- боевые истории, собранные мною в 2017 году на Восточном фронте.
На войне бодрый смех — заместо целой дивизии будет! (с) Горький Лук
Снег да смекалка
Рвутся рашисты к Киеву, торопятся. Их верховный разбойник пообещал тому генералу, чьи банды первыми войдут в город, высшие рашистские награды и ленты. И генералы спешат, не жалея сил.
Едут танки, лязгают гусеницы. Отдыхают рашисты — на броню вылезли, песни поют. Весело им, хорошо.
Вдруг — бах-бух! — и загорелся самый первый, самый главный рашистский танк с большим оранжево-черным парусом. Только из люка рашист высунулся — бац и нет рашиста!
Завертелись вражеские танки, засуетились. Офицеры в бинокли глядят, ругаются. Не могут никак понять — кто это у них на пути встал, кто посмел?
А это, дорогие мои скауты, и был наш Горький Лук. Он со своими побратимами встретил врага грудью и сталью. Было их всего семнадцать. Немного, да и молодые еще, необстрелянные. Только-только удалось отбиться от грузинского десанта под Львовом и в те суровые дни наша Родина напрягала все силы — каждый человек был на счету.
Залегли бойцы, считают рашистские танки. Один, пять, десять, двадцать. Много, ох, много. А у некоторых — по два дула. Да и в небе, громко урча моторами, барражировали рашистские дирижабли, высматривая горстку наших смельчаков. В воздухе запахло порохом.
- Ничего, — засмеялся Лук, — ничего. Двадцать — это не сто. По танку на каждого, а? Чего нам бояться, нам главное не осрамиться! Сдюжим, або сложим головы!
Добровольцы засмеялись.
- Конечно, чего уж там. Эка невидаль, да мы этих танков уже сколько нажгли. Горят не хуже горилки!
Зима. Заснеженное поле где-то под Донецком. Война продолжается. Рашисты опять вперед покатили, не терпится им. Надсадно ревут моторы — это едут вражеские танки, оставляя за собой на земле грязные полосы.
Вступили герои в бой.
- На, получи! — послышалось на позициях. Это загорелся еще один танк. А за ним другой, и еще, и еще. Но рашисты все равно пытаются раздавить горсточку храбрецов.
- Козаки, — сказал Лук, — сами знаете, что у меня хвора спина, а значит врагу я ее не покажу. И вы, братья, тоже. Так ли?
- Так! — был общий ответ.
Но вот кончаются патроны, вражеским огнем разбита и единственная пушка. Десяток уродливых, болотного цвета, рашистских машин утюжат своими гусеницами окопы наших солдат. Ранен и Горький Лук.
- Братцы, — кричит он — айда на танки! В атаку!
Что такое? Выскочили из своих окопов бойцы, кто со штыком, кто с саперной лопаткой, а кто и с дрекольем, — и давай на танки забираться. А рашисты знай себе землю утюжат, смеются — мы-де победили, получим на водку!
- Залепляй все снегом! — скомандовал Лук.
И бойцы быстро забили все смотровые щели во вражеских машинах. Крутятся они, вертятся, а толку нет. Рашистские офицеры издалека в бинокли смотрят, ничего понять не могут. Только что танки наступали, а теперь вокруг себя вертятся. Что такое?
- Это секретное психотропное оружие! — закричал самый старший по званию рашист — они наши танки им облучают!
Воспитанные на канале Рен-ТВ рашисты сразу же поверили в эту глупость и забегали, засуетились. Одни говорят что надо отступать, другие что надо окопаться, а третьи только головами крутят — ну умора!
Рассердился тогда самый старший по званию рашист и отдал приказ своим дирижаблям — бомбить собственные танки, лишь бы героев наших погубить! И завыли, засвистели бомбы.
Только ни один наш боец не пострадал. Они загодя укрылись и весело смеялись, глядя на то как рашистские бомбы падают на собственные танки. Не прошли тогда враги, остановились.
Наверное, — решили они, — тут обороняются какие-то особенные солдаты, со специальной техникой. Не стоит тут пока наступать.
А Лука и его бойцов наградил потом лично Президент.
Меткое слово
День пытаются рашисты деревеньку под Луганском взять, другой, третий. Уже счет на недели пошел. В Кремле каждый день донесения требуют, победы ждут. Когда же она будет захвачена? И посылают туда новые и новые полки.
А деревню защищает батальон в котором служит наш Горький Лук. И каждый боец в том батальоне сражается как сотня, как тысяча солдат. Не хватает патронов, лекарств, еды, но бойцы не унывают. За ними правда, за ними победа.
Кричит «Первый канал», вопит «Комсомольская правда», -
- Деревня Н. — это крепость, крепость построенная западными советниками! Десятки дотов, дзотов, горы оружия! Цитадель!
Смотрят, слушают, читают это солдаты героического батальона и только усмехаются. Из крепости у них только разрушенный врагом сарай на околице, а из советников лишь деревенский пастух дядя Митяй, оставшийся приглядывать за своей козой Лизаветой. Вот и вся крепость, вот и вся подмога.
- Чего смеемся, братцы? — подходит к группе бойцов Лук.
- Да вот, слыхал чего о нас рашисты брешут? Что крепость у нас тут, цитадель!
Усмехнулся Лук и не спеша начал скручивать папиросу.
- А что, ведь правду говорят рашисты... И то сказать — действительно, крепость.
Изумились солдаты, переглядываются.
- Как так?!
А Лук все сворачивает цигарку, не торопится. Только хитро блестит из под чуба глазами.
- Крепость, как есть цитадель. А как же? Ведь ваша храбрость, ваше мужество — вот они, неприступные стены этой крепости.
Засмеялись тогда солдаты, поняли. Ну и, говорят, ну и голова наш Лук!
А деревню рашисты так и не взяли.
Один против тысячи
Было это поздней весной, почти летом. Мы наступали, освобождая города и села. Но враг был еще очень силен и остервенело цеплялся за каждый метр нашей земли. Под Севастополем вкопали рашисты в землю целый авианосец, чтобы стрелять из него в наших солдат.
Вкопали и ждут.
Стоит рашистский дозорный, вслушивается в тихую украинскую ночь. Страшно ему, давно он не ел и не мылся, но дома его ждет жена, не выплаченный кредит за досанкционный Форд Фокус, да письма от чеченского коллекторного агентства «Тамбур-мамбур». Грустно ему, одиноко. Что забыл он в этом Крыму?
- Га!
Это со свистом входит в горло дозорного нож дамасской стали, с неимоверной точностью брошенный кем-то с расстояния в десятки метров. Но кто же это?
- Ну что, ракоцап, помогли тебе твои каменты? — спросил, пряча нож за голенище сапога, незнакомец. Это был наш Горький Лук.
Бесшумно подобравшись к закопанному авианосцу, он достал лезвие побольше и мастерским ударом вспорол броню выброшенного на берег чудовища.
- Так и знал — дурная работа! — недовольно сказал Лук, оценивая качество рашистской стали.
Легко подтянувшись, он мигом очутился среди переборок и отсеков спящего гиганта. Ему надо было спешить, ему надо было попасть в капитанскую рубку до того как начнется атака наших войск.
Аккуратно снимая по дороге часовых Лук шел вперед. И вот — за спиной последняя дверь — он в рубке! Мертвецки пьяные рашистские офицеры, вповалку лежащие после вчерашней попойки, ему не помеха.
На всем судне был услышан его голос.
- Рашисты! Это говорит комендант авианосца, ваш генерал Козлов. Немедленно покиньте корабль и постройтесь для раздачи излишков награбленного нами добра. Даю вам пять минут!
Жадные рашисты толклись в дверях, спеша первыми добраться до вожделенного сала, санкционных сыров и колбас. Они так торопились, что даже не заметили отсутствия многих часовых. Вскоре на корабле остался только Лук, да храпящие офицеры.
Лук горько усмехнулся и сказал в рацию, -
- Можно начинать!
Мелькнули тени и начался разгром. А Лук раскурил люльку и все приговаривал, -
- Дурная сталь, дурная работа...
