Умирает россиянин.

Расчехляется — вокруг чисто, красиво, кусты пострижены, гравий под ними, ни окурочка, ни стаканчика, как в музее. Чёрт его знает, что за место…

Мимо бабы ходят. Ну как, бабы… Странные.

Такие какие-то скушные, трезвые, не накрашенные, хвостик там, футболочка, трусы из-под штанов не торчат. Кароч, очень странные бабы.

- Эй, тёла, где я в натуре? — вопрошает Ваня.

- Нафуй иди, родной, нихт ферштеен — отвечает барышня и ехидно ухмыляется.

Обидно стало так, неприятно даже...

Видит Ваня — дом стоит. Белый, с колонами, богатый дом такой, хоть и без резного палисада.

На рецепции мужик сидит, основательный, матёрый, бейджик на нём «Пётр Святой».

- Слышь, Петя, шо тут как? Де я ваще нахожусь?

- В аду натурально.

- В аду? Вобля! Зачтобля? А де вилы, черти, сковородки?

- То промоушн кривой получился, копипаста недолугая. Всё не так, не ссы, парень, ща всё будет. Куда селить тебя?

- А куда можно?

- Ну вот 101 номер — там еврей живёт и украинец. Или вот 102-й. Там немец и украинец. В 103-ем америкос и, соответственно, украинец.

- А чё это хох… украинцы везде?

Петя очёчки пониже поправил:

- Ваня, это ж ад. Смекаешь? Ты с Сашей Грей жить хотел?

В семь у нас подъем, гимн, Слава Украине, смерть ворогам.

Потом лингвистический тренинг «Лисиця з*їла паляницю» до просветления в мозгу или шо там у тебя вместо оного …

- Хм.. Фигня. Нас, витязей славных, этим не проймёшь! Они у меня к завтрему «Боже царя храни» запоют все

хором!

- Ну да… ну да… — и поставил галочку в какой-то бумаге, — ты проходи, Вань, не мнись. Тут вот расписание. Щас оборудование получишь, через 20 минут бой с Горынычем.

Ваш Горыныч для удобства обозначен на манер флага американского. Не ошибёшься.

- Это даже не честно. С голыми руками на Горыныча….

- Та шо ж мы не люди? Не с голыми. Всё по списку выдадим, чин-чинарём.

Вот смотри:

1. Меч кладенец с самонаведением. Только самонаведения уже нету, санкции, да-с. Вибачаемся за незручності.

2. Балалайка.

3. Сухпай. Репа там, сырный продукт «Вологодская радость», колбаса «Дружок». Водки нет, от водки у Горыныча изжога, сильно просил исключить из вашего рациона этот исконный продукт. Ну не в раю ж ты, Ваня. Без обид?

Ну и тех.поддержка.

Впереди будет идти Поклонская с иконой. Ты лучше с ней не заговаривай, там процессор еле живой, оперативы ваще нет…

А! Чуть не забыл! Маша Захарова тоже положена. Танцует, поёт, красавица, вобщем +5 к боевому духу палюбому.

Ну и ихтамнет, одна штука. На вот, тащи.

- Так он же мёртвый!

- Кто?

- Ихтамнет!

- Ихтамкто? А…. Та не парься, ну устал чуток, он с Донбасса, там щас трудно.

- Петя, он уже зелёный!

- Зато вежливый. Тащи, не выпендривайся.

Не выдержал Ваня, завопил:

- Ёпта, та что за цирк! Я ж нормальный мужик! На работу ходил, зарплату жене приносил, в митингах не участвовал, в замесы не лез, в политику не вникал! За что?

Снял очки Пётр.

Глаза — два черных лезвия, вены вскроют влёт, голос тихий, море перед штормом...

Фото Ване показывает.

- Это кто?

- Детки мои, Серёжа и Анечка.

- Каждый день Серёжа и Анечка будут садиться в самолёт, чтоб полететь на море. Они вышлют тебе селфи и напишут, что любят тебя. А потом в самолёт прилетит ракета. И Анечкин плюшевый жираф упадёт в донецкую степь. А ты ничего не будешь делать. Просто смотреть. А это кто?

- Это мой старший, тоже Ваня… Ему 16.

- Красивый мальчик… Его будут пытать здоровенные камуфлированные мужики, а потом убьют. За то, что Ваня любит свою Родину.

Это вот жена твоя? Её изнасилуют и бросят в пыль, как тех женщин в Грозном. Читал дневник Жеребцовой Полины? Нет, не читал конечно. Ты ж в замесы не лез, в политику не вникал. Зачем освободителям стоны освобождённых…

А потом ты будешь бежать с умирающим младенцем на руках по руинам Алеппо и искать помощи. Но её не будет. Все будут просто стоять, смотреть и ничего не делать. Просто ничего не делать. Этого ВСЕГДА достаточно. Уйди с глаз!

Ваня взял за ногу ихтамнета, меч и ссутулившись потащился в бой.

Доносилась неистовая молитва Поклонской.

Мелькали Машины упругие ляжки в залихватском ритме калинки-малинки.

Вдруг Ваня обернулся и спросил тихо:

- Слыш, Петя… Ты одно скажи. Как там… в раю? Что там для нас в раю приготовлено?

- Бач, хлопче, нічого мені сказати… Рабів до раю не пускають