«Навеяно обсуждением границ государственного дозволенного в коммент-секции под одним из видеовыпусков замечательного блоггера Андрея Луганского.
Внеземным космополитам, московитам, как мимовольным двигателям чужого прогресса, совсем уж эльфам и многим прочим посвящается».
«Широкая на широкую»,
Древний мемус
Так некстати для себя очнувшись посреди предварительно необъявленной, однако уже вполне очевидной войны, смутно-но-такивельможный пан, лыцар- нащадок лыцарив , сам себе благодетель и всем живым душам товарищ , господин Держава, прыгающий попеременно с одной ушибленной ноги на другую, всё никак не мог облачиться в свой полный идеологически выверенный латный доспех. В коем ему и полагалось бы всю эту оказию застать.
Однако заветный образ в копаемой вдоль и попрек памяти проклевываться не спешил, не складывалась и сколь либо очевидная картина из этой, местами все еще сверкающей, насыпи. Неповоротливость, казавшаяся еще вчера собственной незыблемостью, утомляла так и неотоспавшегося рыцарь, заставляя, параллельно с зарыванием в хлам, искать виновных и строить гипотезы. Это только пока что гипотезы, а там будут обвинения, будут приговоры! Будут кающиеся и просящие, вот увидите! Но пока лишь гипотезы...
«А может порчей ту память, ну, вот это вот всё... или подлили стервы суррогат какой на попойке. Хех, на легитимной то попойке, стоит отметить! Празднестве скажем. Такую победу отметить и правда стоило! Может и не так, сука, беспечно. Да уж, ну не так же… беспечно… Твою-ю мать. А теперь, что тут к чему?! ».
Каламбур в тревожной и всё еще хмельной, но таки пытающейся подбадривать вверенное ей тело, голове порождал судорожный танец. Это был танец мечущегося зверя, воистину достойный аккомпанемента ромского ансамбля. Одно за другим проскальзывали мгновения сквозь нестройные движения рук и ног, оголяя трагическую суть комедийной канвы. Заветный же образ, тот по-прежнему не складывался — ни в голове, ни наяву.
«А может потому, что его никогда и не было?»
Руки постоянно цеплялись за реликты прошлых эпох, резались о ржавые грани и выступы способные одарить столбняком. Оруженосцы, проявляя не до конца понятную им самим феодальную сознательность и пихаясь между собой всячески пытались услужить высоким идеалам, в первую очередь, ну и самому Державе, раз так уж совпало. А ведь и Державе еще вчера в них и потребы не было, а теперь попробуй назначь из этой оравы ответственного — так и прогадать то можно. Ну а поскольку кутильером ни один из них так и не был выбран, важный вид, стало быть, позволялось иметь всем; но далеко не всем этого так уж и хотелось.
Один из оруженосцев, с лицом награжденного вседозволенностью ребенка, более походивший своей моложавостью на пажа, с настойчивость достойной летнего комара, метил Державе рапирой в задницу. Все возмущенные либо же попросту удивленные возгласы парировались заверениями, что паж таки проявляет недюжинную заботу об оном- напоминая таким образом, что время в сложившихся обстоятельствах драгоценно, а промедление преступно и коррупции подобно. Столпившиеся вокруг «фехтовальщика » пажи продолжали разносить гул в самые отдаленные уголки неприветливого и явно больного с рождения синдромом монументализма бетонного зала. Однако, вытолкнуть из роя инициативного юношу не осмеливались, да и верные ведь вещи по сути то он молвил, ну если так разобраться.
Среди всего этого вибрирующего от перевозбуждения скопления, отчетливо выделялась шероховатая фигура барона Чука герба Крадущийся Медведь. Сам же паж ощущал на своем плече ободряющие похлопывания, какой-то даже не человеческой, лапы, ловил и сопереживающий взгляд. Ох, ну и сложного же мнения был он об этом бароне, но ему ли юнцу рассуждать о баронах и их судьбах, тут бы с одним единственным Державой разобраться; ну а похлопывания, те и вправду как-то ободряли, а внимание столь одиозной личности даже льстило.
Ну а Держава все продолжал самозабвенно крутиться, с пока еще целой задницей, вокруг собственной оси...
P.S. со времени написания прошел год, а вызовы, как и рапиры полезных идиотов стали лишь острей. Да и в полку серых баронов прибыло.
