В кремле открыты все ворота,
блеск золота волнует взгляд.
Идет московская босота,
а холуи все стали вряд.
Виват, убогий император!
Виват, убийца и злодей!
Сегодня грозный триуфатор,
а завтра сволочь, дуралей.
Москва забудет идиота,
хотя цинизм всегда в цене.
Сотрут в истории ворота
и надпись Zет на рукаве.
Москва – город понаехавших циников, лицемерный и жесткий, где «бывших» не любят еще с 17-го года.
Вначале 90-х, я довольно часто мотался в Москву в командировку. Подрабатывал на старых, еще сохранившихся связях, в то очень непростое время перехода к рынку. И в каждый приезд я посещал Новодевичье кладбище. Оно мне представлялось символическим погостом уходящей эпохи, где скромные могилки литературных корифеев прошлого контрастируют с монументальными надгробиями советских начальников.
Как — то раз, зайти зашел, а выйти нельзя. Охрана говорит, что идет церемония прощания. Пошел посмотреть, кого хоронят, Сладковатый трупный запах указал направление поиска. Возле гроба стояло человек десять в траурном одеянии, Они провожали в последний путь 1-го секретаря Московского горкома компартии Гришина. Бывшего местного царька, который правил городом почти 20 лет, никто из новой, да и старой, власти проводить так и не удосужился. Он умер в очереди, в Совбезе, куда пришел переоформить пенсию, наверное, от стыда. Хотя я сомневаюсь, что москвичам это чувство, вообще, знакомо.
