Abstract
О двух способах открыть Америку, о побочном эффекте от образования и о том, что Humanities – не Science
...Вы оба христиане, верите в Животворящего Бога. Оба признаёте, что человек создан по образу и подобию Божию и наделён свободной волей. В математике и натурфилософии ваши интересы сходны. И тем не менее между вами лежит пропасть глубже, чем между Сциллой и Харибдой — фундаментальное расхождение взглядов, не позволяющее вам трудиться сообща...
(с) Нил Стивенсон «Система мира»
К написанию этой статьи меня подтолкнули дискуссии, ведущиеся вокруг последних публикаций Семёна Есилевского о противоречии личного опыта с научным и о нулевой толерантности к антинаучным работам.
Если точнее, то меня поразило массовое непонимание разницы между наукой (Science) и познанием (Cognition). Люди во время дискуссии жонглируют этими понятиями настолько легко, что явно не понимают собственных слов.
Если вкратце, то человечество до сих пор смогло сформулировать только два общих подхода к получению истины (познанию) – это мистический и научный (рациональный). И тот, и другой базируются на опыте – только опыте совершенно разном: личном и повторяемом независимо от испытателя, соответственно.
Личный опыт, приводящий к познанию нового называется Откровение, и он тесно связан с другим понятием – Чудо (смысл которого уже слабо понятен нашему глубоко рациональному обществу). И именно познание через откровение было доминирующим на протяжении всей истории человечества.
Схематически это происходило так.
Во времена, когда людей было мало и в коллективе все знали всех, кому-то в голову приходила новая мысль. Не выводилась, а вот просто брала – и приходила (как это бывает и сейчас). Как показывает многократно повторённый опыт, в такой момент человек испытывает прилив сил и разговорчивости (это всё гормоны, кстати) – и он немедленно посвящает окружающий мир в свою тайну.
Например: «Я дую на травинку – и она гнётся. А что если есть кто-то ещё больший чем я, и когда он дует – подымается буря и гнутся деревья?».
Вот это и есть Откровение.
Поскольку коллектив маленький, а мысли приходят в голову очень редко, то окружающие ощущают шок от самого факта появления новой идеи и говорят «Вау! Да ты крут!» – и принимаются её повторять. Через поколение мысль эта становится настолько общепризнанной, что все забывают о моменте её рождения.
Ну, это если идея красивая. Если нет, то говорят «Головой ударился, да?». Или «в тебя вселился злой дух, его надо изгнать» – и принимаются изгонять.
Чаще всего это было как в пьесе Хармса:
Писатель: Я писатель!
Читатель: А по-моему, ты говно!
(Писатель стоит несколько минут, потрясённый этой новой идеей и падает замертво. Его выносят.)
Важный момент – никто не пытается такую мысль обдумать критично. Почему? А потому что ещё нет самого понятия о критичном мышлении, его ещё не придумали. Нет практики подвержения сомнению высказываний. И, что особо важно, нет столкновения идей.
Так было очень долго. И когда вы читаете о «древнеегипетских» или «древнегреческих» учёных – не верьте. Не было иного способа познания и доказательства своей правоты, кроме ссылки на Откровение. В общем, манипуляции чистой воды, как любят говорить в наших интернетах :)
Когда читаете о Демокрите, предложившем, что мир состоит из малейших частиц – атомов, не забывайте, что ниоткуда он эту мысль не вывел и никак экспериментально не доказал. Просто высказал в слух, а кое-кто поверил (а большинство – не поверило). Потом перестал говорить – и все забыли.
Или Пифагор... Если что, теорема о треугольниках – всего лишь побочный продукт его без преувеличения насыщенного творческого пути. А для современников (и ещё многие столетия спустя) Пифагор был в первую очередь родоначальником мистического учения о Гармонии Небесных Сфер (кстати, он и основы современной музыки именно так заложил – пытался вывести гармонику Небес, а получил соотношения длин струн).
Неизвестно, где и когда именно впервые задумались о том, как делать выбор, если идей больше чем одна Наверняка это делали, но свидетельств об этом до нас не дошло. Поэтому пальму первенства в этом деле мы привычно отдаём грекам, точнее одному из самых известных афинян – Сократу.
Этот злобный тролль не просто положил начало учению под название скептицизм, он ещё и учеников натаскивал умению обосновать абсолютно любую идею. Причём сегодня одну, а завтра – противоположную. Когда ученики проделывали такое несколько раз, их накрывало собственное Откровение. Потом они шли слушать речи политических деятелей и начинали неприлично ржать, опознавая среди их слов те самые манипулятивные приёмы, которым только что обучились.
Власти расценили эту деятельность как подрывную (дело было во время войны... впрочем, когда её не было, этой войны...), а Сократу предъявили обвинение в развращении молодёжи. Старый дедушка решил не бежать, как это было принято, а выпил йаду – чем ещё раз подставил городские власти.
Так или иначе, Греция, а потом и эллинистический мир начали поставлять на международный рынок неведомую до тех пор забаву – софистов (носителей «софии», то есть мудрости – мудрецов, иначе говоря), которые умели оперировать несколькими идеями одновременно, анализируя их, сопоставляя и выбирая лучшую.
Деятельность их была подсуммирована не менее великим Аристотелем, который и заложил основания неведомой досель (а многим и поныне) науки – логики.
Искусство выводить из одних утверждений другие у греков переняли сначала римляне, а потом арабы. От арабов и позже от римлян – европейцы.
Но не стоит преувеличивать: это искусство было забавкой для долей процента населения Земли. А в остальном люди по-прежнему верили в Откровение, в Чудо. И монополию на них ко времени падения Римской империи прочно присвоили религии – христианство, ислам, буддизм и многие другие.
Даже великие логики Средневековья – Пьер Абеляр, Рогир Бэкон, Уильям Оккам, Тома Аквинат (Фома Аквинский) – рассматривали своё умение лишь как дополнительное к Откровениям, данным Святым Писанием и деяниями святых. И лишь в XVII-м веке случилось странное.
Священный Престол римской католической веры в борьбе с протестантами воспитал огромное число логиков и вообще широко образованных людей, чьим предназначением было побеждать еретиков в публичных и заочных диспутах. Протестантские школы постарались не отстать – и принялись обучать своих диспутантов. Вот только эти образованные люди внезапно стали думать в рамках куда более широких, чем того хотелось начальству – и вскоре выяснили, что логика и религия несовместимы.
Абыдно, да?(с)
Что характерно, эти люди – Галилео Галилей, Паскаль Блез, Рене Декарт, Исаак Ньютон, Готфрид Лейбниц – были глубоко верующими. Вот только исповедовали они в основном странный извод христианства – деизм. Если кратко, то они верили в Бога-Творца, который создал не просто мир, а правила мира.
Нет, они не отрицали Божественное Откровение. Но поставили вопрос ребром: каким из Откровений мы можем верить? А то ведь откровение – дело личное, его никак не проверишь. Как убедиться, что тебе не лгут? А то расплодилось тут чудесатых свидетелей... куда не плюнь – попадёшь в пророка.
Далее их логика была проста. Человек создан по образу и подобию Божьему (консенсус). Человек обладает разумом (консенсус). Следовательно разум человека подобен разуму Бога (простейший логический вывод, теорема доказана). То есть человек, используя разум, может приблизится к Богу (консенсус).
Иначе говоря, рациональное познание является полноценной альтернативой мистическому. Узнав правила функционирования Природы, ты познаёшь Бога.
Круто, да?
А правила рационального познания таковы: истина не должна зависеть от того, кто, где и когда её получил (то есть являются полной противоположностью правил познания мистического, которое по определению является личным и неповторимым).
Именно этот набор простых принципов и стал называться Science. (Тут следует отметить, что в латыни и, следовательно, романо-германских языках это понятие не пересекается с Humanities – «гуманитарщиной», в которой свой набор правил, а в славянских их всех загнали под слово «наука», из-за чего происходит множество недоразумений).
То есть деление было простым: веришь в личный неповторимый опыт и откровение – тебе к богословам (у них есть отдельная дисциплина, которая занимается природой Откровения, я не шучу). Веришь в познаваемость мира через независимый повторяемый опыт – тебе в науку.
Попытки совместить два подхода принимались неоднократно – и все провалились. Нельзя одновременно верить в противоположные вещи и при этом вести не осложнённую шизофренией деятельность.
Научный подход победил, потому что его результат был непосредственным и понятным, а скорость прогресса – ошеломительной. Пика могущества рациональное мышление достигло к концу XIX-го века, в эпоху металла и пара (Жюль Верн – его квинтэссенция). Но тут выяснилось, что сторонники рационального подхода пообещали слишком многое, а выполнили далеко не всё. Самое главное, знание не дало человеку счастья... И начался откат, декаданс, за которым последовали различные формы ур-фашизма.
Но это уже совсем другая история.
А вывод из этого рассказа очень простой.
Вы уж определитесь, во что вы верите. Если в личный мистический неповторимый опыт – то вам никто это не запрещает. Только не пытайтесь выдать его за науку.
Acknowledgments
С благодарностью учёным и популяризаторам науки.
Данный блог является научно-популярным. В статье могут быть изложены точки зрения, отличные от мнения автора.
