Когда я слышу заявления отдельных псевдопатриотов и политиков, что на Донбассе нужно меньше стрелять и больше договариваться, у меня начинается дергаться глаз.
Один — два раза в неделю вы читаете в сводках уже привычные слова — «отримав поранення» в одном предложении со словами «вибуховий пристрій». Так вот, когда в сводка 1-2 человека с ранениями при срабатывании вибухового пристрію, то это с большой вероятностью — противопехотные мины. Запрещенные конвенцией. Понимаете? За каждым случаем, оторванная нога или рука. Иногда потеря глаз. Это то что не лечится. Это ампутация. И это если повезет и не будет болевого шока или смерти от потери крови. Навсегда. Противопехотная мина, с большой долей вероятности — это ампутация конечности. У нас таких мин нет. Утилизировали давно. И не производили. И в «шахтах», где шахтеры находили танки, их тоже не было. А в России есть. И они их завозят тоннами. А те, с которыми нам предлагают договариваться, ставят их сотнями. С 14 года. Везде где могут. Тысячами. Понимаете? Они знают, что это запрещено, что это не гуманно, что будут оторванные конечности, но они их ставят. На этих минах подрываются и военные и гражданские. Потому что мина не выбирает. В перехватах они их называют крестиками. «Поставили 100 крестиков». Понимаете, они об этом знают. И они умышленно это делают. Им не важно кто после подрывов окажется инвалидом. Женщина, ребенок, солдат.
О чем там договариваться? О том, чтобы они с извращенной психикой пришли в наши мирные города? Или как вы себе видите результаты этих договоров? Там около 40 тыс человек, которые считают нормальным нарушать международную конвенцию. Такие люди во всем мире считаются террористами. С кем там вести переговоры? О чем? Сколько каждый из нас будет выплачивать из своих налогов на их содержание?
Просто, когда слышите о том, что нужно разговаривать и договариваться, вспоминайте о тысячах противопехотных мин. Для людей с таким сознанием нет запретов. И законы им не указ.
