Специально для «Петр и Мазепа»
Была такая киевская поэтесса, культуролог, философ и т.д. Евгения Бильченко. До Майдана-2014 довелось с ней пересекаться по касательной — буквально обмен парой фраз — на одном религиоведческом сайте, где она немного публиковалась. Талантлива, честолюбива, характер «пальца в рот не клади». Но в целом — довольно интересный сгусток мысли. Простите, что так физиологично.
К моему удивлению, эта заучка с большим воодушевлением приняла Майдан, с началом АТО начала активно волонтёрить. Ну, вы помните: «Я — мальчик, я сплю, свернувшись в гробу калачиком». Был взят очень высокий старт, однако батарейки быстро стали садиться: Евгения открыла слишком много энергозатратных программ, и они начали глючно конфликтовать друг с другом. Было очень непросто наблюдать, как она регулярно просит о помощи, описывая своё состояние физического и морального истощения на грани аллес капута. К сожалению, тогда не нашлось среди друзей никого, кто бы смог её остановить. Объяснить, что mission complete — персонально для неё. Что игра вдолгую — не её конёк, что начался такой хоккей, в который сыграют не все — и то если доживут. Но патологическое честолюбие (у людей творческих — это часто основной мотиватор) не позволяло Бильченко нажать на кнопочку game over. Мысль о том, что война — вещь уродливая даже в ХХІ веке, напичканном конвенциями по правам человека, что мы рано или поздно будем вынуждены выйти физиологически за все поребрики добра и зла — Бильченко принять не могла. То ли в ней не вовремя проснулся культуролог, то ли вмешались какие-то личные факторы, но мы в какой-то момент не заметили, что одним известным человеком, к которому можно без боязни повернуться спиной, стало меньше.
Бильченко начала потихоньку наведываться на родину мышебратьев, принимать участие в литературных тусовках с примиренческим бекграундом, вступилась за антимобилизатора Коцабу, и пошло-поехало. Постмайданный катарсис зазернился крупным пикселем и накрыл её с головой. Бильченко съездила в серую зону, после чего внезапно осознала, что у нас таки, ёшкин кот, гражданская война. «ЛНР» — это, «будем говорить правду», таки «ЛНР», бандеровцы — это бандеровцы, а «националистические полудурки захватывают власть» (интересно, это она о ком? О Порошенко? О Гройсмане? О Ляшко?) И вообще, «в нашей стране — тоталитарный режим. Тупой провинциальный лживый тоталитарный режим, заинтересованный в том, чтобы длить войну и наживаться на ней. С утилизацией бойцов ради дешёвого пиара. С репрессиями против мирных жителей. С зачистками и бомбёжками, на которых гибнут не только сепаратисты, но женщины и дети. С цензурой в медиа. С арестами инакомыслящих».
Дальше — больше: «Я также помогаю выжить противоположной стороне. Я имею в виду серую зону. Я постоянно на связи с городами, которые находятся в круге влияния „ЛДНР“, включая Горловку. Больше того, многие мои друзья в Донецке служат в батальонах „ЛДНР“ и пишут мне письма, и спорят со мной, и пишут целые статьи на ресурсах „ЛДНР“ против меня, но при этом плачутся мне в жилетку».
Ясен пень, что за эту всю правду-матку Евгения получила шквал «восторга» от своих пока ещё соотечественников. Но и сепарские ресурсы не слишком поверили в искренность барышни, задаваясь логичным вопросом: где у неё случился блекаут — на Майдане или сейчас? И какая она настоящая? Старая затёртая библейская истина гласит: «И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два». Старая совковая истина гласит: «Вовремя предать — это не предать. Это предвидеть». У Бильченко не получилось ни поприще пройти, ни предать вовремя.
Из последних её «достижений» — мимимишный зафренд с Захаром Прилепиным и свежее интервью «Раша Тудей». Там вообще перл на перле сидит и перлом погоняет. Да, тяжёло исследовать все эти 50 оттенков коричневого, но гибридная война штука жестокая: не ответишь — проиграл. Молчание — признак лузера.
Украинцы «отрицательно реагируют на медиаклише и формулировки русских СМИ. То есть если ты то же самое расскажешь украинцам, но на другом языке и смысл не изменится, то доверия к тебе будет больше». Боюсь, это едва ли не единственное наблюдение, где Бильченко «має рацію». Вот как Шарль Азнавур может рассказывать на французском языке о парижской свалке, а для экзальтированных барышень это звучит как признание в любви, так для многих украинцев мова — это пропуск в «наш, украинский рай», где нет ни горя, ни напасти, лишь сладкий омут снов и грёз. Маркер лояльности, патриотичности, моральности и бла-бла-бла. Спорить подчас бесполезно и себе дороже. Но людей хотя бы можно понять: слишком много лжи в их адрес было вылито именно на «великом и могучем».
«На той стороне люди просто пытаются защищать свои права. Потому что Киев пришёл в Донбасс, а не наоборот». Да ой. Зачем же так грубо закольцовывать хронику событий, откусывая целые логические цепи? То есть, когда Донбасс ломанулся в Киев — это не считается? Вот прямо начиная с посадки Януковича в кресло премьера. А что делал Донбасс на Майдане? Достаточно в поисковике набрать слова «Донецк встречает „Беркут“ 23 февраля 2014 года» — и полюбоваться. Тогда ещё никакой Киев никуда не шёл. Чудесно на Майдане отработал луганский «Беркут», и на «родине» его тоже встречали с большим воодушевлением (масса видео).
В эти же дни в промежутке между бегством Януковича и становлением «кровавой националистической хунты» домой в Симферополь вернулся крымский «Беркут». Это только после его набега появился мем о «поездах дружбы»: мол, а теперь «Правый сектор» к вам, крымчане, приедет, вы ж не против, нет?
Так что, увы: сначала Донбасс пришёл в Киев. Пришёл нагло, вальяжно и бесцеремонно. И категорически с Киевом не ужился. И да, Киев терпел до последнего. Культурологи же не знают, в какое беспросветное енакиево превращал Янукович страну. Кстати, вот до сих пор не могу понять, кто в феврале 2014 года сгонял к Киеву танки — Донбасс или «киевская власть»? Или Бильченко не в курсе про танки на Киев?
«Юридически Донбасс — это часть Украины. Но как часть Украины, которая имеет русские корни и взгляды в многокультурной, многоязычной, многонациональной стране». Классная штука — эти корни. Похоже, русские корни позволяют относить их хозяев к эпифитам. Сейчас умную цитату забабахаю: «Эпифиты — растения, которые проводят всю свою жизнь или какую-то её часть на других растениях без связи с почвой, но при этом получают необходимые им минеральные вещества не из растения, на котором поселяются, а из окружающей среды». Уж кому-кому, а культурологу неприлично не знать, откуда «русские корни» на Донбассе. Это из серии про «город русской славы Севастополь». Пока говорим о толпе — все русские. Как начинаем копать пофамильно — вылазят хохлы: что матрос Кошка, что генерал Нахимов. Мем о «многокультурной стране» не хочется комментировать — не сильна в анализе психиатрических расстройств. Вот «русские корни» в «многокультурной, многоязычной и многонациональной стране» почему-то должны иметь отдельный почётный статус с привилегиями. А за что? За какие такие достижения в области балета? За то беспросветное енакиево, которое было любовно и со знанием дела построено на Донбассе?
«Я начала общаться с мирными людьми, которые подвергались обстрелам со стороны украинских войск, которые подвергались преступлениям военных со стороны добробатов. И картина начала меняться». Да, признаюсь: это самая болевая точка войны. Мне лично в своё время пришлось перелопатить сотни, если не тысячи роликов, снятых на оккупированной территории Донбасса. Отбрасываем откровенно постановочные — они видны сразу. И да, у меня тоже есть пара вопросов к нашему командованию, которое весной-летом 2014 года принимало решение о характере боевых операций. Например, о целесообразности использования авиации 2 июня 2014 года в Луганске. Да, мне хотелось бы быть уверенной, что командование ВСУ просчитало тогда все угрозы и побочные эффекты. Но пока такой уверенности лично у меня нет. Но даже если окажется, что мы тогда превысили меру самообороны (здесь для сравнения должны быть картинки проутюженного российской авиацией Грозного, но их не будет), это не повод со слезами карабкаться на ручки к Прилепину.
«Мне поступали угрозы со стороны националистов в интернете. Причём был год, по-моему, 2017-й, когда они стали довольно частыми. На меня писали на работу доносы. Руководство говорило, что мной интересуется СБУ, некоторые студенты это подтверждали». Госпожа профессор кафедры культурологии факультета философского образования и науки Национального педагогического университета имени М.П. Драгоманова тут скромно умалчивает, что свои просветлённые взгляды она не прятала под черепной коробкой. А активно навязывала их своим студентам, и за попытки возразить применяла к бунтовщикам дисциплинарные «неуды». Рано или поздно это надоело — и студентам, и руководству института.
Переходим к рассуждениям Бильченко о том, что «Майдан стоял за европейские ценности, но сам их профукал».
«В европейских конвенциях транснационального, транскультурного глобального мира прописано, что регионы имеют право на культурную, языковую, политическую, экономическую автономию. Более того, если она нарушается, они имеют право обратиться к международному сообществу. Что мы видим на деле? Поддерживает ли Европа регионы, когда регионы заявляют о своих правах? Европа в лице либералов поддерживает Каталонию, например. Потому что это выгодно, потому что там политика определённая. Но не поддерживает Донбасс. Почему работают такие двойные стандарты?» Господи, помилуй! Где Донбасс, и где Каталония? Я что-то не припомню на Донбассе такой яростной политической борьбы за свою автономию. Нет, Северодонецкий съезд в 2004 году не в счёт. Это была небольшая истерика и шантаж со стороны «смотрящих» этого региона. Всё просто, как сибирский валенок: Донбасс при Украине был до такой степени дотируем, что автономия его просто угробила бы (сравниваем с экономикой Каталонии). Кстати, что мы сейчас и видим в лице молодых дерзких республик. Самая высокоприбыльная отрасль экономики — распил заводов на металлолом и отжатие имущества у соседей с помощью доносов. Благодарю Бога, что эта «культурная особенность русскоязычного Донбасса» таки получила свою автономию — благодаря линии столкновения, которую бдительно охраняют наши «некультурные» военные. О языковой автономии слушать очень смешно мне, русскоязычной киевлянке. А уж европейцам точно не объяснишь, почему у определённой этногруппы есть право не знать государственного языка страны, где она живёт. Венгры Закарпатья оказались такими же языковыми снобами, и, похоже, рано или поздно они проиграют.
«Для меня очень важно сейчас говорить именно с пацанами, с простыми пацанами, которые воюют. Чтобы объяснить, что им нечего делить. Что если Украина откажется от идеологии Бандеры, а ополчение не будет мстить и настаивать на идеологии Сталина, то они придут к русскому союзу — в лучшем смысле слова… Всеобщая амнистия. Никаких исключений, кроме военных преступников и националистов, которые совершали военные преступления. Для рядовых бойцов — взаимная амнистия. В первую очередь это касается бойцов республик, которых называют террористами». А, ну, вот и игла Кощеева. Долго пришлось копаться в сундучке. Всеобщая амнистия — мать нового русского порядка под названием «впихнуть невпихуемое». Ну, поиграли парни мускулами. Ну, постреляли. Но мы же славяне, обнимемся, братья, нам нечего делить! (а как же языковая, экономическая и культурная автономия?) Про гражданскую инициативу «Не забудем! Не простим!» на оккупированной территории Бильченко вряд ли слышала. Но после принятия Закона о реинтеграции Донбасса нам это всё уже неинтересно.
Вообще вся эта история мне напомнила антивоенные протесты против американской военной операции во Вьетнаме «Раскаты грома», случившиеся в 1967 году — аккурат на пике славы революции хиппи, антиглобализма и левого народного ренессанса. Но ладно хиппи: им позволительно не понимать, зачем американские войска попёрлись в Южный Вьетнам. Но в Украине не понимать, что енакиево — это не точка на карте, а такой себе мобильный надувной храм русского мира, — это признак полной профессиональной непригодности культуролога.
Берегите себя, волонтёры. И уходите вовремя, если сгорел мотор украинского производства. Мы поймём.
