Я стою в ниоткуда взявшейся пятикилометровой пробке. Как только перед капотом освобождается хоть метр, в этот метр тут же начинают лезть соседи слева и справа. При этом они не показывают даже поворотов, не говоря уже о том, чтобы моргнуть аварийкой. За пятнадцать минут мы не продвинулись буквально ни на метр, зато перед нами стало на десяток машин больше. В какой-то степени мы движемся назад во времени, на что я и обращаю внимание водителя.

«Да, — соглашается он. — Но я же нормальный человек. Могу и пропустить».

За пару часов до этого я обнаружила, что свежеуволенный специалист успел в свой последний рабочий день не только пожрать на корпоративе и пофотографироваться с бывшими коллегами, рассказывая, как он их любит, но и крепко этим самым коллегам насрать, удалив абсолютно все документы и контакты, за создание которых годами и получал щедрую зарплату. Нужно ли говорить, что мы, как нормальные люди, не зная об этом, вручили ему при выходе золотой парашют: неожиданные приятные подарки призваны как-то подсластить горечь расставания.

С детства нас учат, что нужно быть выше и умнее таких глупостей, и тогда у тебя в жизни все будет хорошо, а у тех, кто не выше и не умнее — плохо. Пропусти, не обращай внимания, не связывайся, зачем тебе в этом мазаться. Мудак, перестраивающийся в пробке без поворотника, однажды уедет из пробки на эвакуаторе менять кузов. Будущие работодатели обратятся к тебе за рекомендацией, и тут-то ты им вежливо и без подробностей сообщишь, что никак не можешь рекомендовать этого человека. За Путиным придут Чейн со Стоксом, школьный обидчик сядет в тюрьму, у вора, оставившего тебя без денег и документов в незнакомом городе, умрет любимый песик, а тот козел приползет еще, но у тебя двое детей и муж-миллионер.

С детства нам врут.

Вот про это все — врут. Про справедливость, про воздаяние, ад, рай и дедушку Мороза.

Про сущность, у которой дел других нет, кроме как смотреть — хороший ты мальчик или плохая девочка; а потом еще, в зависимости от выводов, награждать или наказывать.

Дащасбля.

Это какой манией величия нужно обладать в масштабах всего человечества, чтобы предположить, что разум, способный создать целую вселенную, или разнести подарки под елки всем детишкам мира, интересуется нашими включенными поворотниками?

Насколько проще все было бы, если бы плохие вещи случались только с плохими людьми. Чтобы пьяные отбросы, разбивающиеся на своих машинах, не убивали при этом пешеходов или пассажиров. Чтобы рак мошонки случался только с пиарщиками, удаляющими все контакты журналистов при увольнении, в тюрьму уезжали только преступники, и кошельки вытаскивали из сумок только у других мошенников.

Но такая херня, ребята, что херня случается не только с херовыми людьми. Херня равномерно пропитывает все социальные слои и в гробу видала ваши кармы.

Есть огромное искушение не согласиться с этой мыслью. Я понимаю: тяжело прекратить перекладывать ответственность на воображаемую воспитательницу, которая разберется, и кого надо — наградит компотом, кого не надо — поставит в угол. Но в целом, знаете, пора. Прямо на уровне всей страны — пора.

Мы уже могли убедиться, что никто не прилетает в голубом вертолете для награждения причастных и наказания виновных. Что все договоренности и перемирия превращаются в односторонние. Или что каждое чье-то «да ну, чего связываться, боженька накажет», сказанное о протухших волонтерах, превращается в кем-то недополученные бронежилеты и памперсы. Вот этот мудак без поворотника — да, он уедет в свой ремонт, ему кто-то помнет бампер, но от этого пробка станет только длиннее, чуваки! Вы подумайте о тех, кто в ней дальше стоит. О будущих работодателях того пидараса, который вчера вам поднасрал. Вы-то умный и пидарасов не первый раз видите, поэтому все забекапили и восстановили — но не всем же быть такими клевыми, да? Кому-то он испортит карьеру, например. Просто потому, что вам было жалко испачкать свои сияющие белые одежды.

Мы, конечно, молодцы — но чем больше ты молодец, чем выше ты возносишься над схваткой, над чужими «боями в грязи» — тем длиннее чей-то конец во рту твоей социальной страты. Это своим друзьям ты постесняешься сказать, что кто-то из вас не отдает деньги, взятые в долг. Своих знакомых не предупредишь о чужой афере. Своих коллег не предостережешь от найма мудака. Своих родителей не отговоришь голосовать за опасных популистов.

Читатель в белом плаще, запомни: грязь, в которую тебе так не хочется лезть — не абстрактная херь, а твоя страна, твоя земля, твое будущее, твоя работа, твоя политика, твои выборы, твои волонтеры, твои представители, твои деньги, твои решения, твои личные, т-в-о-и. И прекрати ждать дедмороза, он не придет. Поступай так, как считаешь нужным, а не так, как вроде бы наверное положено. Скажи себе: а я ни черта не могу сделать с этими мудаками. Не подставлять же свою тачку. Но учти: эта ответственность — не только за твою сраную тачку, но и за все позади нее.

А с картинки на тебя смотрит Терри Пратчетт, в романах которого смерть говорит: «СПРАВЕДЛИВОСТИ НЕТ. ЕСТЬ ТОЛЬКО Я».