Его звали Себастьян Перейро. Государство предопределило его профессию — печатать и привозить нелегальные книги на русском языке. Несколько неопрятный вид: помытые, но витиеватые седые волосы, усы щеточкой, постоянно норовившие залезть проклятыми кончиками в рот, сломанные многочисленными драками нос и неотъемлемый элемент для прикрытия маленьких глаз — солнцезащитные очки со стеклами, усеянными пятнами неизвестно происхождения.
- Эй, где этот педик Замза? Какого хрена недопечатана партия Жана Ануя? Начиная с фарцовщика, он быстро успел накопить денег для своего собственного подпольного издательства в Киеве.
Разместившись в подвалах под Бессарабским рынком, Себастьян отбирал территорию у нарезчиков мяса и изготовителей нутовой пасты для фаляфелей. По мере разрастания бизнеса приобретал охрану и нанимал работников.
Старого книжного джанки не могли не радовать голые девицы, вынужденные работать на упаковывании в столь откровенном виде из-за боязни своего работодателя потерять товар в ходе воровства. Горячие украинские формы. Me gustas.
Телефон Себастьяна оповестил хозяина о новом смс: "340.00UAH Perevod s karty cherez Privat24. Otpravitel: Pier Menar. 4*55 17:44".
Перейро быстро отправил фото электрощита, находившегося на первом этаже одного из подъездов дома на улице Платонова с комментарием: «Встанешь лицом к щитку, засунь руку внутрь между первой и второй перегородкой. Справа, возле интернет-кабелей нащупаешь закладку».
Читатели становились все более требовательными. Изначально хорошо шли Коупленды, Паланики, Миллеры, словом, ширпотреб. Когда первое поколение книжных наркотов перевелось, к «системе» приобщились более изысканные читатели с отточенным вкусом: пошли заказы на Лоренса Стерна, Данилевского, Балларда и другую редкость.
Себастьян закурил. Станки работали: вот гудел барабан типографического станка, вот кладут пленку в проявочную раму, где-то бешено играет клавиатурная симфония редакторов и корректоров, в медитации работают верстальщики, режет воздух отрывающаяся бумага для упаковки. Вот они: «Авессалом, Авессалом!» Фолкнера в переводе Беккера, «Дом листьев» в переводе Быкова, а также «Ромео и Джульетта» в переводе Пастернака. Пахла типографическая краска. Жил его бизнес. Жил сам торговец. Один против государства.
