5a5b3d31e7348.jpgКаждый год 13-го января мы с друзьями... ВХОДИИМ В СЕКТОР «Б»!!!, каждый год я проживаю этот день наполовину в прошлом, а наполовину в настоящем... В тот день наш батальон выступил из «Чикаго» в район «ато» после трёх месяцев «вiдновлення». Это увлекательный был аттракцион! Командиры с психологами пытались не дать солдатам скатиться в «синьку», каждый день на построение выходила часть бойцов «ушедших в отказ», то есть отказывающихся снова входить в район боевых действий, их строили отдельно как «штрафников» новоназначенный комбат «Эскадрон» пытался уговорить их, но пацаны забили на эту войну и уходили кто в стакан, кто в гаджеты, дубася бобров, а кто «на больничку» ... На собраниях «полканы» нарезали задачи по видновленню боездатности, контролировали степень готовности в процентах и указывали довести до личного состава тезис о том, что «УБД получат только те, кто снова пойдёт в АТО» — эту муть я своим бойцам даже не озвучивал. Мне дали два полуживых КАМАЗ-а и УРАЛ, но грозились отобрать «шишари», выжившие в донецком аэропорту и отдать их минометке, но я «спускал на тормозах» этот вопрос. Солдат своего взвода я каждую субботу-воскресенье отпускал домой, за что получал нагоняй от начальников, но для себя я твердо решил, что «главное — не про**@ть людей», а оставлять их на выходных в казармах — это сбольшой вероятностью обрекать на «синеву». Когда я спросил пацанов, где им хотелось бы ночевать: в казарме или в палатке, они к моему удивлению выбрали палатку (и это в 10-градусный мороз!) СВОБОДА! — вот что это значило. Я не стал их уламывать, тем более что волонтеры навезли кучи всего начиная от прицелов, пламягасителей, запчастей и теплых вещей до бензопил и пирогов, конфет, печенек и солений и хранить их в своей палатке было удобней. Я сразу сказал своим бойцам, что в АТО я снова поведу только добровольцев, а те, кто не хочет- пусть «заныкаются по больничкам» как это сделали летом кадровые вояки и многие полковники, а затем и кое-кто из орденоносцев-киборгов.... Главное — я знал, что с нами шел командир минометчиков Валентин Зинчак, с которым мы входили в донецкий аэропорт утром 5-го августа, Иван Начовный, надёжно прикрывавший «дорогу жизни» со стороны Песок своими танчиками, шел Женя Межевикин, Серёга Рябко-комбат минометки, теперь ставший начальником штаба, и Евгений дубовик — «Шквал» со своими «саушками», ну и конечно же 5-я рота под командованием «Тауруса» с которым мои бойцы обороняли новый терминал и «Фартовый» — командир пехотинцев, стоявших в Песках с Начовным снчала под командованием «Медведя», а затем «Верхнего»... В общем душевная компания собралась, а главное — проверенная! А ещё была в нашем «организме» шестая рота под командованим майора Д. это былии бойцы батальона «Донбасс» влившиеся в 93-ю бригаду — я видел в окно из «синеющей» казармы как они в 20-градусный мороз шли на полигон по-добробатовски в две колонны по обочинам дороги — они воевали за свой донбасс и это были самые мотивированные бойцы! Итак, мы входили в сектор ... зимой, за три дня до деблокады ДАП-а. Какой-то военный «гений» замыслил передачу «секторальному» командующему всей техники: и «колёски» и «гусёнки» в Чаплино и колонна колесной техники на всём скаку про*&@ла поворот перед Павлоградом и пронеслась по городу, на выезде, не обнаружив поста разведки, как оговаривалось прежде, остановилась, прозвонилась с командованием и, развернувшись в темноте с веселым матом снова промчалась назад сквозь город до эстакады, свернула влево, на юг и устремилась к Чаплино. Утро выдалось морозным, встречали его замерзшие в остывших машинах, вытянувшихся вдоль железнодорожного полотна в ожидании выгрузка брони с вагонов. (продолжение следует)