Игорь Бартиш, Алекс Хавр
Abstract
О прекрасных мутантах, первобытном Моисее и поиске места под солнцем
Главное в человеке – это порода. Обратите внимание на мой череп... Обратили? То-то же...
(с) «Сильва»
Мне кажется, профессор френологии может всегда безошибочно узнать: кто способен и кто не способен любить женщину?.. Вы не способны любить женщину, и потому вы не любите мою Лизу! Слышите? Я наблюдал ваш череп; я знаю.
(с) Козьма Прутков-старший «ЧЕРЕПОСЛОВ, СИРЕЧЬ ФРЕНОЛОГ»
Disclaimer
Так как site.ua, подобно классическим научным журналам Европы, не рассматривает возможности соавторства в статьях (статья – это тоже литературное произведение, так что автор у неё должен быть один), то в заголовке вы видите только моё имя. Хочу вас заверить, это только маркетинговый ход, а данное произведение написано в соавторстве с Игорем Бартишем (имена идут в алфавитном порядке, так что не ищите подтекста).
Тема белой расы без сомнения является одной из самых противоречивых и популярных в европейской интеллектуальной жизни последних веков, по накалу полемики, вероятно, превышая даже обсуждение новости о назначении Кивы главой Социалистической партии Украины.
По этому поводу написано столько всего, что в потоках информации можно утонуть. И первая же проблема – это значение, которое вкладывают оппоненты в слово раса. О проблемах с переводом с английского уже было написано, но этим трудности не ограничиваются. Расы называются и «белой-желтой-чёрной», и «кавказской»-"монгольской"-"эфиопской", и "европиодной-азиатской-африканской". Вокруг одного простого слова, превратившегося в символ, ломались копья религиозных, научных и политических деятелей; через него напоказ выставлялись скрытые фобии и затаённые комплексы; ради него шли на смерть сами и отправляли на смерть миллионы других...
...но будем последовательными.
Хотя слово раса в применении к фенотипу Homo sapiens впервые употребил в 1684-м году Франсуа Бернье [1], в научный оборот его ввёл другой учёный – известный натуралист, физиолог и антрополог Иоганн Фридрих Блюменбах [2]. В 1779-м году он, изучая черепа людей из разных частей света, разделил их на 5 типов, позже названных им же кавказской (она же белая), монгольской (она же жёлтая), малайской (она же коричневая), эфиопской (она же чёрная) и индейской (она же красная) расами.
Почему кавказская? Потому что как раз перед тем на Кавказе был обнаружен хорошо сохранившийся доисторический череп, и Блюменбах, обмеряв, признал его форму идеальной для европейской расы. (Не спрашивайте, я ему не психиатр и не художественный критик). В английском варианте (Caucasian) это имя до сих пор используется в научной литературе.
Тот самый череп... Не правда ли, красивый?
В плане черепов Блюменбах был в целом прав, и его классификация с некоторыми оговорками до сих пор служит основой научной антропологической системы (и занятному виду деятельности под названием френология – определению психического портрета человека по форме его черепа). А вот с остальным сложилось, увы, печально. Европа как раз входила в период своего всемирного торжества и по многим причинам изживала страхи и комплексы, заработанные за предыдущие столетья – и стремление всеми средствами показать своё превосходство было одним из проявлений такого поведения.
Белая кожа, светлые глаза, русые или рыжие волосы и высокий рост (ну, и строение черепа, конечно же) были объявлены европейскими учёными (других в то время было прискорбно мало, да и занимались они преимущественно другими проблемами) самыми гармоничными. Правда, потом пошли разногласия: Блюменбах считал, что лучшим из черепов обладают немцы, граф Жозеф де Гобино – что французы, Хьюстон Стюарт Чемберлен – что англичане, а индианисты – что индейцы Амазонии. Ну, случайно так совпадало, наверно.
К концу XIX-го века дискуссия из учёных кабинетов перешла на уровень масс-медиа, и газеты зачастили заголовками в стиле "Учёные доказали, что немецкий череп на 10% больше французского". А в 1914-м... ну да ладно, это мы отвлеклись.
Белая раса в XIX-м веке была практически единогласно признана европейскими учёными "основной", "высшей", а прочие расы – продуктом отклонения от идеала. Много на солнце крутились – получились негры, щурились на восходящее солнце от степного ветра – получились монголоиды и т.д. (Не стоит их сильно ругать, они не смотрели "Догму" и оттого не знали, что Иисус был чернокожим).
По-научному отклонение от нормы, следуя традиции середины 18 века, происходящей из самых передовых на то время французских и немецких университетов, называли "вырождением" – дегенерацией. Красивое слово подхватили идеологи новых течений, в том числе и знакомый нам Бенито Муссолини. Кроме "вырожденных рас" появились и "вырожденные нации" (угадайте какие), а потом подтянулось и "дегенеративное искусство" – "негритянский" джаз и прочие недостойные белого человека выкрутасы. Позже, когда выяснилось, что человечество произошло от чернокожих, это был для них удар похлеще, чем публикация Дарвином "Теории происхождения человека" [3].
За этим карнавалом как-то и забылось, что у слова "раса" всё же есть научное содержание – биологическое. В борьбе против расовой дискриминации случайно выплеснули с водой и ребёнка, само слово стало табу в приличном обществе.
А зря...
Давайте таки посмотрим, что это за белые люди и откуда они взялись, с точки зрения современной генетики.
Начнём с того, что сделаем уточнение к предыдущим статьям по генетике человечества. Наука не стоит на месте, и в декабре прошлого года появилось сообщение [4] о пересмотре модели выхода хомо сапиенсов их Африки. Согласно последним данным разведки, выходов было не два, а три (возможно, даже четыре – буквально на днях было сообщено о находке в Израиле вставной челюсти возрастом около 185 тыс. лет).
Первая глобальная попытка покинуть Африку состоялась около 130-120 тыс. лет назад, когда сапиенсы из долины Нила добрались до Леванта. Попытка оказалась неудачной, и род человеческий в том регионе прервался.
Второй раз анатомически современные люди перешли через обмелевший Баб-эль-Мандебский пролив и поселились в пещерах современного Йемена около 88 тыс. лет до н.э. До сих пор считалось, что именно от них происходит всё вне-африканское человечество. Следующие активные следы человека разумного обнаруживаются аж через 20 тыс. лет в долине Тигра и Евфрата, и разрыв без археологических подтверждений миграции объясняли поднятием общего уровня моря, затопившего прибрежные стоянки. Вот только "молекулярные часы" упорно показывали, что "бутылочное горлышко" имело место намного позже, но это тоже списывалось на малочисленность внеафриканской популяции и взрыв вулкана Тоба.
Однако, недавно всё же были найдены свидетельства того, что упрямые люди таки вышли из Африки в третий раз – около 60 тыс. лет до н.э.. И Исход этот таки был из Египта в землю Ханаанскую, то бишь в Левант. В этот раз человеки вышли намного более подготовленными: уже обладая то ли какими-то генетическими модификациями, то ли технологиями, то ли социальной организацией, позволявшим более успешно адаптироваться в непривычной обстановке.
Впрочем, перенос времени на 30 тыс. лет вперёд не меняет остальной картины: именно из Близкого Востока около 55 тыс. лет до н.э. расходятся пути человеческих популяций, там же произошло скрещивание с неандертальцами, подарившее нам некоторые полезные гены. Пришельцев было не больше 700 человек. [5] От них и происходят все современные сапиенсы, кроме обитателей суб-Сахарской Африки и папуасов.
Были они чернокожие, кареглазые и красивые...
Часть из них сбежала в Меланезию так быстро, что эволюция не успела их догнать. В память о них нам остались, кроме народов мелких Тихоокеанских островов, такой характерный народ, как дравиды.
Современные дравиды (гаплогруппа H1a)
Оставшиеся довольно рано (по крайней мере до 45 тыс. лет до н.э.) разделились на две генетически различные популяции – левантскую и иранскую (к современным народам никакого отношения не имеют) [6]. Представители первой двинулись на север и запад – в Европу, а второй – на северо-восток, в центральноазиатские степи, а потом и дальше, к Тихому океану. От охотников и собирателей, заселявших к тому времени восточную Евразию, эти люди отличаются либо очень невысоким, либо практически полным отсутствием следов смешивания с неандертальцами [6].
Последний ледниковый максимум, как уже было написано, загнал часть из них обратно на Ближний Восток, а часть – в убежища под прикрытием Пиренеев, Альп, Карпат и Кавказа. Там в условиях долговременной изоляции и выделились первые из субпопуляций будущих западных евразийцев.
Сложное дерево скрещивания поздне-палеолитических популяций хомо сапиенс [7]. Данные, правда, устаревают на глазах, так что следите за обновлениями
С отступлением ледника охотники-собиратели позднего палеолита двинулись обратно на север. Часть из них, носители Y-гаплогруппы N, двигались из Зауралья на запад (об этом более подробно здесь) и заселили север Европы вплоть до Скандинавии. Другие двигались более привычными дорогами: или через Кавказ в понтийско-каспийскую тундру, лежащую перед ледником, или через Балканы в Европу. По дороге они контактировали с теми, кто пережил ледник в убежищах, и их гены смешались, создав генетический "бассейн" европейских охотников-собирателей (ЕОС) [7].
Были они темнокожими, кареглазыми и красивыми...
С оставшимися на Ближнем Востоке же произошла удивительная история – они открыли воспроизводимые способы добычи пищи: земледелие и скотоводство. В общем, совершили неолитическую революцию.
Следует отметить, что произошло это независимо сразу в нескольких местах Плодородного Полумесяца практически в один период около 9.7–8.7 тыс. лет до н.э.: в Леванте выращивали ячмень; в северной части Месопотамии – овощи, рожь-двузернянку и пшеницу-однозернянку; в Загросе (Иран) – только овощи [8]. Потом научились друг у друга, конечно же.
При этом важно отметить, что "левантская" и "иранская" популяции по-прежнему мало смешивались. Знания передавались без переселения народов.
Умение выращивать растения и откармливать скот на мясо (не на молоко!) на порядок увеличили продуктивность труда и, соответственно, увеличили население. А заодно познакомили жителей Ближнего Востока с инфекционными заболеваниями, передававшимися от скота – таких как оспа, чума, лишаи и прочие радости жизни.
Был и ещё один странный побочный эффект – люди начали стремительно бледнеть. Буквально каждое поколение были светлее родителей. И для того, чтобы объяснить это явление, нам придётся немного окунуться в чудесный мир биохимии.
Окраска кожи у приматов обеспечивается специальными клетками кожи по имени меланициты, в которых вырабатывается очень интенсивный краситель – меланин (органический ароматический олигомер, производное тирозина – одной из незаменимых аминокислот). Меланин у приматов бывает двух типов: эумеланин – чёрный, и феомеланин – рыжий. Первый ответственный за основной окрас кожи и волос, второй – за придание рыжего цвета волосам и розового цвета некоторым нежным частям нашей кожи.
Функционирование меланицитов и производство меланина, как и всё в жизни, обеспечивается сложной цепочкой процессов, каждый из которых кодируется своим участком генома и зачастую пересекается с другими, на первый взгляд не связанными процессами (найти в организме процесс, выполняющий одну единственную функцию – это скорее исключение). Как и любые гены, они подвержены мутациям. Естественно, чем длиннее цепочка, тем больше разных мутаций могут её прервать – что и произошло в случае внеафриканских популяций человека.
Ещё около 40 тыс. лет назад у всех внеафриканских сапиенсов перестали функционировать из-за мутаций два гена: один регулирует воспроизводство и миграцию меланицитов, а второй – вообще блокирует активное производство эумеланина [9]. Дальше мутации уже стали специфическими для рас.
Например, у части людей мутации подвергся ген, отвечающий в меланиците за pH, от которого зависит активность производства меланина. От них пошли все человеческие популяции, известные в старых расово верных учебниках как "жёлтые", они же "монголоидные" – китайцы и т.д. Произошли эти события менее 30 тыс. лeт назад [9].
О них не будет речи в нашей саге(с).
У европеоидов же мутаций произошло несколько, причём в разные периоды и в разных регионах, что и обеспечивает им такое разнообразие цвета кожи: от тёмно-смуглого на Ближнем Востоке, до прозрачно-молочного в Скандинавии. Одна из мутаций ударила по доставке в меланициты кальция, регулирующего скорость синтеза меланина. Другая подрезала "подвозку патронов" – транспорт тиразина в меланициты. Третья – вырубила напрочь производство тирозиназы – фермента, ответственного за синтез меланина (как говорится, "в самое яблочко").
Здесь же, вероятно, стоит упомянуть, что часть из этих мутаций оказала более массированное влияние на наш фенотип, так как привело к изменению окраски не только кожи, но и других цветных деталей – волос (изначально смоляно-чёрных) и радужки глаз (изначально чёрно-карих), а также способности к загоранию.
И ещё. Печальная новость для борцов за равность людей вне зависимости от цвета кожи. Таки существуют признаки, сцепленные с цветом кожи (не потому, что белая или чёрная кожа являются причинами каких-то других признаков, а потому что гены, регулирующие количество пигмента в коже, радужке и волосах, также регулируют другие признаки через биохимические механизмы). Хорошая новость: нет таких биологических признаков, как разумность, сила, выносливость и либидо – это уже явления намного более сложного характера. Соответственно, напрямую генами они определяться не могут (а то, что подвергается косвенному влиянию, также попадает под действие социальных факторов, зачастую куда более сильных).
продолжение следует здесь
