В советское время я часто по делам бывал в Запорожье. Дышащий чадом, индустриальный дракон на Днепре имел в самом своем сердце настоящую жемчужину природы, остров Хортицу, любимое место отдыха горожан. А ниже по течению расползлась целая сеть островков, прекрасное место для рыбалки. Причем, из всех видов этого увлекательного занятия мне по душе пришлась ловля щуки на дорожку, которая сейчас называется модным словом «троллинг».
Презанятнейшее я вам доложу увлечение. Лодка едет на самом малом ходу и тянет за собой блесну вдоль прибрежных водорослей. Хищник, поджидающий в них свою жертву, атакует колеблющийся кусок металла, принимая его за рыбку. И тут начинается драма, особенно если щука весом 2-3 килограмма. Она упорно сопротивляется, выписывает пируэты, выскакивая из воды. Вытащить такого «зверя» непростая задача для рыбака. Зато когда рыба уже в лодке, испытываешь настоящую эйфорию.
Так я познакомился с Василем Палычем, который на причале, где мои друзья – коллеги держали лодки, работал завхозом. Он, несмотря на большую разницу в возрасте, почти в 40 лет, оказался одним из самых интересных собеседников, каких я встречал. Я любил гостить у этого, небольшого роста, пожилого, но очень непоседливого и мастеровитого, человека. Как — то после очередной погони за хищной рыбой, смакуя с малосольным огурчиком его фирменный, настоянный на семени укропа, самогон, я услышал несколько мистическую, как мне показалось, историю его жизни.
В Запорожье, где — то в конце 20-х годов начиналось активное промышленное строительство, Вася прибыл туда, в полном смысле голый и босой. Одежду и обувь он продул в карты по дороге из Средней Азии, где много лет беспризорничал. Но в городе на Днепре фортуна повернулась к нему лицом. Он смог устроиться на завод и получить профессию слесаря и даже окончить ремесленное училище. Это спасло его не только от тюрьмы, куда попали многие его друзья, урки, но от голодомора начала 30-х годов, выкосившего значительную часть сельского населения округи.
Выросший в среде беспризорной шпаны Самарканда и Баку Василий так и не проникся идеями коммунистического будущего, но его, как весьма рассудительного и добросовестного работника на заводе ценили. Там он встретил и свою половинку, Иринку. Жизнь вроде бы налаживалась. Но тут грянула страшная война.
На окраине Слободки, где жила молодая пара, текла речушка с ажурным деревянным мостиком. Здесь, вся слезах, провожала жена на фронт новоиспеченного солдата.
Из Новороссийска, под Новый 1942 год, полк Палыча в составе группы войск десантировалась в Керчи, с целью деблокировки Севастополя. Но операция была настолько плохо подготовлена командованием Красной армии, что образовавшийся Крымский фронт, за несколько месяцев боев был с треском разбит немцами. Так мой знакомый, чудом выживший в этой мясорубке, оказался в лагере для военнопленных под Херсоном.
И что больше всего удивило солдата в лагере, так это то, что охранники на вышках целыми днями развлекаясь, стреляли по пустым консервным банкам, ведь у них в части за такое транжирство, давно бы расстреляли.
Но во общем к рядовому составу немцы относительно довольно сносно. Что не скажешь о комсоставе и особенно моряках, тех прессовали по полной программе, шансов остаться в живых у них было немного.
Успехи на фронте у фашистов в то время были настолько значительными, что их командование разрешило отпускать пленных солдат из местных домой, под поручительство близких. Вася послал весточку жене. Она привезла в лагерь соответствующую бумагу, исходя из которой, Василий Денисов стал Васылем Денисенко. Они получили свой аусвайс и поехали. До ближайшей станции, где «свои» полицаи отправили Васю и Иру в Германию, в концлагерь.
В концлагере Василию опять повезло, попался «покупатель» из Судетских немцев, который искал сантехника к себе на ферму. И с этого момента у пленного солдата началась довольно сытая и беззаботная жизнь. В выходные на заработанные деньги он мог свободно посещать не только соседние города, но и близлежащие страны.
Через два с половиной года освобождавшие от фашистов Судеты чешские партизаны, согнали народ со всей округи в фильтрационный лагерь. По характерным наколкам искали эсэсовцев и тут же расстреливали. Затем пришли товарищи из НКВД, искали власовцев, с аналогичным исходом. Пленных солдат же зачисли в резервную часть и отправили на Дальный Восток воевать с Японией. Пока добирались, война и закончилась, нашего героя отпустили домой.
Приехал солдат домой, пришел к заветному ажурному, сильно посеченному осколками, мостику над речкой. Присел на лавочку и горюет: «Где же ты, моя Иринка, три года ни слуху ни духу, жива ли вообще ?». Встал, вскинул вещмешок на плечо и поднял голову. И глазам не поверил. Бежит навстречу и улыбается его любимая…. Она все эти годы работала на заводе. под Лейпцигом. И надо ж было так совпасть, что они одновременно возвратились домой! Вот такая свистопляска жизни и смерти выпала на их долю.
Надо сказать, что Родина встретила своих граждан, не по своей воле работавших в Германии, не очень приветливо, на постоянную работу их не брали. Послевоенные годы жили впроголодь. Ира потеряла ребенка, а когда начали отмечать День Победы, Палычу военкомат не прислал ни одного даже поздравления.
Уходя, на прощание, спросил у деда: " Василь Палыч, ты прожил такую полную, счастливых и не очень передряг, жизнь. Когда и где ты был по — настоящему счастлив?".
На что он, то ли в шутку, то ли всерьез ответил: " В плену".
Через пять лет Союз распался, вместе с ним ушли в мир иной и Василь Палыч с женой. Щука в плавнях тоже исчезла, в лихие 90-ые ее почти всю электроудочками перебили местные браконьеры.
