Проблема толкования Голодомора как геноцида

Оценив в свое время то, на что сподобились за четыре года правления Ющенко его придворные историки, я добрался наконец до работ настоящего ученого и крупного специалиста по Голодомору и, что важнее, относящихся к этой трагедии сборников документов.

Прочитанное позволило познакомиться с надежными письменными источниками, напрямую касающимися проблемы геноцида в УССР (то есть с тем, чего нет в опусе Института национальной памяти) и заставило меня значительно скорректировать свои взгляды.
Итак, на основании чего Голодомор в Украине можно считать геноцидом?

Для начала посмотрим, что понимает под геноцидом принятая 9 декабря 1948 г. конвенция ООН. 2-я статья гласит:

In the present Convention, genocide means any of the following acts committed with intent to destroy, in whole or in part, a national, ethnical, racial or religious group, as such:
(a) Killing members of the group;
(b) Causing serious bodily or mental harm to members of the group;
(c) Deliberately inflicting on the group conditions of life calculated to bring about its physical destruction in whole or in part;
(d) Imposing measures intended to prevent births within the group;
(e) Forcibly transferring children of the group to another group.

К сожалению, до сих пор в постсоветском обиходе используется неудачный перевод первой фразы, в котором соседствуют «национальный» и «этнический». Что бы там кто ни говорил, для абсолютного большинства понимающих русский или украинский это синонимы. К тому же у нас не так много людей, способных заглянуть в словари и узнать значения английского слова "nation".

Merriam-Webster"s dictionary
Cambridge advanced learner"s dictionary

То есть, это а) страна; б) жители одной страны в совокупности; в) политическая нация; г) этнос. Естественно, никаких излишних синонимов в столь лаконичной статье конвенции ООН быть не может.

Если ставится вопрос о геноциде украинцев в 1933 г., то очевидно, что геноцид мог быть частичным (in part), осуществленным путем создания несовместимых с жизнью условий (пункт c) и направленным против жителей Украины (national group) либо против этнических украинцев (ethnical group). Последняя версия, естественно вызывает возражение — террор голодом не выбирает своих жертв, поскольку бьет по площади. Это одна из тех причин, по которым Станислав Кульчицкий, один из лучших современных украинских историков, предпочитает говорить о геноциде жителей УССР.

Вторая причина — устроенный по всему Союзу террор голодом в первую очередь был направлен на устрашение последнего экономически независимого от власти класса, т.е. крестьянства, слом его воли к сопротивлению (а сопротивление коллективизации и фактическому возвращению продразверстки в начале 30-х гг. было, в том числе вооруженное) и превращение крестьян в послушных колхозных крепостных.

Если же в УССР и на Кубани, как полагает Кульчицкий, Голодомор принял форму геноцида и привел к особо многочисленным жертвам, то потому, что украинские крестьяне пострадали одновременно и как крестьяне, и как украинцы — особо опасная с точки зрения Сталина нация. Именно нация со своими культурными и политическими устремлениями, не этнос — принявшие советскую национальную идентичность (т.е. модифицированную российскую) этнические украинцы при Сталине делали такую же успешную карьеру, как и русские, чему доказательством служит, например, судьба Брежнева, до 50-х гг. считавшего себя украинцем.

Более того, пострадавших украинских крестьян нельзя разделить на крестьян и на жителей Украины, соответственно, Голодомор никак не теряет своей очевидной природы социоцида. Что же до второй стороны Голодомора, то подобную акцию устрашения нации, причинившую миллионные жертвы, возможно, уместно будет считать геноцидом независимо от завоза населения извне. Национальное самосознание данными ЗАГСов не измеришь.

Распространена в современной Украине и другая точка зрения на Голодомор — как на геноцид этнических украинцев. Среди пострадавшего от террора голодом сельского населения УССР украинцы составляли подавляющее большинство (сколько именно, рассмотрим ниже), так что умерших от голода крестьян неукраинского происхождения сторонники такой концепции записывают в случайные жертвы.

Такой взгляд, параллельно с первым, нашел свое отражение и в Законе о Голодоморе ("руйнування соціальних основ Українського народу, його вікових традицій, духовної культури і етнічної самобутності", преамбула), и в никуда не годной работе сотрудника Института национальной памяти В. Василенко, где Кульчицкий подвергается критике за несоответствие его взгляда на природу геноцида 1933 г. конвенции ООН (Голодомор 1932–1933 років в Україні як злочин геноциду. Правова оцінка. — К.: Вид-во ім. Олени Теліги, 2009. — С. 22). Очевидно, это говорит лишь о том, что Василенко либо не читал оригинальный текст конвенции, либо не понял, что написано в ее 2-й статье.

Гораздо важнее другое: при подобной трактовке Голодомора без ссылок на завоз населения извне никак не обойтись. Частичное уничтожение какого-либо этноса может преследовать лишь одну цель — изменение этнического состава населения на той или иной территории. Иначе этнос просто восстановит свою численность.

Упоминается организованное сверху переселение российских и белорусских (впрочем, о вторых часто забывают) крестьян в Украину не так уж редко, однако факты — когда, куда и откуда именно переселяли людей и сколько — встретить можно едва ли не в одних только сборниках документов. Научному же анализу этого вопроса внимания, кажется, уделяется поразительно мало (думаю, анализ документов и данных переписей позволит понять, почему).

Так, в своей работе "Голод 1932–33 рр. в Україні як геноцид: мовою документів, очима свідків" Кульчицкий не упоминает об этом вообще, а в другой — "Голодомор 1932–1933 рр. як геноцид: труднощі усвідомлення" — упоминает две цифры, известные из чрезвычайно ценной сводки П. Рудя, составленной по итогам переселенческой кампании конца 1933 г.: "Загалом в Україну було завезено 21 856 селянських господарств (117 149 осіб). Щоправда, інших акцій такого масштабу ми не знаємо" (Голодомор 1932–1933 рр. як геноцид: труднощі усвідомлення. — К.: Наш час, 2008. — С. 405).

Как мы убедимся, цифра эта может оказаться неокончательной и, сверх того, для ее адекватной оценки необходимо учесть еще целый ряд сведений.

Ключевые для обоснования тезиса о ввозе населения в Украину непосредственно после Голодомора — то есть о геноциде — документы находятся в сборнике "Голодомор 1932–1933 років в Україні: документи і матеріали" и в изданной в России переписке высших руководителей СССР.


1. В письме Сталина Кагановичу (с просьбой показать его Молотову и другим) от 27 августа 1933 г. среди прочего читаем:
"... 4) Боюсь, что решение о переселенческом комитете в его практической части застрянет в дебрях "аппаратов"... Предлагаю: немедля утвердить персональный состав перес. ком-та и также немедля дать ему операт. задание в роде организации переселения к началу буд. года на Кубань и Терек (скажем, 10 тыс. домохозяев с семьями), на Украину (степь) (15–20 т.) Это вопрос рабочей силы на юге, где всегда не хватало рабочих. Поторопитесь с этим делом".
(РГАСПИ. — Ф. 81. — Оп. 3. — Д. 100. — Л. 9–12).

Вот как выглядит этот отрывок в книге (в квадратных скобках заключены конъектуры издателей):

Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. / Сост. О.В. Хлевнюк и др. — М.: РОССПЭН, 2001. — С. 316.


2. Шифровка Кагановича и Молотова от 30 августа 1933 г. из Москвы Сталину о кандидатурах в руководство вышеупомянутого учреждения (РГАСПИ. — Ф. 558. — Оп. 11. — Д. 80. — Л. 60):

"Переселенческий комитет предлагаем сформировать в следующем составе: Муралов пред., зам. председателя Рудь (чекист) или Леонюк тоже чекист, секретарем Тодрес — работник сельхозотдела, с переименованием в Тодресова, членами комитета: Берман — ГПУ, Фельдман — Наркомвоенмор, Герчиков — Наркомсовхозов, Постников — НКПС".

Сталин ответил согласием в тот же день (там же, с. 320).


3. Постановление СНК СССР о переселении на Кубань, Терек и Украину от 31 августа 1933 г. за подписью В. Молотова и И. Мирошникова (ГАРФ. — Ф. 5446. — Оп. 1в. — Д. 470. — Л. 185) уместно будет привести целиком.

"Совет народных комиссаров Союза ССР постановляет:
Предложить Всесоюзному переселенческому комитету при Совете народных комиссаров Союза ССР организовать к началу 1934 года переселение на Кубань и Терек не менее 10 тыс. семей и на Украину (Степь) — 15–20 тыс. семей".

Сноской сообщается, что в тот же день Политбюро ЦК ВКП(б) своим постановлением создало Всесоюзный переселенческий комитет и утвердило его руководство во главе с А. Мураловым (Голодомор 1932–1933 років в Україні: документи і матеріали / Упор. Р.Я. Пиріг. — К.: "Києво-Могилянська академія", 2007. — С. 924).
В упомянутом российском издании составители сообщают, где хранится это постановление Политбюро: РГАСПИ. — Ф. 17. — Оп. 3. — Д. 930. — Л. 8 (Сталин и Каганович. Переписка... — С. 320).


4. В шифровке Кагановичу от 20 сентября 1933 г. (РГАСПИ. — Ф. 558. — Оп. 11. — Д. 1181. — Л. 26) Сталин среди прочего интересуется:
"...Пятое. Сообщите, какие оперзадания даны на 33 год Переселенческому комитету?" (там же, с. 353).

А затем, 30 сентября 1933 г., переспрашивает в письме (РГАСПИ. — Ф. 81. — Оп. 3. — Д. 100. — Л. 25–33):
"...6) Вы мне не сообщили, какое оперзадание дано переселенческому комитету" (там же, с. 368).


5. Первым пунктом письма от 2 октября 1933 г. (РГАСПИ. — Ф. 558. — Оп. 11. — Д. 741. — Л. 80–89) Каганович наконец отвечает Сталину, повторяя прежние цифры планов переселения людей в степную Украину ("15–20 т. семейств") и уточняя цифры по Кубани и Тереку ("вместе с прежними заданиями всего 14 т. семейств").
При этом он сообщает, что задание Муралову давалось в конце августа, но месяц спустя оказалось, что фактически происходит только вербовка в воинских частях, остальное еще не подготовлено.
Куда интереснее, однако, другое замечание Кагановича: "Возможно, придется организовать начинающееся из некоторых районов Средней Волги стихийное переселение". Слово "организовать" здесь явно имеет смысл "взять под контроль", поскольку стихийное переселение к моменту составления письма уже началось. Что это за явление, почему и куда переселялись люди, неясно (там же, с. 370–371).


6. Постановление Всесоюзного переселенческого комитета при СНК СССР о переселении 20 тысяч хозяйств на Украину от 1 октября 1933 г. за подписью А. Муралова (РГАЭ. — Ф. 5675. — Оп. 1. — Д. 34. — Л. 21–25). Точной численности переселяемых нет, зато дается подробная разверстка:

а) в Донецкую область* переселяются 3,5 тыс. хозяйств из Ивановской обл.,
б) в Харьковскую обл. — 3,5 тыс. хозяйств из Центрально-черноземной обл.,
в) в Днепропетровскую обл. — 6,5 тыс. хозяйств из Западной обл.**,
г) в Одесскую обл. — 6,6 тыс. хозяйств из Горьковского края, БССР и, возможно, каких-то из вышеназванных трех регионов.

Цифры отъезжающих и приезжающих заметно расходятся, поскольку на въезд в УССР намечалось 20 тыс. хозяйств, а на выезд из перечисленных регионов других республик — 23,5 тыс. Впрочем, задания по Ивановской и Западной областям, как видно из позднейших источников, в этом документе давались завышенные.
Отправка переселенцев должна была состояться не позднее 1 ноября того же года (Голодомор 1932–1933 років в Україні: документи і матеріали… — С. 949–952).

Из постановления, между прочим, видим и то, что термин "семья" в отношении крестьян понимался как равнозначный "хозяйству" и употребляли их как взаимозаменяемые. Хочется обратить внимание и на то, что приехать сюда должны были не только "москали", без которых в современной Украине ничего не делается, но и 4,5 тыс. хозяйств из Белорусской ССР, т.е. почти 1/5 всех, кого намечали к переселению, если мы считаем, что опечатки в документе всё же нет.


7. Секретное постановление СНК СССР о переселении колхозников на Украину от 25 октября 1933 г. за подписью В. Молотова и И. Межлаука (ГАРФ. — Ф. 5446. — Оп. 1в. — Д. 471. — Л. 264–266).
В постановлении, которое затрагивает в основном организационную сторону дела, говорится о тех же местах вербовки переселенцев — Ивановская обл., Западная обл., Центрально-черноземная обл., Горьковский край и БССР. О численности переселенцев и о том, куда именно они направлялись, не упоминается (там само, с. 968–969).


8. Протокол заседания Всесоюзного переселенческого комитета при СНК СССР 17 ноября 1933 г. (РГАЭ. — Ф. 5675. — Оп. 1. — Д. 35. — Л. 10–14).
Из протокола следует, что переселение из БССР, Центрально-черноземной области и Горьковского края шло успешно, тогда как в Ивановской области вместо трех с половиной тысяч хозяйств завербовали всего две. Удивляет первая цифра, поскольку в постановлении того же ВПК от 01.10.1933 (см. выше) значится 4,5 тыс. Конечно, такие нестыковки в документах время от времени попадаются.
Интересно замечание о том, что обкомы юго-восточных областей Украины вербовали переселенцев и самостоятельно, а не только под руководством ВПК (там само, с. 975–978).


9. Протокол заседания Всесоюзного переселенческого комитета при СНК СССР 19 декабря 1933 г. (РГАЭ. — Ф. 5675. — Оп. 1. — Д. 33. — Л. 62–63).
В протоколе снова находим несоответствия. Речь идет о белорусских переселенцах, которые, согласно постановлению того же ВПК от 01.10.1933, направлялись в Одесскую область. В "слушали" ошибочно указана Донецкая, в 1-м пункте "постановили" — Одесская. Думаю, на это стоит обратить внимание, чтобы не считать опечатки в подобных документах чем-либо совершенно невозможным.

Суть документа в том, что, как и намечалось, 4665 крестьянских хозяйств из БССР успешно были переселены в Одесскую область. Удалось справиться и с переселением людей из Ивановской области в Донецкую (там само, с. 988–989).


10. Сводка Всесоюзного переселенческого комитета при СНК СССР, направленная его зампредом П. Рудем (чекистом, как мы помним) начальнику ГУЛАГа 29 декабря 1933 г. (РГАЭ. — Ф. 5675. — Оп. 1. — Д. 33. — Л. 56). Документ этот, подводящий итог переселенческой кампании, настолько ценен, что его следует воспроизвести полностью:

(там само, с. 993).

Впервые появляется точная цифра переселенцев — 117 149 человек (в среднем по 5,36 человека на одно хозяйство).
К сожалению, из документа не видно, входят ли в указанные 21 856 хозяйств дополнительные 3300 хозяйств, переселявшиеся согласно постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) от 9 декабря 1933 г. (см. ниже). Цифра по Центрально-черноземной области позволяет предположить, что нет.

Следовательно, общую численность тех, кто переселился в УССР извне в первый год после Голодомора можно считать в любом случае не превышающей 25 тысяч крестьянских семей или 135 тысяч человек (берем тот же коэффициент, что и в вышеприведенной сводке).


11. Донесение в Москву полномочного представителя ОГПУ по Центрально-черноземной области С. Дукельского подтверждает цифру переселенных оттуда хозяйств (4800) и сообщает численность самих переселенцев: 25 958 человек.
(РГАЭ. — Ф. 8040. — Оп. 1. — Д. 33. — Л. 61; там само, с. 994).


* Речь идет не о современных областях. Областей в 1933 г. было меньше и они занимали бо́льшую территорию.
** С центром в Смоленске, включала Брянск и Великие Луки.

Однако стройную картину организованного завоза населения в Украину нарушает постановление Политбюро ЦК КП(б)У "Про доприселення в степові райони" от 11 сентября 1933 г. (ЦДАГО України. — Ф. 1. — Оп. 6. — Спр. 321. — Арк. 6–9).
Согласно ему в течение 4-го квартала того же года по 9 тыс. семей должно было переселиться в Одесскую и Днепропетровскую обл. и 4 тыс. семей — в Донецкую обл.
Местами вербовки определялись Киевская и Черниговская обл. (по 8 тыс. семей), а также Винницкая обл. (6 тыс. семей). Еще 1,5 тыс. семей должны были переселиться в пределах Харьковской обл. (Голодомор 1932–1933 років в Україні: документи і матеріали / Упор. Р.Я. Пиріг. — К.: "Києво-Могилянська академія", 2007. — С. 930–932).


Подтверждает решение украинских властей и постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 9 декабря 1933 г. (РГАСПИ. — Ф. 17. — Оп. 3. — Д. 936. — Л. 12–13).
Цифры в нем приводятся несколько меньшие, однако следует обратить внимание и на разницу во времени. 22 тыс. семей согласно постановлению Политбюро ЦК КП(б)У должны были переселиться в конце 1933 г. Здесь же речь идет уже о 1-м квартале следующего года. Кроме того, постановление предписывает провести дополнительное переселение людей из России в юго-восточную Украину. Впервые упоминается этническая принадлежность переселенцев:

"1. Утвердить предложение ЦК КП(б)У, СНК УССР и Всесоюзного переселенческого комитета о внутриукраинском переселении в течение января, февраля и марта месяцев 1934 года — 16000 колхозных хозяйств из областей:
Черниговской — 7000 семей
Киевской — 6000 "
Винницкой — 3000 "

(далее речь идет о распределении переселенцев по Донецкой, Днепропетровской, Одесской и Харьковской областям, а также их обустройстве, в частности, уравнении в правах с переселенцами из РСФСР и БССР)

...4. Разрешить Всесоюзному переселенческому комитету дополнительно переселить на ранее установленных условиях из ЦЧО в Харьковскую область 3 тыс. хозяйств и 300 еврейских хозяйств колхозников Западной области в Днепропетровскую область" (там само, с. 983–984).


Еще один документ на ту же тему — письмо упомянутого П. Рудя из ВПК в обкомы КП(б)У от 27 декабря 1933 г. (РГАЭ. — Ф. 5675. — Оп. 1. — Д. 31. — Л. 5).
Рудь обращает внимание на слишком медленную вербовку переселенцев, особенно в Винницкой области, и задержки с ремонтом домов, в которые должны будут въехать люди, обращая внимание на Харьковскую область. Согласно письму, переселение должно было начаться не позднее 10.01.1934 (там само, с. 992).


Как видим, общий объем внутриукраинского переселения (считая по семьям) был сопоставим с переселением из РСФСР и БССР в Украину.

Трактовать факт внутриукраинского переселения можно по-разному. Думаю, допустимы по меньшей мере три версии: а) пополнить образовавшийся вследствие Голодомора дефицит рабочей силы в степной части Украины, б) дополнительно ослабить за счет оттока населения "петлюровский" Центр и отправить этнических украинцев в плавильный котел русификации на Юго-Востоке, образовавшийся, в том числе, за счет вымаривания там преимущественно этнически украинского населения и притока переселенцев извне, в) наоборот, ослабить процесс русификации на Юго-Востоке, уравновесив российских и белорусских переселенцев крестьянами из центральной Украины.
При этом, если говорить о мотивах отдельных вождей, сыграть свою роль теоретически могли все эти три причины и какие-то другие вместе с ними.

Что же значит цифра в 22–25 тысячи семей (хозяйств)? Во-первых, сколько это человек, во-вторых, какова могла быть доля переселенцев извне в составе сельского населения юго-востока Украины?

С. Кульчицкий цитирует доклад ГПУ УССР о выселении "кулацких" хозяйств в феврале–марте 1930 г. На 19 531 такое, скорее зажиточное, хозяйство приходилось 92 970 взрослых и детей, то есть в среднем по 4,76 человека (Голод 1932–33 рр. в Україні як геноцид: мовою документів, очима свідків. — К.: Наш час, 2008. — С. 145).
У него же даются намеченные комиссией ЦК КП(б)У во главе с Любченко планы раскулачивания в УССР на первую половину 1931 г., из которых видно, что на зажиточное крестьянское хозяйство считали в среднем по 4 человека. Этот же коэффициент историк использует для расчетов сам (там само, с. 150, 188).

В сборнике документов о Голодоморе содержится сводка Всесоюзного переселенческого комитета по переселенцам из Белорусской ССР в Одесскую область от 16 декабря 1933 г. (РГАЭ. — Ф. 5675. — Оп. 1. — Д. 44. — Л. 7).
Всего на 4655 хозяйств приходилось 24 264 взрослых и детей, то есть в среднем по 5,21 человека (Голодомор 1932–1933 років в Україні: документи і матеріали / Упор. Р.Я. Пиріг. — К.: "Києво-Могилянська академія", 2007. — С. 987–988).

Впрочем, гадать нам незачем, точная цифра переселенцев первой волны названа П. Рудем в сводке ВПК (см. выше), сколько же было дополнительных переселенцев, если они не учтены в этом документе, мы высчитываем по коэффициенту.
Вышеизложенные расчеты могли бы пригодиться только для определения примерной численности внутриукраинских переселенцев. К сожалению, из цитируемых документов не ясно, относится ли намеченная украинским политбюро для 4-го квартала 1933 г. цифра в 22 тысячи семей переселенцев к той же кампании, что и одобренный общесоюзным партийным руководством план переселения 16 тысяч хозяйств внутри УССР в 1-м квартале 1934 г.

Этнический состав сельского населения Юго-Востока Украины был примерно следующим.

1. Согласно переписи 1897 г. в уездах без городов насчитывалось

То есть 71,53% украинцев.

(Вышеизложенные данные приведены в таблице "Распределение населения по родному языку и уездам 50 губерний Европейской России", показатель "уезды без городов".)

2. Согласно переписи 1926 г.

То есть 79,08% украинцев.

(Вышеизложенные данные приведены в таблице "Национальный состав населения по регионам республик СССР", показатель "сельское население".)

Такая разница в доле украинского населения по этим двум переписям может объясняться неодинаковой у разных этносов рождаемостью, разницей в предпочтениях самих переписываемых, недобросовестностью переписчиков и различием критериев "уезды без городов" и "сельское население", несовпадением территории рассматриваемых выше административных единиц, изменением этнического состава населения.
Однако значительные сдвиги в последнем едва ли произошли.
Если взять несомненно затронутых гражданской войной и эмиграцией (в том числе внутри СССР) евреев, то кардинального падения их численности мы не увидим. Подсчет населения уездов без городов по переписи 1897 г. включает около 156 тыс. евреев. В 1926 г. в вышеперечисленных округах евреев среди сельского населения насчитали чуть больше 123 тыс.

Для 2-й половины 1933 г. какие-либо точные цифры, думаю, привести будет нелегко. Точно можно утверждать, что перепись 1926 г. нашла 23 млн. 645 тыс. сельского населения во всей УССР, тогда как на начало 1931 г. его оценочная численность составляла 24 млн. 812 тыс. (Административно-территориальное деление Союза ССР. Районы и города СССР. — М.: "Власть Советов", 1931. — С. XIII).
Очевидно, весь этот небольшой рост был нивелирован потерями от голода 1932–33 гг., но предполагать наличие в перечисленных выше округах Юго-Востока около 9-ти миллионов сельских жителей едва ли будет слишком смело.
Соответственно, переселенцы из РСФСР и БССР, приехавшие на Юго-Восток в ходе вышеописанной кампании, должны были составить примерно 1,5 % сельского населения этой части Украины.

В доступных материалах запрещенной переписи населения 1937 г. данных по этническому составу сельского населения юго-восточной Украины нет. Трудно сказать, насколько можно доверять данным переписи 1939 г. и тем не менее:

То есть 78,26% украинцев.

(Вышеизложенные данные приведены в таблице "Распределение городского и сельского областей союзных республик по национальности и полу", показатель "сельское население".)

Как видим, согласно данным переписей численность этнических украинцев на юго-востоке УССР, куда непосредственно после Голодомора происходил ввоз населения извне, с 1926 по 1939 гг. снизилась меньше чем на процент.