В рамках проекта «Я – значит язык».
Всем нихао, товарищи!
Пока 14 день февраля не забросал нас килограммами седалищевидных
сердечек, вспомним о 14 дне января. В 2017 году в этот день ушёл из
жизни Чжоу Югуан, человек, создавший пиньинь – самую популярную систему
записи китайских иероглифов буквами латинского алфавита.
Он был
экономистом по образованию, но в историю ворвался с лингвистического
фланга. Судьба его знатно трепала, а он в ответ трепал учебники в
библиотеках. Он видел взлеты и падения, войны и революции, преследования
и забвение, но умудрился дожить до 111 лет и 1 дня. О нём гораздо
больше знают на западе, чем дома – критика партии в Китае, знаете ли,
козырей вам не добавляет. Я уже не надеюсь, что о г-не Югуане узнают
миллионы в Китае, но хочу, чтобы узнали вы здесь.
Чжоу Югуан родился 13 января 1906 года в городе Чанчжоу в богатой семье. Было это еще при правлении династии Цин и при этом же правлении его семья впервые разорилась. Однако даже в таких условиях родственники сумели наскрести деньги на обучение в далеко не последнем учебном заведении страны – Университете святого Иоанна в Шанхае. Молодой Чжоу выбрал специализацию по экономике, потому что серьезными вещами надо в жизни заниматься, но душа лежала еще и к языкам, поэтому он также посещал курсы по лингвистике.
В 1933 году неуёмная жажда Чжоу к
познанию заставляет его поступить в Токийский университет, где он учится
у известного экономиста-марксиста Хадзиме Каваками. Но через четыре
года начинается японо-китайская война, и Чжоу с семьёй приходится
вернуться к родным шанхайским пенатам. Здесь он работает в банке «Синь
Хуа», что позволяет ему отведать зарубежного опыта – в нью-йоркском
филиале и лондонском. В 1949 году он, как и многие его соотечественники,
возвращается в Китай, чтобы строить новое светлое будущее новой светлой
страны после создания новой светлой Китайской народной республики.
Здесь Югуан становится профессором Фуданьского университета в Шанхае, и
параллельно пописывает работы по созданию фонетической письменности для
китайского языка. Можно сказать, что эта факультативная занятость спасёт
ему жизнь, но об этом чуть ниже.
Молодой Чжоу Югуан (второй справа) в ожидании лавины приключений
Тут необходимо сделать
небольшое отступление и пояснить, что за словосочетанием «китайский
язык» скрывается огромное многообразие диалектов и языков, которые
достаточно сильно друг от друга отличаются. На сегодняшний день
стандартным языком в Китае считается «путунхуа» (на пиньине pǔtōnghuà) –
это разновидность северокитайского языка, объединяющего большое
количество северных и западных диалектов страны. Нам этот самый
северокитайский язык еще может быть известен под именем мандаринского.
Так вот после того, как Китайская Народная Республика стала народной и
стала республикой, партия поняла, что нужно срочно объединять людей. А
как их объединять, если языки у всех разные? Стало быть, приняли
решение:
а) повысить процент грамотности среди населения;
б) сделать популярным мандаринский язык, как национальный язык страны;
в) похимичить с китайскими иероглифами, чтобы они стали доступнее
обучающимся (представляете, сами китайцы поняли, что иероглифы реально
сложные?!);
г) собственно, создать новый алфавит, который бы звучание этих иероглифов передавал.
Не разводя чайные церемонии, партия нагрянула в 1955 г. к Чжоу Югуану и
попросила (лол, кек!) его заняться созданием такого алфавита, и вообще
возглавить один из профильных комитетов. Выбрали Чжоу, потому что чёто
как-то остальных лингвистов либо вырезали, либо ушли из страны, а вот
про нашего героя сам Мао слышал – он книжку его читал. Югуан начал было
скромно расшаркиваться и говорить, что, дескать, он вовсе и не лингвист,
а так, энтузиаст просто. Но коммунистические партийные работники всегда
обладали даром убеждения, природным обаянием и ключами от фешенебельных
пыточных, поэтому стеснительность свою Югуан быстро поборол.
Великий кормчий и лингвистичий Мао Цзэдун
Я не преувеличил, когда сказал, что нашему герою лингвистика спасла жизнь. Через несколько лет Мао назовёт правыми уклонистами многих коллег Югуана, которые вернулись из США, позарившись на маркетинг новой партии. Часть «уклонистов» не выдержит давления и гонений и покончит жизнь самоубийством. Югуан же к тому времени уже перешёл из Фуданьского университета в комитет по реформе китайского языка, поэтому отделался малой карой. В годы культурной революции его всего лишь сошлют на трудовое перевоспитание в поля Нинся-Хуэйского автономного района. Чжоу Югуану повезло, лингвистика его защитила, и он отплатил ей за это благодарностью.
Начав в 1955 г., три года он сидел на печи и изучал существующие системы отображения китайского письма, а их, надо сказать, уже было – то есть Югуан не был прям пионером в этом деле. Например, в первой половине 20 в. Чжао Юаньжэнь разработал систему гоюй ломацзы («романизация национального языка"), однако та оказалась сложной в изучении. А еще была британская "система Уэйда – Джайлза", которая какое-то время использовалась, но на поверку вышла достаточно громоздкой, да еще и западного происхождения, так что партией одобрена быть никак не могла.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело
делается, и вот в 1958 году добрый молодец Чжоу Югуан представил свои
наработки по системе, которую назвали ханьюй пиньинь, то есть "запись
звуков китайского языка", или для своих просто пиньинь. Здесь бы
сказать, что чинуши указали Чжоу на дверь и приказали идти дорабатывать
материал, но нет. Всем всё понравилось, и пиньинь практически
моментально утвердили и разослали по всем школам страны. А после
утверждения китайским правительством пиньинь признали и в Международной
организации по стандартизации (ISO) в 1982 году, и в ООН в 1986 г.
Система прижилась не только на бумаге – за 60 лет грамотность в стране
повысилась с 20% до 90%, на основе пиньиня был создан специальный шрифт
Брайля, который позволил слепым читать мандаринские тексты. А с
распространением компьютерных технологий и интернета пиньинь просто
захмелел от головокружительного успеха, так как именно находка Чжоу
Югуана использовалась и используется в интерфейсе.
Отвлекаться на
пиньинь мы особенно не будем (всё-таки не про него сказ), но про
тональность словцо замолвим. Когда впервые прикасаешься к изучению
китайского, то, конечно, хочется лезть на стену от этих их тонов.
Разумеется, пиньинь Чжоу Югуана не мог обойти стороной этот вопрос. В
стандартном китайском языке насчитывается всего пять тонов (в диалектах
их количество может разниться): высокий, восходящий,
нисходяще-восходящий, нисходящий и нейтральный. Вот что придумал Югуан.
Для обозначения высокого тона он использовал макрон (ˉ) над гласной: например, ĀĒĪŌŪǕ āēīōūǖ.
Второй тон, восходящий наградил акутом (´): ÁÉÍÓÚǗ áéíóúǘ.
Нисходяще-восходящий тон в пиньине стал отображаться с помощью гачека (ˇ): ǍĚǏǑǓǙ ǎěǐǒǔǚ.
Четвертый, нисходящий тон отмечается грависом (`): ÀÈÌÒÙǛ àèìòùǜ.
Ну а пятый тон, который нейтральный, отображается, как вы догадались, вот так: AEIOUÜ aeiouü.
Теперь хоть можно не путаться в тонах и спокойно отличить, например,
"панду" (xióng māo или 熊猫) от "волос на груди" (xiōng máo или 胸毛). Ага, в
первом случае сначала идет слово с вторым тоном, а за ним следует слово
с первым, во втором же случае всё наоборот, но смысл, согласитесь,
меняется поразительно.
Слева xióng māo, а справа xiōng máo. Не перепутайте!
Имя Югуана в Китае давно уже не в фаворе, и
большой славы, в отличие от своего творения, он снискать не сумел. Под
критику норовистого филолога часто попадалась и правящая партия, и сам
Мао Цзэдун, и сам Дэн Сяопин. Про последнего Югуан вообще сказал, что
его репутация после разгона студентов на площади Тяньаньмэнь была
полностью уничтожена – мол, какой же вы реформатор, если студентов
танками давите.
Но Чжоу Югуан не унывал до последнего дня. Он так и
сказал в интервью BBC за пять лет до смерти "Я ни о чём не жалею, потому
что в этом нет смысла". А ведь и правда, чего жалеть-то? Оставил после
себя внушительное наследие, прожил богатую впечатлениями (не все были
приятными, да) жизнь. Встречался с интересными людьми – с Эйнштейном в
Нью-Йорке, и с последним китайским императором Пу И в столовой для
малоимущих (вот кого можно пожалеть).
Я восхищаюсь человеком,
который привнёс гармонию унификации в китайское языковедение, и сделал
китайский ближе людям других культур. Но больше всего вызывает восторг
не Чжоу-лингвист, а Чжоу-человек. Потому что нужно обладать колоссальной
выдержкой и жизнелюбием, чтобы улыбаться, когда на твоё 111-летие тебе
приносят розовый колпак с надписью "Принцесса".
Спи спокойно, дорогой
Чжоу! Мы постараемся не запутаться в тонах.
Больше познавательного и интересного о языках на странице "Я — значит язык". Подписывайтесь!
