Пал Палыч Шумов устал. Устал от работы, житейской суеты, семейных проблем, политических катаклизмов. Хотелось, на склоне лет, спокойной и уединенной жизни, пусть даже и без прелестей городского туалета. Поэтому, когда подвернулась возможность недорого приобрести загородный домик с печным отоплением на берегу живописного залива, он не сомневался. Его даже не отпугивала дурная слава этого заповедного уголка в 10 км от городской черты.
В начале позапрошлого века в здешних местах обосновалась колония немцев – меннонитов, но в 1941- м с приближением фронта этих убежденных пацифистов органы НКВД в товарных вагонах вывезли в степи Казахстана. А тех, кто не захотел покидать насиженные места, расстреляли в урочище Кронсвейде. За годы оккупации кладбище загубленных душ стало значительно больше на несколько сотен убитых нацистами евреев. После войны урочище затопило водохранилище, образовавшееся в результате постройки ГЭС на протекающей рядом большой реке. Так возник Залив и полуостров, на котором в лихие девяностые «новые русские»: предприниматели, бандиты всех мастей, прокуроры и прочие авторитетные товарищи, изрядно разбогатевшие в новых условиях, начали возводить поселок.
Но жизнь в нем как – то не заладилась. Разношерстная публика, относившаяся друг к другу с большим недоверием, постоянно конфликтовала между собой. Кроме того, довольно быстро выяснилось, что локация залива имеет не только особый микроклимат, но и необычную энергетику, влияющую на психику жителей поселка, вызывая у них спонтанные приступы злобы, ненависти, сменяющиеся глубокой депрессией, желанием покаяться в совершенных деяниях, что собственно не свойственно этой категории людей. После того как авторитетный уголовник Митяй пустил себе пулю в лоб прямо на берегу Залива, а бывший прокурор города пошел оформлять явку с повинной в деле о получении взяток, поселок заметно опустел. Цены на недвижимость упали ниже плинтуса, что не могло не радовать Шумова при покупке.
Первая пара летних месяцев пролетела просто замечательно. Работа в саду, посиделки с удочкой, прогулки с собакой в лес вводили его в состояние полного блаженства и наслаждения жизнью. Но как — то душным августовским вечером он вышел освежиться на берег залива.
Полная луна заливала водную гладь серебристым светом. И вдруг на фоне этой, почти сказочной красоты, Пал Палыч почувствовал сначала беспокойство, а затем необъяснимые тревогу и страх. В воспаленный мозг заползали, словно покрытые зловонной слизью черви, воспоминания давно прошедших лет. Когда он в автомобильной аварии мог спасти лучшего друга, но оставил его умирать в горящей легковушке, потому что уж очень нравилась его красавица — жена. И это подленькое чувство зависти к чужому счастью, которое задержало тогда Шумова от активных действий по спасению товарища, сейчас переросло в жалостно – мерзкое состояние отвращения к своей собственной неудавшейся жизни, выход из которого лежал уже в его, Шумова, смерти. Весь потный от перевозбуждения он, еле передвигая ноги, побрел к сараю, где лежала толстая веревка….
Но по мере удаления от берега залива, чувство вины и покаяния медленно растворялось в духоте летней ночи, и роль висельника его уже не привлекала так сильно, как на пляже. Пал Палыч, как человек достаточно образованный, много лет имевший отношение к научным исследованиям быстро оценил всю силу влияния Залива. Он стал с появляться там только на утренней зорьке, когда залив засыпал от ночных излияний.
Через месяц в находившийся по соседству с Шумовым дом въехали новые жильцы. Нина, внешне приятная дама бальзаковского возраста и ее муж Михаил, крупный подвижный еврей, с замашками, как оказалось, злобного нарцисса. Первым делом они укрепили забор вокруг своего участка, поставили во дворе дополнительные светильники.
-Видно, что не совсем светлое прошлое требует дополнительного освещения - подумал острослов Шумов.
- Характер поведения людей определяется количеством зла, которое в них сидит — Залив сделал его философом.
Затем парочка быстро оккупировала пляж поселка и установила там несколько мостиков для ловли рыбы. Они страдали не только полным отсутствием совести, но прямо наркотической страстью к рыбалке, которую объясняли наличием у них целой своры вечно голодных котов. Но Шумову показалось, что это больше было удовлетворение какой — то животной жадности. Ведь рыбы в заливе почти не было, в отличие от протекающей рядом реки. Удовольствие они получали от того, что не давали другим жителям поселка нормально отдыхать.
Михаил любил, сидя на лавочке, закинув нога ногу, с глубоко мыслящим видом нести всякую псевдонаучную ахинею, чтобы подчеркнуть, свою начитанность и образованность. Но Пал Палыч быстро раскусил тщательно скрываемое за модной одеждой невежество и никчемность этого человечка. В подтверждение сему стал случай на рыбалке. Он нечаянно зацепил спиннингом снасти Михаила заброшенные рядом. Тот сидел в это время за кустами и видел, как сосед делает заброс, но ничего не сказал. А когда снасти спутались, набросился на Шумова с кулаками, обозвал дебилом и склонив на бок голову с выпуклыми белками больших зеленых глаз, злобно прошипел, что при удобном случае подпалит его дом. Столь неадекватный выпад навел Шумова на мысль, что склонность соседа к идиотизму - явно не признак ума. Собрал удочки и молча, ушел.
Нина пыталась загладить этот инцидент и пришла к Шумову с извинениями, но тут прибежал разъяренный муж и увел ее домой, поливая не цензурной бранью всех и вся. Через несколько дней Нина пропала, а Николай распустил слух, что она уехала к дочери в гости в другой город.
Стояла поздняя осень. К Заливу мало кто спускался, и когда Шумову приспичило принести ведро воды для умывальника, он нашел на берегу своего паскудного соседа, смиренно висевшего на ветке дерева у кромки пляжа. Аккурат в том в месте, где пустил пулю себе лоб бандит Митяй. Приехавшие полицейские, при обследовании места самоубийства, обнаружили привязанную к близлежащему мостику рыболовную сеть. Когда начали ее вытаскивать, из воды показалось посиневшее и распухшее лицо Нины.
Шумов побежал в дом паковать свои вещи в машину, а вечером уже смотрел телевизор в своей городской квартире, которую к счастью не успел продать.
Залив сверкал зеркальной гладью в пышном обрамлении золотых берегов. Огромный круг Луны буквально висел над водой, заполняя синюшно — фиолетовым светом все пространство урочища Кронсвейде. Залив ждал очередного покаяния.
Помилуй меня Боже, по великой милости своей.
Спаси меня от беззакония и происков лукавого.
По множеству щедрот твоих сомнения мои развей.
Воздай душе моей радость и не лиши рассудка здравого.
