Волмарт истинно считал, что приходится внебрачным сыном правящему монарху Швеции Карлу XVI Густаву, ведь матушка еще много лет назад рассказывала, что в юности была служанкой при королевском дворце Хага. И в то самое время молодой, тогда еще не король, а всего лишь юный наследный принц, проявлял необыкновенный интерес к молоденькой светловолосой девушке славянского происхождения. Доподлинно неизвестно, каким образом уроженка небольшого советского городка с населением в пару тысяч человек попала на службу во дворец, завела интимные отношения с наследным принцем и спокойно вернулась обратно в Союз с королевским дитем под грудью. Как и неизвестно, почему наследный принц не разыскал «любовь всей своей жизни» и не обеспечил ей, если не королевскую, так хотя бы достойную старость. Мать не особо любила говорить на эту тему и предпочла унести дивную тайну с собой в могилу. Однако в сознании юного Волмарта легенда пустила глубокие корни и укрепилась на всю жизнь.
С рождения у Волмарта, как ни странно, было другое имя. Он уже его и не вспомнит, потому что память – удивительная штука, она блокирует ненужную информацию и оставляет только то, что обеспечит душевный покой и равновесие сознания. Новым именем мужчина нарек себя осознанно, не скрывая западное происхождение псевдонима. У кого он его позаимствовал – секрет не столько для нас, сколько для самого героя. Он точно уверен, что за прозвищем скрывается нечто великое и влиятельное, нечто, что вызывает у людей уверенность в завтрашнем дне и дарит им вдохновение. И, знаете, этого достаточно, чтобы чувствовать себя частью чего-то важного.
Однажды мне удалось стать свидетелем разговора Волмарта с немолодой женщиной, которая была просто таки поглощена своим собеседником настолько, что не замечала ничего вокруг.
- Понимаешь, Марина, я придерживаюсь философии, которая непонятна обывателям на подобии тебя. Я – некий верующий авторитет, живущий по приданию великих меньшинств. И авторитетом, поверь, Марина, меня провозгласили люди, которые знают толк в этой жизни. Люди, которые возвысились над нормами обыденности и достигли абсолютного понимания добра и зла.
Они шли по людной улице, держась за руки. Волмарт шел ни быстро, ни медленно. Марина, судя по торопливому шагу, старалась не отставать, волоча за собой сына лет восьми-девяти. Парнишка выглядел отстраненным от мира сего: он рассматривал голодных голубей, проводил взглядом несущиеся автомобили, инспектировал линии электропередач. Не тащи его мать за руку, мальчишка значительно отстал бы и, безусловно, занялся бы чем-то более интересным с точки зрения познания мира.
- Марина, ты услышь меня, я не собираюсь играть с тобой в кошки-мышки, не собираюсь уговаривать или обещать что-то. Могу предложить только одну вещь – просвещение! Ты наконец-то откроешь глаза. Во мне течет кровь шведских монархов, понимаешь? – Волмарт остановился и смачно высморкался.
Марина, не теряя времени, начала копошиться в сумочке, ища подходящую салфетку для своего спутника. Но Волмарт, предугадывая её действия, уверенно остановил женщину:
- Марина, чё ты суетишься? Я не ребенок, за мной ничего не нужно подтирать, я все делаю профессионально, — Волмарт артистично покрутил пальцами перед её глазами. – Видишь? Абсолютно сухие. Это искусство, Марина, и я в нем преуспел.
