Блокадники подняли ряд важных вопросов. В первую очередь в план ценообразования на уголь и коррупции, которая его сопровождает. Но сама идея блокады, как и люди, которые ее осуществляют, крайне деструктивна. Итак, почему же нам надо торговать с ОРДЛО.

Давайте представим два варианта ответа на один сложный, особенно в политическом плане, вопрос. Мы хотим вернуть Донбасс или не хотим. Понятное дело, что вот так прямо никто из политиков не скажет, что не хочет. Но очень многие так думают. Про себя и тихо. Или говорят об этом на кухне. Но ответ на этот вопрос не важен. Потому что в итоге мы придем к одному и тому же.

Итак, представим что вы отвечаете на вопрос отрицательно и уже не хотите вернуть Донбасс. Отрезанный ломоть. Ок. Тогда вам совершенно не важно, что там происходит. Кто взрывается в лифтах или есть ли что кушать людям. Вам важен свой интерес. А так получается, что для украинской экономики покупка угля на Донбассе выгоднее, чем импорт из дальних континентов. Просто дешевле. В долгосрочной перспективе можно и нужно диверсифицировать поставки, не только угля но и электроэнергии, чтобы уголь оттуда был одной из опций, но не отказываться от него. Это просто не выгодно. Для экономического игрока всегда выгодно иметь разные опции чтобы не зависит от одного источника и чтобы этой независимость умело торговать, получая лучшую цену.

Например сейчас, даже учитывая коррупционный Роттердам+, цена заложенная в тариф составляет порядка 1700 гривен. Если бы мы закупали импортный уголь, то платили бы 100 долларов. Разница очевидна. Более того, есть ведь много внутри ДТЕКовских транзакций. Любить Ахметова не надо и не обязательно, но все его заводы зарегистрированы в Украине. И шахты тоже. А значит платят тут налоги. И препятствовать поставке с одних украинских предприятий на другие в принципе нелогично. И да, они явно что-то платят «в черную». Но это личные затраты Ахметова и пусть делает что хочет. Но пока он берет уголь с одних украинских предприятий и везет его на другие, никто не тратит доллары и не давит на курс гривны.

А металлургические заводы, например в Алчевске, все равно продают металл как украинские предприятия и доллары, от его продажи, приходят на украинский межбанковский рынок. Разговоры про национализацию там – это разговоры в пользу бедных. Как показывает опыт Приднестровья, такие заводы всегда имеют регистрацию на признанных территориях, иначе не смогу заключить ни один экспортный контракт.

И не надо приводить аргумент, что этим мы помогаем агрессору. Агрессор – Россия. И ей ни холодно ни жарко от того, покупаем мы уголь на Донбассе или нет. Цена вопроса не критична. А поддержка Донбасса со стороны Кремля – вопрос политический. И от того, что там может упасть уровень жизни при блокаде со стороны Украины решение не изменится. И блокада хорошо работает, когда она полная. Не будет покупать уголь Украина из Донбасса, то через некоторое время купит славный антрацит из Беларуси, Родины креветок. Ведь не вводить за еще и блокаду на товарняки из Минска? Экономика не терпит таких запретов. И частный интерес всегда обойдет любые глупые регуляции. Разве что блокада была бы тотальной. Но кто то может сейчас представить, что к украинской блокаде присоединяться россияне? А если нет, то вся эта эпопея с точки зрения влияния на ОРДЛО больше смахивает на цирк, который делают в ответку за мусорное дело.

И да, война – это противостояние экономики. Поэтому надо быть предельно циничными. В противостоянии экономики России и Украины кто сильнее страдает от угленедостаточности? И даже не в краткосрочной перспективе, когда правда Гройсмана о том, что мы не можем обойтись без угля с Донбасса, работает, но и в долгосрочной, когда за дорогой импорт будем платить в тарифах и в стабильности гривны. Импорт он все-таки такой импорт. Украине от этого становится хуже относительно России. А значит в логике войны это похоже на саботаж. А военная мощь ДНР, с их первой танковой армией Европы, зависит только от поддержки России и совершенно не важно, как удачно они торгуют своей продукцией.

Если же мы ответили на вопрос положительно и все еще хотим вернуть ОРДЛО, понятно не любой ценой, то нам тем более нельзя ограничивать торговлю с ними. На этом этапе. Умные люди давно расписали технологию реинтеграции таких вот зон. Мы не первые и не последние, кто столкнулся с этим. Так вот, в методике четко написано, что торговые ограничения необходимы на начальном этапе. Очень жесткая блокада которая приводит к резкому падению уровня жизни на блокируемых территориях. Но потом блокаду надо обязательно снимать. Показывать выгоды кооперации. И привязывать этот регион к себе.

Нет связей крепче, чем экономические. Просто не существует. Если их обрезать с Украиной, то они станут укрепляться с Россией. Больше рубля, меньше гривны. Больше поставок из Ростова, чем из Мариуполя. Ничто не терпит пустоты. Особенно экономика. Множество мелких связей каждый день разрываются с Украиной и появляются с Россией. И не только в угле, например. Даже в поставках бу одежды. Малый бизнес. Средний бизнес. Эти связи, как паутина, очень тонкие, то очень крепкие. И они привяжут регион к России сильнее, чем российские танки. И в тот момент, если он случится, когда Россия вынуждена будет оставить Донбасс, то это будет огромной проблемой. И главным сдерживающим фактором, который будет мешать интеграции. А мы же помним, что мы хотим вернуть и Донецк и Луганск. И отдельная тема поставки

Война, в которую мы попали, это не противостояние кто первый возьмет чужую столицу. Это битва экономик. Чья экономика окажется устойчивее, тот и победит. И лучшее оружие Украины против России – это западные санкции. Украинские действия тут вообще не играют роли. Мы слишком маленькие в экономическом плане чтобы на что-то реально влиять. Лучшие оружие России – это торговые ограничения. Которые вводит России и которые в ответ вынуждена вводит Украина. Они всегда бьют по нашей экономике сильнее, чем по российской просто ввиду несопоставимого масштаба экономик Украины или России.

И нет ничего глупее чем подыгрывать России в этой игре. А блокада – это именно такие действия. И логика у той войны совершенно иначе чем во Второй Мировой. И поэтому торговать нам надо. Даже с агрессором. Если мы хотим его победить.