В начале 90- х мне достался выгодный подряд на разработку и изготовление учебного оборудования для Санкт–Петербургского электротехнического университета. И я получил возможность довольно часто посещать этот удивительный по своей стылой красоте город.

   Построенный на костях крепостных крестьян, град Петра стал символом Российской империи и одновременно проклятием, похоронившим ее в 17 году. За революцию, уничтожившую имперский статус города и всю его элиту, он «отблагодарил» его жителей через 25 лет, когда в немецкой блокаде погибнет почти все население Питера. Его теперешнее название Санкт –Петербург орденов … Ленинградской области довольно точно отражает его прошлое и будущее, во всяком случае, как его видят нынешние правители России, выходцы из северной Пальмиры.

   Зимой 93-го Питер встретил меня полупустыми полками магазинов и озабоченными лицами горожан. В Эрмитаже, который я всегда посещал по приезде в город, посетителей почти не было. В залах западноевропейского искусства, где экспонировались картины Рембрандта  и других гениев кисти, вообще никого. Все смотрители — бабушки убежали в буфет получать курей.  До сих пор помню то блаженство, с которым я в одиночестве бродил по пустым залам и наслаждался великолепием и необыкновенной мощной энергетикой, исходившей от картин великих живописцев.

  В «универе» я получил от профессуры, с которой предстояло работать, довольно радушный прием, подкрепленный двумя бутылками перцовки и солидным куском копченого украинского сала. Как новоиспеченного иностранца, меня поселили в университетскую гостиницу, в вестибюле которой висел плакат: 

-Бей жидов, хохлов и арабов.

Характерным сервисом гостиницы был, расположенный рядом с ней, киоск, где с 7 часов утра до поздней ночи продавали для студентов и не только, подогретое пиво и разведенный спирт.

   В одну из своих командировок, которая пришлась на сентябрь, я пригласил своего московского друга. Заказ я выполнил, деньги получил, и мы вольготно гуляли по скверам, набережным Невы, напевая популярную тогда песенку ДДТ:

 

- «Что такое осень — это камни,

верность над чернеющей Невою.

Осень вновь напомнила душе о самом главном,

осень, я опять лишен покоя».

 

Мелкий моросящий дождик, пахнет близостью моря, с финского залива дует еще теплый, еле заметный ветерок. Мы с другом Сашей сидим под зонтиком на лавочке в сквере возле памятника Петру Великому. Слева Адмиралтейство, на противоположном берегу Невы виднеются красивые фасады зданий. Саша спрашивает меня:

- «Что это за здание напротив? — я сделав глоток » Фетяски" из отрытой бутылки вина, лениво отвечаю:

- Это дом Меньщикова.

- А тот с башенками, правее? — спрашивает друг.

 Я плохо знал Петербург, и лениво повторяю:

- А-А, это тоже дом Меньщикова" …

   Но всякая идиллия заканчивается, надо ехать домой. Перед отъездом я обычно посещал "Елисеевский" магазин на Невском проспекте. Покупал там булку, колбасу, сыр, бутылку пива и шел ужинать напротив, в скверик возле величественного памятника Екатерине Второй. Эту процедуру, по пути на вокзал, мы повторили с Сашей. Но не успели присесть, как сквер стал наполняться людьми в камуфляжной форме. По шевронам на куртках, я понял, что это "русский национальный фронт", местные фашисты.

- "Крым – наша русская земля. — Севастополь – город русской славы.

- Украина — часть русского мира" — неслись лозунги весьма агрессивно настроенных молодых людей.

Я со своим южно-украинским "шо", при случае, мог стать сильным раздражителем у разъяренной толпы. Перспектива проделать путь до Московского вокзала на носках армейских ботинок меня не очень вдохновляла. И я, прихватив друга, потихоньку выбрался из сквера.  Ускоренным шагом мы помчались на поезд. Прощай Питер!

   Тогда я еще не знал, что в бывшем Ленинграде уже образовался кооператив "Озеро", во главе с очень амбициозным председателем — чекистом.

https://drive.google.com/drive/folders/1w5SYA2PFXyKe_9kXR00BN82SP0R1vtiw?usp=sharing