Различные паблики с суицидальной тематикой, гуру, смерть, смерть, гробы существовали очень давно. И у них тоже выкладывали фотографии с маленькими порезанными ручками юные представители/ьницы субкультур. Но никакой паники не было. Почему? Дело заключается в масштабах? Новая реформированная полиция взялась за работу? Мы обеспокоились жизнью наших детей?
Нет. Просто это пример неудачного SMM. Ну как неудачного. Хотели разгромить, а получается пропиарили. Заставь дурака Богу молиться...
Когда глава ювениального отдела юстиции Нацполиции говорит о том, что к нам из России бегут вприпрыжку готы, эмо, аниме, то территориально надо на запад посматривать, да и прибежали они давно. И вообще, причем здесь аниме? Тут вон Ghost in the shell будут показывать. Или уже пора запрещать? Ну то Бог с ними, с идиотами, хотя некоторое рациональное зерно в их словах присутствует. Действительно, все эти псевдосуицидальные субкультуры, которые были первыми прототипами «Моря китов», — дело прошедших дней. Раньше их можно было легко идентифицировать по цвету одежды с изображенными на них названиями музыкальных групп, различными пирсингами, татуировками, даже в походке и взгляде. И то я, например, любитель темной одежды и мрачной музыки не причисляю себя к какому-либо движению. Сейчас такого приверженца загробной жизни днем с огнем не сыщешь. Хотя какие-то экземпляры должны плавать в формалине.
Первый звоночек сделал тын-дын. Родительский контроль и государство теряют управление над личным пространством ребенка. Тут, как в лучших утопиях, одевайся как хочешь, делай, что хочешь, только приходи и отчитывайся. Вот моя дочурка-гот, вот, да-да, фильмы о вампирах, кресты и пентаграммы, но ничего, она дома, все пройдет, Библия сатанистов лежит на видном месте, может и сам почитаю. Дочурка вырастает и идет в университет. Там ко второму курсу уже субсидия и двойня. Так было раньше.
Но в нынешнем информационном мире, где бесы не вселяются в людей, а приходят к ним через логин и пароль, проследить, как рушится душевное спокойствие твоего чада очень тяжело, особенно тогда, когда оно сохраняет внешнее спокойствие. Папа не знает что делать. Устраивать диктатуру дома можно: следить, проверять, насильно заставлять разговаривать, но даже самый упоротый папа понимает, что это будет ад и Израиль. В результате подключаются школы со своими партсобраниями, всякие воспитатели и прочие руководители подготовительных курсов. Проблема из private переходит в public.
Конечно, этот переход в публичное пространство, прикрытый добрыми намерениями и прочим альтруизмом, должен непременно произойти, поскольку наша власть звездец как всем обеспокоена и надо детей спасать, а по факту поставить себе галочку в списке добрых дел на повышение в звании. Звучит цинично и утрированно, но если бы государство хотело решать суть, а не форму проблемы, то делало бы это глобально и на совсем иных уровнях.
А суть проблемы в том, что подростковые самоубийства существуют. Проблема здесь находится в различных экзистенциальных кризисах, которые взрослые люди переживают с трудом, а подрастающее поколение тем более. У нас подготовка ребенка заключается в формировании его не в качестве индивида и гражданина, а как еще одной рабочей ячейки. Школа, как одно из предприятий по социальной инженерии, занимается тем, что засовывает в голову громадные объемы информации без инструкции, как этой информацией распоряжаться.
В 16 или 17 лет, когда ребенок еще пытается осознать, что происходит, его просят выбрать университет, ибо без образования ему гайки наступят. Быстрее, быстрее, на работу. Когда преподаватели американских юридических школ приходят в наши вузы, они задают один вопрос: «А вы уверены, что перед вами сидят юристы?» Конечно же нет. И никто из этих прошлых школьников не сможет дать однозначный ответ.
Однако понять свою будущую профессию и уметь использовать информацию — это еще пол беды. Ребенка надо еще научить жить. Древние греки это прекрасно понимали, поэтому воспитывали граждан, которые осознают свои права, ценность своего голоса, свободы, защиты идеалов, спокойно плавают в реалиях, где сами и выстраивают правильные ходы, умеют решать бытовые вопросы, взаимодействовать с другими и т.д.
Здесь мы видим разницу между человеком «с 9:00 до 18:00» и человеком-индивидуумом. У первого ты понимаешь, где взяться ненависти, а вот найдется ли у него место для любви?
Пока школа точит будущие инструменты, внутри заведения остаются незамеченными насилие, издевательства, словом, полноценная дедовщина. А потом появляются ужасающие кадры, которые обсуждают толстенькие чинуши на передаче «Пусть говорят» и спрашивают, почему, почему этого не замечают наши учителя, ай-ай-ай. А кто-то из учителей понес наказание, был уволен за невыполнение своих обязательств? Ясное дело, что у некоторых подростков, из-за длительного нахождения в агрессивной среде, крыша постепенно съезжает.
Дома же такого подростка ожидают родители, находящиеся в перманентных поисках денег, переживаниях из-за политической ситуации в стране и не могут уделить полноценно времени своему ребенку. Я понимаю, что родители невиновны в кризисах или не осознают свою вину, но, простите, кто их заставлял заводить ребенка?
Как результат, ребенок остается один на один со своими проблемами. Я уже молчу, когда в этого ребенка существуют определенные психические расстройства, из-за которых он становится изгоем в школах. Учителя же не могут объяснить однокашникам, что люди бывают разные и уважения заслуживают все в этом мире. Соответственно, проблема обостряется и к 20 годам такого человека ждет лечение в местах с мягкими стенами. Иногда конфликты со сверстниками выступают в роли триггеров и провоцируют подъем болезней с глубин подсознания. И совсем катастрофическая ситуация, когда к этому букету приплетаются домашнее насилие, скандалы, разводы и прочее.
Все эти паблики и субкультуры являются всего лишь временным развлечением, заканчивающимся пивом, концертами и административными правонарушениями. Ясно, что молодые люди в этом всем ищут самоидентификации.
Возможность почувствовать себя элементом целого и глобального. Компьютерно-информационные технологии позволяют или победить одиночество, или найти счастье в нем. Это нормально. Редко, кто из них будет совершать суицид — это удел отчаянных и смелых. Решившихся на все. Но среди них может попасться и тот, кто будет готов дойти до финального конца. Он даже может поддаться на манипуляции, когда начнется условный квест с заданиями, последним из которых будет самовыпиливание. Однако проблема будет не в нем, а вполне объективных обстоятельствах настоящего.
Соответственно, если бы публичное хотело решить суицидальные тенденции подростков, то занялось бы не борьбой с пабликами, а реформой образования, не искало бы «синих китов», а создало бы институты занятости для подростков, не пыталось бы посадить за решетку каких-то неудовлетворенных жизнью нердов, а стало бы бороться с домашним насилием.
А что сказать приватному? Занимайтесь своими детьми, вы их родили, и вы их и убиваете. Ребенок — это такой же человек. Со своими эмоциями, мыслями и взглядами. Умейте его слушать. Он не обязан быть похожим на вас. И поверьте, вмешательство в его приватную жизнь, запрет на посещение интернет-страниц и общение со сверстниками, даже со странными взглядами, приблизит конец скорее, чем нарисованные на руках киты.
