А дальше будут маты и события, которые мне снова трудно описать, может быть коряво. Потому что в голове это не уложилось до сих пор.

По выходу из Дебалы, мой супруг немедленно начал выступать на тему " А какого буя съебались наши непосредственные командиры гораздо раньше нас?!".
Как съебались? Натурально. Роняя тапки.
Да, у них сейчас тоже УБД, может даже медали есть или ордена.
И ещё на тему " А какого буя наши командиры расстреляли в панике машину с нашими же бойцами?".
Да, у моего дорогого вообще проблемы с промолчать, врождённые по-моему, генетически обусловленные.
А теперь угадаемте, как отреагировало руководство?
Может открыли якесь впровадження? Нет. Может позвали военную прокуратуру? Нееее. Может хотя-бы просто признали, мол ну да, случилось, простите пацаны, очконули, бывает? Да чёрта с два.
Был нанят и ночью проведён в казарму специальный человек, который проломил моему мужу голову. Во сне. Тяжелым тупым предметом.
Спасло, наверное то, что он начал захлёбываться кровью и включился, позвал на помощь. Утром все метались по казарме, никто не мог понять "какого хуя блять!", его однополчане звонили мне в полном шоке и со словами " Таня, мы их порвём!".
А у меня снова включился режим "ааа сука ненавижу покажите кого закопать тока не глубоко бо сил уже никаких нет".
Ну т.е. зашибись ситуация. Ты такая дождалась, муж такой- всё клёво, отмылись, побрились, отмечаем деньрик, а утром невнятное бормотание "еду в госпиталь, позвони Тохе, он всё объяснит".
Когда-то в Ялте мы в зоопарке смотрели ленивца. Он висел безучастно, что-то вяло жевал и олицетворял вселенский покой. Но. Рядом висела ПАЛОЧКА! И заботливая надпись: "Потыкайте палочкой в ленивца, чтобы он пошевелился". Вот у меня стойкое ощущение, что ленивец- это я. Я по жизни висю, никого не трогаю, чето жру себе, олицетворяю. Но где-то незримо висит сука ПАЛОЧКА! И какой-то уёбок время от времени обязательно возьмёт да и потычет ею в меня. Чтоб я пошевелилась ради его уебанского удовольствия. И даже превентивного удара не нанесёшь, патамушта нихрена не угадаешь, какой именно из миллиона мудаков в этот момент времени возьмёт да и заскучает.
Ну вобщем пока мужа латали доблестные медики Мечникова в Днепре, я тут на ОЛХе неистово скупала БУшные диваны и столы, чтобы в конце-концов собрать своё семейство до кучи.
Патамушта мужа какие-то говны пёсьи, условно "свои", покоцали втихаря по-подлому, а доча в Марике вместо алгебры постигала азы сидения на кортах, отличия фофана от щелабона, картишки опять-таки и всем этим радостно делилась со мной по телефону, как с аутентичным носителем мариупольской естетики…
Всё получилось. Настю приняли в Голосеевский лицей в мат класс. И это было скорее одолжением, потому что вступительный тест она практически провалила. Математик нас, видимо, просто пожалела, сказала "не волнуйтесь, догоним, у девочки есть способности и база".
Мужа после операции выписали продолжать лечение дома. Мы были все вместе, впервые за год.
Сейчас бы уместно написать про то, какое это счастье и такая чтоб картинка, где мы бежим по полю за ручки и мимими. Но блин, ребятки, это же я. Я жопу называю жопой.
Мы отвыкли друг от друга, мы отвыкли жить вместе.
Я привыкла быть одна и жрать что попало когда получицца. Доча совершенно расслабилась в Марике, с бабушкой и дедушкой, берега путала по три раза на дню. Ну и моя родная школа 52, где если ты не дебил, то уже почти гений, добавила дытыне понтов более разумного. Киевский лицей немножко вернул на бренную землю. И показал относительность и зыбкость каких-либо понтов. Это было обидно. Доня пребывала в депрессии. Мало, что изменился коллектив во второй раз, так ещё и таблом повозили, мол учись, а то дуро будешь.
Муж пребывал в классическом таком ПТСРе, умноженном на сотрясение, паралич лицевого нерва и тыды. Он псешил на всё и на всех, ему было физически больно, я просто задолбусь описывать в деталях...
А мне приходилось лавировать в этом всём, чтоб не поубивать их обоих к свиням собачим, гопоту донецкую!
Помогал ленивец. Я мысленно ломала ипаную палочку на сто тыщ мелких щепок. И никто не мог в меня потыкать! Не было ПАЛОЧКИ!
В конце-концов мы таки снова были вместе и три неглупых упыря рано или поздно обязательно приспособятся жить вместе без членовредительства и взаимовыгодно)) Надо просто потерпеть и сломать нахер ПАЛОЧКУ.
Так прошло пол-года, у мужа подвосстановилось здоровье и ему предложили работу в Днепре
Да, вы всё правильно поняли. Днепр!

Потому что надо было входить в цивильную жизнь, надо было чем-то занять голову и руки. Лучший способ- заняться делом.
И мы поехали.
Днепр был похож на Донецк, каким тот был 15лет назад. Пыльным, шумным, разбитым в хлам, грязнющим, очень живым и понятным.
Маршрутки здесь водили безбашенные ребята. Каждого второго из них хотелось убить об угол стола. Своими раздолбанными колымагами, ровесницами мамонтова говна, они рулили так, словно Дункан МакЛауд – это их второе имя и потаённая суть. Всякий раз, проезжая под кирпич на Амурском мосту, я усиленно считала, сколько отсюда плыть до берега, если посчастливится вынырнуть. На робкие замечания в стиле "А твою ж мать, шо ж ты творишь, утырок?!", они улыбчиво отвечали "Не ссы, Маруся, Я сто раз так делал!"
Ну и ещё один офигенчик- по любому требованию изнутри или снаружи эти клёвые хлопцы с автосейвом останавливались везде и всегда, даже во втором ряду. Не, ну а чо?
Помнится, на остановке Телевизионная я крайне озадачила водилу, когда не захотела десантироваться прям в сугроб на светофоре, а попросила таки довезти меня до остановки ещё метров 10.
— Вот сучка, — подумал водила
— Иди в жопу- устало подумала я.

Нашими новыми соседями стала развесёлая семейка, традиционное общение которой заключалось в витиеватых матах с небольшим количеством междометий для связки этого всего в стройный и понятный диалог.
Почти каждый вечер там бушевали такие драмы, что в принципе телевизор был не нужен. И каждое утро я была уверена, что обнаружу в общем тамбуре покусанный зубами труп с топором в башке. Но нет. Утречком эти милахи в обнимку шли и щебетали, шо те канареечки.
Живут же люди, завидовала я. Всё у них бурлит, пенится. Пятизначные долги по комуналке, бухлишко ежевечерне, срань вокруг по щиколотку, а им зашибись. И ничо не парит. Сынуля дурь толкает, чтоб как-то до тюрьмы перекантоваться, старичок бутылками барыжит, чтоб как-то выжить, а работать придумали глупые люди.
Электорат- он такой. Находчивый.
А другой сосед всё нам сочувствовал, мол вот же напасть какая с Донецком приключилась. И в то же время упоённо рассказывал, как он, будучи военным, чехов да немцев кошмарил при совке. И никак у него это всё в аналогию не складывалось. Мы же там были освободители, а они же на Донбассе оккупанты.
Голова- предмет тёмный…(с)
А квартиру нам сдал клёвый парень Витя, который являл совсем другой Днепр. Работящий, хазайновитый, рукастый, нормальный такой. Вот отличная семья просто. Хорошие, адекватные люди, своими силами построившие большой красивый дом. Так было всё похоже на нас, до боли…
Одно место, одно время. И такие разные люди. Кто-то работает и живёт, кто-то бухает и барыжит дурью, кто-то тоскует по совку. Точно как в Донецке.
Точно как и везде.
Год мы прожили в Днепре. Муж строил бассейны, я пыталась освоить фронтенд, доня заканчивала 11-й класс.
К слову, в Днепре ей очень понравился новый коллектив. Дружные, добрые дети. Совершенно никакая школа и очень хороший по-человечески класс.
Потом доча поступила в КПИ.
Сама, без репетиторов, без дополнительных балов, поменяв три школы за два года. И мы страшно гордились ею. А какие-то грустные мамочки абитуриентов бубнили, что их дети не поступили на бюджет, потому что у детей АТОвцев– привелегии, да. Они это знали точно, а мне было мучительно лень тыкать их носом во фразу "при прочих равных".
И мы снова перебрались в Киев. Теперь уже ради дочери. Чтобы облегчить ей адаптацию к более-менее самостоятельной жизни студентки.
Дальше можно писать много, с тех пор прошло ещё 2 года, но вряд ли это будет интересным. Обычная жизнь обычной семьи.
С одним лишь ньюансом.
Мы снова стартуем из положения "в чистом поле с голой жопой".
Нам снова нужно строить дом, покупать инструменты для мужа, заново обростать клиентами. И нам уже чуток за 40. Сложно?
Прорвёмся!
Мы живы, мы плюс-минус здоровы, мы работоспособны.
Мы знаем, что за нашу жизнь отвечаем только мы сами.
И рано или поздно мы таки снова увидим жовто-блакинтий стяг над Донецкой ОГА.
И переименуем улицы. И подержим за горло кое-кого. И выпьем у нас дома вместе со всеми теми, с кем нас подружила эта война.
А где-то за кордоном одно маленькое плешивое хуйло будет снова строить планы.
Не это хуйло, так новое. Они там не могут без хуйла.
И к этому нужно быть готовыми.