У российских философов и стратегов, докоммунистических, коммунистических, антикоммунистических и посткоммунистических, всегда была одна центральная определяющая идея.
Это идея Второго пути.
Еще не родился Хантингтон, а российские философы и стратеги уже объясняли, что у разных цивилизаций разные пути. Например, Запад выбрал материальное благополучие и бездуховность, а Восток духовность (и, очевидно, материальное неблагополучие «в комплекте»). Кроме прочего, отсюда следует принципиальная несравнимость цивилизаций: у каждого пути своя метрика, сравнивать можно только тех, кто идет одним путем, а кто разными — невозможно, нет общей метрики. «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить…»
Ранний коммунизм привнес в российский дискурс искреннюю эсхатологию первых христиан. Лучшее будущее наступит, и мы прямо здесь и сейчас его производим. На фоне такой миссии миллионы расстрелянных и замученных не стоят ничего — ведь на кону лучшее будущее всего человечества, которое вот-вот наступит. А бездуховный Запад тем временем сосредоточился на материальных благах.
Более поздний коммунизм оформил это будущее в космическую мечту. Я это хорошо помню: это мир моего детства, в котором все хотели быть космонавтами. Кто не хотел, тем оставались менее романтичные вещи типа ядерной физики. Мы вырвем секреты у природы и расширим границы человечества, и эта миссия стоит того, чтобы быть ее гордым винтиком. Такая вот позитивистская духовность эпохи научно-технического прогресса. А бездуховный Запад тем временем сосредоточился на материальных благах.
К слову, большая мечта оправдывает имперский характер государства: для большой мечты нужны большие ресурсы. Великая цель оправдывает средства.
Потом случился конец мирового коммунизма, и космическая позитивистская мечта исчезла. Российские философы с грустью констатировали: нас победили в войне смыслов, у нас украли мечту о будущем, поменяв ее на куриные ножки и сникерсы. Жаль, говорили они, что человечество отказалось от мечты о будущем, заменив ее на материальные блага, интернет, компьютерные игры и виртуальную реальность.
И тут случилось страшное. Запад внезапно достал из кармана и рассыпал по игральному столу целую колоду карт, и не только космических, а и прочих фундаментальных [не намазываемых на хлеб насущный] научных прорывов. Оказалось, что, пока бывшие советские жевали куриные ножки и сникерсы, тем временем американские (а также местами европейские) реализовали их мечту. Сначала украли мечту, а потом воплотили.
В этот момент что-то сломалось в российской философии и стратегии. У нее не стало будущего. Вообще никакого. Классическое оправдание «у нас нет изобилия, но зато мы первые в космосе» оказалось дезавуировано. Классическая модель «мы про будущее, а они про настоящее, поэтому мы лучше / глубже / духовнее» распалась.
В этот момент российская философия и стратегия обернулись вспять, в прошлое, и вместо построения лучшего будущего для всего [неблагодарного] человечества занялись восстановлением лучшего прошлого. «Победобесие» — это лишь наиболее уродливый конструкт в целом ряду философско-исторических концепций, долженствующих найти лучшее прошлое (коль скоро лучшее будущее украли дважды, и теперь там пустота) и восстановить его.
Этот поворот от лучшего будущего к лучшему прошлому не был отрефлексирован российскими интеллектуалами. Они были готовы свалить ответственность за разворот на Путина, но уж никак не принять личную ответственность на себя. Спросите сейчас российских философов и стратегов, о каком лучшем будущем для России они мечтают, какую картину предлагают своим согражданам, и вы услышите: мы должны восстановить разрушенное великое прошлое.
Война за прошлое всегда проигрышна, победить можно только в войне за будущее. Но дело даже не в этом.
Произошла еще более страшная штука, притом еще менее отрефлексированная российскими интеллектуалами.
Отказ от картины будущего и замена ее картиной прошлого разрушили базовую онтологическую платформу Второго пути. Теперь нельзя сказать, что разные цивилизации идут разными путями и стремятся к разным будущим. (И тем более нет Третьего пути, о котором любят порассуждать некоторые.)
Получается, есть всего один путь, и тогда имеется общая метрика: кто-то продвинулся дальше, кто-то прошел меньше, застрял, отстал, притормозил. Более того, кто-то движется вперед, а кто-то назад. Китай с удовольствием и успехом участвует в этой гонке, стремясь догнать и перегнать (понятно, при этом он действует своим способом), но вовсе не разглагольствует о духовности или лучшем будущем всего человечества. Китай подтверждает наличие одного пути и общей метрики, предав [русскую] коммунистическую идею и взяв из коммунизма только авторитаризм (чего уж там, авторитаризм является вовсе не коммунистическим изобретением, сами же китайцы его и отшлифовали более двух тысяч лет назад, поищите слово «легизм»).
А раз есть всего один путь, получается, что то, что мы считали особенностью, является просто отсталостью.
И раз есть всего один путь, то получается, что нет столкновения цивилизаций с разными картинами будущего, а есть марафон цивилизаций с целью побыстрее продвинуться вперед (при этом отталкивая соперников от важных ресурсов, подставляя им подножку, отвлекая от цели и т.п.). Получается, что Украина не изменила России, перебежав на Запад через линию фронта [зачеркнуто] разлома, а просто прыгнула вперед, разрывая связывающие нити. Получается, что Запад не оторвал Украину и не переманил, а просто подал руку, чтобы помочь сделать этот прыжок (ну да, из своих корыстных соображений, но что это меняет?). Нет никакой войны цивилизаций, а есть большая гонка в будущее, и Запад вовсе не Россию рассматривает как основного соперника в борьбе за «золото».
Такая картинка совершенно не устраивает российских философов и стратегов, но она логически вытекает из разворота в прошлое и краха идеи Второго пути.
Однако, как я уже отмечал, ни первое, ни тем более второе не отрефлексированы российскими мыслителями.
Выводы для Украины очевидны украинским читателям, а вот каковы выводы для России?
Выводы эти просты и логичны: пока контуры будущей (а не прошлой) России не будут осмыслены и обрисованы российскими философами и стратегами, у России не будет будущего, а будет лишь война за прошлое, в которой победить невозможно по определению.
Мы-то в Украине знаем, что нам делать (вы в России можете смеяться над тем, что у нас не всё и не всегда получается). А вот что делать России, неизвестно. И если завтра умрет Путин и оставит после себя смысловую пустоту, это будет вина российских интеллектуалов, не сделавших свою работу.
(Надеюсь, украинский читатель понял, почему этот текст написан по-русски.)
