Мишаня поступил работать к нам в КБ регулировщиком радиоаппаратуры. Это был невысокого роста, упитанный, круглолицый молодой человек с пивным животиком и с большими голубыми глазами. Взгляд, которым он одаривал, сразу вызывал у собеседника доверительное отношение к нему. Хотя при более близком знакомстве, можно было обнаружить в этом, немного нагловатом, но по своему очень не глупом человеке, весьма плутовской характер, склонность к авантюрам и мелким пакостям. В чем я быстро удостоверился на своем опыте, буквально через неделю. Контора, где мы работали, была солидная и под стать статусу предприятия, был и его директор. Это был очень серьезный дядька, любивший безупречный порядок и дисциплину, и не упускающий случая, отчитать вверенный ему персонал, как по делу, так и просто так, для профилактики.
В тот, не очень удачливый для Мишани день, мы с ним оказались в курилке у служебной лестницы, по которой поднималось в свои кабинеты местное начальство. У нас закончились сигареты, а курить хотелось, и Мишаня решил стрельнуть их у проходящих мимо людей. Первым проходил начальник особого отдела, солидный и уравновешенный подполковник.
- «Слышь, мужик, дай закурить» — несколько развязно потребовал мой товарищ. Он еще не знал руководителей фирмы в лицо, и я, толкнув его в бок, процедил сквозь зубы:
- «Ты что гад, делаешь? Это ж — КГБ».
Военный, к нашему счастью, ничего не ответил и прошел мимо.
Следующим показался директор. Я, почувствовав неладное, шепнул Мишане :
–«Валим отсюда"- и шмыгнул в открытую дверь рядом расположенной подсобки. Миша, то — ли не расслышал, то ли страсть к никотину повлияла на его рассудок, но он остался и спросил:
- "Эй, мужик, дай закурить".
Начальник, проходя мимо моего товарища, ответил:
-" Я не курю".
На что Мишаня недовольно буркнул:
- " Ну и пошел на …".
Директор уже начал подниматься по лестнице, когда, наверное, до него дошло, что так далеко его никогда не посылали на родном предприятии. Я услышал рев и обрывки не очень цензурных выражений… Но Михаилу повезло, на первый раз он отделался строгим выговором.
Через несколько месяцев Мишаня засветился снова и при весьма пикантных обстоятельствах. Дело было во вторую смену, около девяти вечера. Я с коллегой вышел покурить на площадку второго этажа шестиэтажного здания нашего "ящика". Мы сразу обратили внимание, что огромные окна начали как — то странно дрожать и вибрировать. Я подумал:
-" Во какой ураган налетел ".
В это время с криками и воплями с верхних этажей здания начали спускаться по лестнице женщины. Они пробегали мимо нас на первый этаж и затем на улицу.
Ничего не понимая, мы тоже выбежали во двор здания. Стеклянно — бетонная конструкция ходила ходуном, и казалось сейчас вот — вот развалится. Это было румынское землетрясение 1977 года. Бухарест тогда очень сильно пострадал.
Но толчки быстро прекратились. Персонал почти весь разбежался, и возвращаться, судя по всему, не собирался. Ко мне подошел охранник :
- Ваши все ушли?
- Мишани что- то нет. Давай зайдем в здание и посмотрим - ответил я.
При осмотре первого этажа, мы услышали какие — то странные звуки, доносящиеся из подвала. Когда туда спустились, луч фонарика охранника высветил из темноты толстый голый зад, и мы услышали недовольный голос Михаила:
-Что надо?.
Его трясло, но не от землетрясения, а от любовных утех с монтажницей Людочкой. На требование охранника прекратить безобразие, Мишаня спокойно ответил, что не привык бросать дело на полпути. И похрюкивая от удовольствия, продолжил свое занятие…
Это происшествие добавило определенной славы Мишане, чем он бесстыдно пользовался, постоянно занимая деньги у женской половины нашей конторы. При этом он никогда не отдавал их обратно. Мне этот неприглядный факт он объяснял так:
- Я же беру чужие деньги и на время, а свои надо отдавать навсегда.
Через некоторое время у нас образовалась командировка в Киев. Надо было отвести на дополнительную проверку секретные приборы. На технологические нужды выдавали 0,5 литра спирта. Выполнить задание вызвался Мишаня. Поезд отходил поздно вечером, и он пригласил меня выпить пивка на дорожку. Я выпил бокал пива и пошел по делам, а Миша встретив в баре знакомых, остался коротать время до поезда.
На следующий день утром меня вызвали в особый отдел. На столе лежали секретные приборы. Мишаня загулял и забыл их в пивнушке. Когда он вернулся через день из Киева, на проходной его уже ждала трудовая книжка. Его уход очень огорчил женскую часть нашей конторы, долги отдать теперь уж точно будет некому.
Но Мишане опять повезло. Он устроился в другой солидный ящик и даже делал там неплохою карьеру. Пока его не послали в Красноярск выбивать дефицитные запчасти. Получив 5000 рублей, 5 литров спирта, наш герой исчез на три месяца. И в городе объявился уже без запчастей, денег и спирта, но с волчьим билетом. Устроиться на приличною работу он уже не смог. И пошел батрачить на корейцев, которые выращивали лук. Там простудился и умер от воспаления легких. Ему было чуть больше тридцати.
Мне кажется, что Мишаня так и не стал своим в этом мире. И ни с одним из существующих жизненных положений он так и не согласился.
