый слог. Греки звали их "тирренцы" (отсюда Тирренское море). Римляне звали их "этруски" или "туски" (отсюда современная Тоскана, Tuscany).
Что этруски то ли появились непонятно откуда, то ли каким-то чудесным образом самозародились из местной культуры Вилланова.
Что их язык не являлся индоевропейским (а, следовательно, не относился к италийским), зато имеет ряд сходных черт с языком лемнийским (с острова Лемнос на севере Эгейского моря), родственным фригийскому (северо-запад Анатолии).
Что их письменность была линейной, чем-то схожей с финикийским письмом. Преемственность в письменности римлян от этрусков очевидна, хотя структура языков была радикально разной.
Звучание этрусского языка
Что они были знаменитыми мореплавателями, а для греков слова "тирренец" и "пират" были синонимами. Определённый период времени этруски успешно конкурировали с самими карфагенянами за доминирование на морских путях западного средиземноморья.
Что несколько веков этруски были самой могущественной силой на всём Апеннинском полуострове.
Что они впервые на полуострове использовали тяжеловооружённую гоплитскую фалангу, совершенно не характерную для Италии, зато привычную в Греции и Малой Азии того времени.
Что этрусское общество было жёстко стратифицировано: знать не работала, а "маленькие люди" не удостаивались внимания ни в жизни, ни в смерти. (Для примера, ахейские "цари"-басилеи пахали землю, пасли скот и лепили горшки – см. "Илиаду" и "Одиссею").
Что сами этруски вели своё происхождение от Энея Анхизовича, внука царя троянского Приама, как известно, волей Юпитера и покровительством Венеры спасшегося из взятой коварством Одиссея Трои. (Много позже римляне бесцеремонно сопрут эту историю, и это ещё раз доказывает, что воровство исторических мифов у соседей – практика давняя, как сама история).
Что часть генетических исследований этрусских останков свидетельствует: мтДНК у её умерших носителей принадлежит малоазийским популяциям, а другое исследование – что такие же мтДНК (напоминаю, это наследие по прямой материнской линии) характерны для других италийских племён и даже трансальпийских культур.
Что Y-ДНК нынешних жителей Тосканы принадлежит к гаплогруппе R1b, той же, что у и представителей культуры Вилланова, и у всех италиков второй волны.
Зато есть другое, довольно остроумное исследование. Дело в том, что хорошо сохранившихся человеческих останков этруски нам не подарили, зато скотомогильников – хоть отбавляй. Корова (или бык) в те времена была единицей измерения богатства, и цены в количестве рогатых голов измеряли в Европе аж до эпохи развитого средневековья. В санскрите (индоевропейском языке восточных потомков "курганников") слово "война" буквально переводится как "похищение коров". Собственно, слово "Италия" происходит от греческого названия полуострова – "земля телят". Бык был символом Этрурии!
В общем, чего-чего, а коров хватало. И знаете, мтДНК у этрусских коров совпадает с малоазийскими, но полностью отличается от кельтских, с другой стороны Альп.
Вот такой тауроцентрический метод исследования.
Что можно сложить из этих разрозненных фактов?
Например так...
...Около 800-го года до н.э. в песчаный пляж в устье реки Арно уткнулось несколько крутобоких кораблей под красными парусами, и с них сошли чужаки в необычной для аборигенов одежде: в кожаных панцирях с нашитыми на них бронзовыми дисками и куполоподобных шлемах с гребнями, с короткими копьями в руках и бронзовыми кинжалами на поясе. Они прибыли из Сардинии, где некоторое время пытались найти себе пристанище после долгого странствования по морю. Они и сами не знали, когда началась эта одиссея: их отцы и отцы их отцов родились в изгнании, переплывая от одного острова к другому и предлагая свои услуги опытных моряков и воинов каждому, кто мог дать им достойную плату. Сардиния оказалась не очень дружелюбной, а главное – недостаточно богатой, зато местный царёк, не без задней мысли спровадить подальше этих опасных людей, рассказал, что на северо-восток лежит обширная и плодородная земля, населённая слабыми людьми.
И вот они здесь... Действительно, местные мужи многочисленны, но совершенно не умеют сражаться: только кидают издалека камни и лёгкие дротики, неспособные пробить броню рассенов. Их селения падают одно за другим, и вскоре вся эта страна принадлежит воинам из-за далёких морей. Каждому из них теперь будет принадлежать собственный удел – мог ли кто-то из них мечтать о таком ещё несколько лет назад? Теперь надо найти место для богов, привезенных с далёкой родины, перевезти семьи и скот, оставшиеся на Сардинии, и обучить местных нормальному языку... А железо у них, кстати, хорошее. Нужно заказать у местного кузнеца меч, как у меня, только из железа...
Этрусские воины, несущие погибшего товарища. VI-й век до н.э.
...Где-то так, думаю. Или, по-научному, завоевание прошло по модели замещения элит с последующей культурной ассимиляцией местного населения.
Возможно.
Так или иначе, согласно литературным данным (да, мы уже достигли времён, когда о временах прошедших оставляли записи) в 768 году до н.э. один из этрусских вождей был избран военным предводителем. По традиции его записывали в цари, но значение этого слова было совсем иным, хотя бы потому, что это была выборная и временная должность для руководства войсками. Этрурия не была единой страной – её земли были поделены между 12 городами, которые были независимыми и объединялись только для общих дел. Например, для войны или колонизации (что в те времена было равнозначно).
И они начались практически сразу. В течение нескольких десятилетий этруски отвоевали значительные земли у умбров и венетов на север от Этрурии, в долине По, и вывели туда многочисленные колонии. (Это автоматически означало, что лучшие земли отнимались у местных жителей, а сами они изгонялись за пределы выбранного участка).
Земли фалисков попали под прямое владычество этрусков, а южная граница их земель проходила по Тибру. На другой стороне начинался Лациум – земли вассалов и данников Этрурии. Видимо, покорность латинян была достаточной для того, чтобы не наказывать выведением в их земли колоний, так что этруски нацелили южное направление своей колонизации дальше, в плодородную Кампанию, где и основали город Капую.
Для того чтобы облегчить коммуникации со свежезавоёванными землями, неподалёку от Вей, самого южного из своих городов, на Палатине – одном из семи холмов сразу за бродом через Тибр, этруски устраивают опорную базу. Время этого события удивительным образом совпадает с легендарной датой основания Рима – 753-м годом до н.э.
Центральная Италия вскоре после основания Рима
В городок, разбитый на склоне холма по всем правилам передовой этрусской архитектуры – с глиняной стеной и отводной канавой для нечистот, переезжают несколько знатных этрусских семейств с семьями и зависимыми людьми – клиентами. Поселение получает статус города, а его управляющей – звание царя (а как иначе? в каждом городе свой царь, и никак иначе). Вполне возможно, что его действительно звали Ромул, кто знает.
Он начинает переделывать местные патриархальные общины – фратрии (дословно, братства) по этрусскому образцу, чтобы сделать их готовыми к войне, и вводит куриальное деление, которое позволяет формировать отряды по виду вооружения, а не по родовой принадлежности, как прежде. Для управления городом он вводит совет из ста патрициев (отцов, старейшин), который дополняет народное собрание. Для совещаний в низине между холмами устраивается площадка – её называют Форум.
Жилище времён царского Рима. Современная реконструкция
Место это находится на самом стыке владений латинян и сабинов – одного из родственных умбрам племени италиков. Новый царь пытается решить давние конфликты между не самыми дружными народами и своей волей женит всех холостых воинов города на девушках-сабинянках. Сюжет становится легендарными, и что в нём было правда – сказать трудно (может и правда всё началось с того, что неудовлетворённые воины похитили женщин из соседней деревни, а их командир попытался придать хотя бы какую-то законность этому беспределу...). Так или иначе, римляне теперь действительно становятся друзьями сабинян, и скоро те вливаются в общину, увеличивая размер патрицианского Сената и количество выставляемых для войны отрядов – центурий.
И, естественно, строятся храмы Юпитеру и Весте. Боги – это очень важно. Без шуток.
Но это всё детали, которые пока что мало кого волнуют. На плодородных холмах Кампании этруски сталкиваются с не менее амбициозными соперниками, уже упомянутыми выше эллинами из Великой Греции (большинство их колоний, о которых я говорил, были построены около 750–700 годов до н.э.). Третьей стороной выступает набирающий силу Карфаген. Они попеременно вступают друг с другом в союзы, сражаются на суше и на море, побеждают и терпят поражения – в общем, приятно проводят время. И так незаметно (для нас) проходит несколько сот лет.
Для лучшей координации действий этрусские города объединяются в три лиги: Лигу Этрурии (в которую входят 12 старых городов), Паданскую лигу на севере и Лигу Кампании на юге. Первую из них возглавляют двое братьев-лидийцев, бежавших со своей родины далеко на запад (в те времена, как мы видим, на этнические разногласия обращали мало внимания, лишь бы человек был хороший знатный). Их царский статус подчёркивают специальные знаки: золотой венец, пурпурная тога, скипетр, курульное кресло и, самое главное – фасции, пучок прутьев с двусторонним топором внутри, который носили специальные телохранители-ликторы перед каждым из царей.
Этрусская лига и её соседи
Рим не входит ни в одну из лиг. Он послушно выставляет контингенты для своего этрусского сюзерена и служит надёжным тылом. Тем временем римские цари сменяются, и интересы города становятся им всё ближе, хотя все помнят, что род их принадлежит Этрурии. Царская власть формально не была наследственной, но никто не удивлялся, если царю наследовал его сын, внук или племянник. Лишь бы человек был уважаемый.
Рим под властью этрусских царей начинает распространять влияние на другие латинские города. Один из конфликтов доходит до открытой войны с Альба Лонгой – и Рим берёт верх над признанным духовным центром Лация. Боги латинян переносятся в Рим (физически), где для них строятся новые храмы. Теперь Рим не просто один из городов латинян – он их столица, место, куда ежегодно приходят люди со всей округи, чтобы отпраздновать наступление нового года и принести необходимые жертвы Весте и Юпитеру.
В Рим переезжают некоторые знатные этрусские семейства с многочисленными клиентами. Среди них – знаменитые в будущем Фабии и Корнелии, подарившие Вечному Городу многих выдающихся полководцев, воинов и администраторов.
Капитолийская волчица, вскормившая Ромула и Рема. Малышей добавили уже в XV-м веке, а как выглядела сама волчица в оригинале, мы не знаем, так как её переплавили и отлили заново где-то в Средние века. Дело в том, что у древних мастеров (V-й век до н.э.) не было технологий для отлива из бронзы таких больших объектов, поэтому оригинальную волчицу сварили из нескольких кусков. За полторы тысячи лет сварные швы развалились, и скульптура буквально распалась на части.
Сама волчица – тотем сабинян, а не латинян. Скульптура же изготовлена этрусками (или, по крайней мере, по этрусскими технологиям).
Прибиваются к городу и всякие приблуды без рода без племени: беглые рабы, преступники из других городов, просто авантюристы или случайные люди. Они селятся отдельно от респектабельных отцов города, патрициев. Их называют плебеями. Им запрещено служить в войске (эта честь только для граждан) и выступать в народном собрании, но вспомогательные работы они выполняют.
В 509-м году до н.э., однако, происходит большой скандал. Седьмой по счёту римский царь, Тарквиний Гордый, у которого и до того, если верить противникам, были проблемы с уважением к нижестоящим по рангу, немного срывается с катушек. Судя по всему, он сделал много полезного для города – воевал за него, строил храмы и общественные здания. Но в один ужасный день его сын-мажор ни много ни мало насилует Лукрецию, жену уважаемого патриция Луция Тарквиния Коллатина, двоюродного племянника царя. Лукреция кончает с собой от стыда, и возмущённые члены сената приходят с её телом в царский дворец. Тарквиний Гордый начинает покрывать своего сына, и тогда четверо патрициев убивают того на месте, а царя изгоняют.
Тарквиний, как видно, сильно достал римлян. С тех пор сама идея о царской единоличной власти становится табу в городе (об этом подробней здесь). К счастью, этрусская лига уже дала пример того, как надо поступать – избирать не одного правителя, а двух, чтобы никто из них не мог узурпировать власть. Что и происходит.
Управление городом объявляется общим делом – res publica. Избирается два магистрата (сейчас спорят, сразу ли это были консулы; есть версия, что изначально это были преторы, а консул – военачальник, сначала был один... но это не суть важно). Их регалии вам уже знакомы: пурпурная тога, скипетр, курульное кресло, фасции и ликторы – только без короны, потому что она уж слишком явно напоминает о царской власти.
Первыми консулами избирают всё того же Луция Коллатина и Луция Юния Брута, далёкого предка того самого Юния Брута. Риму удаётся отбиться и от этрусков, и от восставших латинян, попытавшихся избавиться от римской гегемонии.
Так на рубеже VI-го и V-го веков до н.э. Рим становится независимым городом. (Опять-таки, для сверки часов: в 499-м году Милет поднимает восстание против персов, в 494-м его захватывают, а в 490-м персидский экспедиционный отряд, чтобы отомстить афинянам за поддержку милетцев, высаживается возле городка под названием Марафон).
продолжение следует здесь