Иногда даже то, что наболело тебе лично, приходится объяснять на исторических примерах.
Представим себе на секундочку, что в Иудейской войне евреи взяли и победили. Погнали наши городских, в смысле, евреи римлян.
А потом приходит к ним эдакий кифаред (это как бард, только с кифарой), и начинает на площади перед храмом петь оду Спартаку.
Евреи ему:
- Сышь, мужик. Нам как-то ухо режет твой Спартак. Мы тут только римлян погнали, а ты своими трелями напоминаешь. Сыграй лучше чего-нибудь про Маккавеев.
А кифаред такой:
- Да вы че, мужики? Спартак же Рима был первый враг!..
Оно-то так.
Да не так.
Смотрите. Спартак — безусловно, был первый враг Рима, тут к гадалке не ходи (тем более, что Тора велит ходить к гадалке исключительно с дубьем и недобрыми намерениями). Но дело в том, что Спартак — это часть истории Рима и только ее. Он немыслим и неинтересен вне римского контекста, он враг Рима — и без Рима в историю бы не вошел. Поэтому если Рим тебе по какой-то причине стал весь отвратителен, то тебе отвратительны и антигерои его истории — во всяком случае, если они не имеют отношения к твоему народу и его борьбе. А у Спартака если что и было обрезано, так только борода.
Это я к чему?
Это я к тому, что регулярно имею такой же дискурс с людьми из советской интеллигенции.
- А вот Высоцкий! А вот Жванецкий! А вот Солженицын!
- Хуецкий. Хулженицын. И на упреждение — Хуязанов.
- Да вы что, не понимаете? Эти люди — то, что помогло нам выжить в совке! То, что освещало дорогу! То, что противостояло всей той реальности!
Вот. Именно. Бля.
Оно противостояло той реальности в рамках той реальности, будучи ее неотъемлемой частью. Контркультура есть часть культуры.
А я устал. Я хочу закопать стюардессу всю, включая ее приятные части. Я устал от людей, говорящих цитатами из советских кинофильмов как шибболетами. Засуньте себе серебряный век в Грушинский фестиваль. Если национальные составляющие советской контркультуры мне все еще интересны (привет, Грузия-фильм), то все Покровские ворота, Охоты на волков и монологи про дефицит, то есть все то, что по сути есть часть российской культуры в советском изводе — это то, что я хотел бы перевести в экзотику еще до того, как у меня внуки вырастут. Нет, совсем забывать не обязательно. Просто чтобы она была для нас не ближе польской, вот очень хотелось бы.
Я понимаю, что на деле это состоится исключительно демографическим путем.
Но хотелось бы уход этого всего из моего мира — появление возможности от него по жизни уворачиваться — хоть немножечко ускорить.
Уже подзатянулся.
