Дисклеймер: зміїною. Бо ж святочний навбросок. Тре ж братьєв піздравить...
Политуправление Российской Государственной Агитации (ПУРГА),
Совет по Углублению Консолидирующих Инициатив (СУКИ),
Телевизионная Агитационная Российская Инициатива (ТВАРИ), вот прям наши дни
- Лёня, ты же понимаешь, что это не покатит, — Хайрутдинов отпил из стакана и поморщился, вспомнив, как раньше в графины наливали не талую антарктическую дрянь, а то, что уже c утра способствовало творческому процессу. – Ты пойми, я против ничего не имею, но не в этих же реалиях! Ты цифры по пропаганде видел? А бюджет?! Вот как теперь всю эту красоту подать – вот в чём вопрос! Надо что-то полностью новое. Чтобы цепляло. Даже Адольфович, и тот сдувается. Как сделать смерть привлекательной – даже когда за неё перестанут платить?
- Ильяс, ты просил эзотерику – я лепил эзотерику. Кто ж виноват, что пока я этот концепт укладывал, ситуация так изменится? И вообще, по саурятине у нас главный Бредведев. – Чилингирян всё более раздражался.
- И кого мы в этом году будем, я извиняюсь, экранизировать? Его или Херкина? Читал, кстати?
- А то. Эпистёблярного стиля ещё не хватало!
- И не говори. И какая блядь дала деду Толкиена под нейролептики?
- Да ему походу давно никто не даёт. И книжка для него сильно толстая. Усков рассказал.
- Прессрелиздабол, сука. Они там кольца раздают на разные места, а ты потом борись с гомосятиной. Ладно. Что делать будем?
- Буду допиливать. Сделаю чернее. То есть более героически. Дохнуть будут пачками, обретать жизнь вечную и записываться в ангелы-добровольцы. Рейхссоловей вон сказал – житуха, мол, переоценена.
- Лёня, дорогой, ты походу это... мышей не ловишь. – Хайрутдинов снова забегал глазами по тексту.
- Иноагент вызывает дух Гитлера, чтобы уничтожить Россию. Поскольку за все эти годы дух напитался силой своих поклонников, да и медиум явно мелковат, дух пообещал проявляться постепенно – в разных местах для пущего эффекта. К тому же энергетика Волгограда не позволяет сразу разгуляться. Через сорок дней на севере происходит страшный пожар. Погибает куча народу, причём очень глупо. Следствие заходит в тупик. Недели через три прорывает водопровод и отопление. По городу ползут ужасные слухи о сварившихся заживо людях. Главный герой – следак Паша с романтичным алкоголизмом и кризисом среднего возраста – нутром чует, что страшные трагедии связаны, но начальство строго-настрого запретило даже заикаться о терракте. Идею подаёт подруга следака, Светлана. Она смотрит на планшете карту города и тихо говорит:
- Крест. Кто-то рисует крест. Теперь надо узнать две вещи. Крест православный или католический? И если это крест, то кто или что посередине? И... когда?
Паша не принимает это во внимание. Хмыкает и обзывает подругу богомолкой. Пару дней спустя Свету находят прибитой к стене у неё дома. Распятое тело обведено кровью в виде звезды. Соседи традиционно ничего не слышали...
Ильяс вздохнул.
- Лёня, всё норм, закручено неплохо, есть куда впихнуть джинсу и месседжи, но ты пойми, сейчас это не прокатит! Ну вот как тебе объяснить... Да, жмуров ты насовать не пожлобился, но вот нет в этом какой-то удали, какой-то тёмной красоты, что ли...
- Это тебе «Бусидо» надо экранизировать...
- Так, не надо затевать русофобию!
- Ну давай я щас эпички понавешаю, будет секси...
- Шпекси! Вот щас бы Вася нам не помешал.
- Вася! Была б у меня такая должность, я б вообще ни с кем не здоровался.
У Хайрутдинова зазвонил телефон. Чилингирян заметил, как у Ильяса вытянулось лицо.
- Василий Романович, дорогой! Не поверишь – только о тебе вспоминали. Да вот сидим с Лёнькой, мучаемся... Привет вон передаёт. Как сам? Не может быть! Всё, ждём! – он отбил звонок и произнёс фразу, которую Чилингирян знал не хуже него: — Вот приедет Вася, Вася нам напишет.
- Об чём ночи не спим? Кому конспект? Насреддин, тебе? – Бондаренко полностью поседел с их последней встречи. Троица обменялась приветствиями и уселась за стол.
- Вась, и конспект есть, и закручено неплохо, но вот чую, что не прокатит.
- Смотрим. Так. Гитлер сразу нет. Главный Алоизыча велел не замать. Давайте поменяем на Черчилля. Можете даже сделать отсылку к хомячьему бантику. Прежде чем растаять в темноте, Черчилль удивлённо достаёт его изо рта.
- Гениально!
- Дальше. Никаких реальных городов. Вы этот сраный Волгоград когда видели? Не в новостях, а в натуре? А я видел. Не надо расстраивать верхи и нервировать низы. – Вася начал копаться в телефоне. – Вербогорск. Вроде не существует. Любой павильон покатит.
- Вот раньше были времена... А щас – на европейской части снимать опасно, а за Уралом – и дорого, и политически недальновидно. Да и там того и гляди — прилетит дрон «Хохлан», — Ильяс осёкся.
- Теперь основное. Юнион Джек по количеству точек подходит, восемь. У тебя в оригинале хорошо было – крайняя точка «Эйч», то есть Гитлер. А тут давай сделаем так. Правая нижняя точка британского флага будет точкой «Зет» — там типа ТЦ «Зарощинский».
- Там духу и скажут – вот ваша конечная станция, сэээр. Приехали, сээээр. – Хайрутдинов уже радовался. Его исполнительская чуйка никогда не дотягивала до Васиной, но он уже понимал: это пять.
- Не скажут. Там сделают всё, чтобы эвакуировать людей. Если дух не получает человеческие жертвы, он не может идти дальше. Но шайка воров решит воспользоваться моментом. Двое упадут на острые арматурины, на одного обрушится балкон, ещё под одним разорвётся лента невыключенного в спешке эскалатора. Таак... Как Паша поймёт, что дело нечисто? Найдёт центр между всеми точками и пойдёт опрашивать пипл. Там с радостью сдадут интеля Гену, который сука книжки читал, а теперь сгинул куда-то. Следак вскрывает хату, а там – мама дорогая! – Бондаренко поводил пальцем в воздухе. – Так, нам сюда нужен поп. Пашка к нему наведывается после смерти Светы, а теперь он приходит осмотреть квартиру и говорит, что тут явно чего-то вызывали.
- Лёнь, ты записываешь? – очнулся Хайрутдинов. Чилингирян помахал смартфоном.
- Так, едем дальше. Начинают искать этого умника. Официально предъявить ему нечего. Батюшка говорит, что просто хочет помочь. А Гена, как и положено интелю, скрывается от призыва. И когда его тянут к военкому, он устраивает истерику в стиле вашего Гандошки Крысовского, верещит «Я не хочу умирать!», каким-то чудом вырывается и попадает под грузовик. Военком выглядывает в окно и тихо говорит: «Смерть смерти рознь». Это должно произойти перед последней точкой. Лёня, по таймингу посмотришь, чтоб не было нестыковок.
- Да пипл схавает.
- Окей. И теперь начинается гонка на опережение. Остаётся вопрос – когда. Обыск нехорошей квартиты ничего не дал, и Паша восстанавливает хронологию. Понимает, что времени уже нифига нет. Следак с отцом Николаем начинают готовиться к встрече, МЧСники подгоняют публику нафиг из домов... Кстати, когда там их выгоняли из торгового центра, влепи фразу от мента: «Ну делайте, что вам говорят, и никто не пострадает».
- Стопудово.
- Лёня, у тебя здесь явление духа прописано в хате у Гены. Это с бюджетом всё настолько плохо?
- Ну а где ему ещё проявляться? – обиделся было Чилингирян.
- Бюджет найдём, — сказал Хайтутдинов. – Только насыпь.
- Тогда так. Поп освящает хату, следак вешает иконы и тут у попа звонит телефон. Нет, нафиг. Из ниоткуда появляется высокий такой монах. Поп в шоке – отец Иосиф, вы же... это... Ну, умер, отвечает монах. Это что, повод не служить Отечеству?
- Действительно, — Чилингирян не мог скрыть раздражения.
- Монах им рассказывает, чего куда, это пусть ваш консультант напряжётся, и тут начинаются подземные толчки. Иосиф говорит, что это на пустыре. Следак с попом хватают иконы Георгия Победоносца и Неопалимую Купину и бегут туда. Земля трясётся, пустырь за домами уже раскалывается надвое и там типа геенна огненная и оттуда уже что-то лезет. Пашке надо на ту сторону, чтобы закрыть её своей иконой, но пропасть разрастается. Иосиф кидает следаку мостик через пекло. Тот понятно ссыт. Огненное чудище уже лезет из земли наружу. В домах вылетают стёкла, падают столбы, вседела. За Пашкой появляется Светлана как сущность, соединяется с ним и переходит на ту сторону. Пару раз спотыкается и чуть не роняет икону. Дух уже вылез до пояса и швыряется огненными шарами. Иосиф связывает его, набрасывая серебряные канаты, которые возникают по мере того, как он молится, но видно, что он долго не протянет. Поп еле увораивается от шара. Как только Пашка становится напротив Николая со своей иконой, от них веером расходится белый свет. Иосиф рассыпается серебряной пылью и закручивается в воронку, поднимаясь всё выше. Огненный разрывает канаты и уходит ввысь огромным ревущим столбом. Попа и следака раскидывает в стороны взрывной волной и накрывает огнём. Столб начинает извиваться, потом словно разрубленный наискосок, заметно укорачивается, и становится виден серебряный меч, который вонзается в самую сердцевину и рассекает столб напополам. Тот падает вниз, расплёскивая огонь по всей округе. Это ваши спецы смогут нарисовать?
- Будут стонать про санкции, — вздохнул Лёня.
- Пусть попробуют. – усмехнулся Ильяс.
- Так, всё, звучит жизнеутверждающая музыка, едет пожарка, пресса вякает, поп со следаком приходят в себя и сидят на земле уже рядом. «Благодарю за службу, товарищи», говорит отец Иосиф. «Может, есть какие-то пожелания?» Отец Николай просит молить Бога за Россиюшку. Пашка хочет увидеть Свету. Просит у неё прощения и говорит его дождаться – мол, он скоро. Это не тебе решать, говорит Иосиф и две сущности тают. В небе дым, бегут врачи.
- Бляя... – Хайрутдинов ослабил галстук.
- Погоди. Бонус раунд. Пашка в кабинете у того самого военкома. Тот смотрит его документы – у вас была тяжёлая контузия, ожоги. Пашка говорит – это не повод не служить Отечеству. Военком встаёт и пожимает ему руку. За окном снуют белые лады с титрами. Высоких вибраций хватает или ещё поддать?
- Вася, вот как это у тебя получается? Ты ж ни на чём не сидишь.
- Это наше общее дело. Щас все в одной лодке.
- Да уж, хрен выгребешь. – подытожил Лёня.
- Эту телегу хорошо было бы запустить под победную кампанию в мае. Тогда можно добавить пару моментов. Перед битвой с Черчиллем отец Иосиф надевает медаль «За отвагу» с оплавленной серединой. Это дедова, говорит он. Какие-то умники решили Наполеона вызвать, вот он и упёрся. Ну, а тот скромный факт, что Великобритания была союзником СССР...
- Бонд, я тебя умоляю! Быдло щас не вспомнит, сколько в Союзе республик было.
- Хорошо, на май мы это поставим. Я там докидаю героики куда можно. А щас чем будем банковать? – Чилингирян разрывался между обидой, завистью и желанием быстро заполучить классный материал, под которым поставит своё имя.
- А креативщики ваши? Такие с айкосами и на глубокомысленных щах...
- Не напоминай! Сами ничего придумать не могут и обвиняют друг друга в плагиате! Руки из жопы, голова из жопы и вместо головы тоже жопа! Европа у них в Красноярске замерзает! Хомячка они в суп режут!
- Так вот, о плагиате. Знаешь, что сейчас модно на проклятом Западе?
- Да тут не до Запада уже. Херкин за перо взялся. Засадил дух фараона в опера, а потом замутил восстание.
- Он выстебался с сериала «Уэнсдей», а вы за чистую монету всё принимаете.
- Что за блядь такая?
- Не надо. Там очень правильный ребёныш. Не накуренный и с косичками. Могу предложить кое-что.
- Погоди. Дай зарядное воткну, — встрепенулся Чилингирян.
- Как в старые добрые времена, — сказал Ильяс. – Бонд, Чили и Насреддин.
Вітаю шановне панство. Серед січневих свят з'явилося ще одне – нове, неканонічне, але вкрай важливе. 11.01 – Всесвітній день «Дякую». Доземний уклін ЗСУ за кожен новий день.
Допомога фронту тепер доступна через PayPal
Картка 4731 2196 1942 3175
IBAN UA04 30529 9000 0026 2046 8098 6837
Код РНУКПН отримувача 2508212611
Гривня картка 5168 7451 1010 5332
IBAN UA71 30529 9000 0026 2047 4450 5596
Код РНУКПН отримувача 2508212611
Допомагаймо лютим бандерівцям у боротьбі з нечистою силою!
- Значит, лейтенант Середа. Ирина Середа. Внедряется в суперсекретный украинский тренировочный лагерь для молодёжи с паранормальными способностями. Сесссно, совместный с нашими бывшими союзниками. Изначально планировалось получать информацию о планировании терpактов ассиметричного характера. Например, на целый город можно наслать серьёзные болезни. Или нашествие ядовитых змей там, где их отродясь не было. Всё дистанционно и концов не найти. Водяники готовятся вызвать наводнение ранней весной, а ледуны – заморозить, когда затопит дома. Двигунцы планируют землетрясения и сход грунтов. Светотрясы рвут линии электропередач. Понятно, что всё направлено против нас. Жучки ставить бесполезно, ибо все фрики медитируют тихо сами с собою и локации не палят. Ира, которая теперь Ярына, тоже девка непростая. У неё случаются видения. В основном – масштабные катастрофы. Точно сказать, где именно что случится, она не может, но иногда видит какие-то знаковые места. Увиденное она потом рисует и отправляет в центр для идентификации. Поскольку Ирина отличается жестокостью даже по тамошним меркам, бандероскауты её сторонятся.
- Нашёл, — оторвался от планшета Чилингирян. – Руку как назовём? Добрыней?
- К чему такая сермяжность? Не Добрыней, а Малютой. И не руку, а металлический шар с глазом. Он не только следит за происходящим, но и может электрошоком долбануть. Да, и как бы нам маменьку... импортозаместить? Ладно, пусть Нонку Прыщаеву в порядок приведут – с горчичкой покатит.
- А в директрисы кого – Кобздолину? Будут на пару по Одессе ностальгировать, — хмуро сказал Чилингирян.
- Я как-то думал про Срашкова. Фамилия у директора – Заломайло. Для него самое страшное оскорбление – когда её пишут с латинской буквы. Буквально дымится человек. Каждое утро мотивирует молодняк наносить как можно больше вреда, чтобы клятые кацапы наконец начали выступать против власти, а регионы – грызться между собой за царскую милость и финансирование, а также на предмет кто больше пострадал.
- Годно.
- Дальше. Глаз выслеживает, где тусуются холодцы. Длиннющий, тёмный и вроде как заброшенный коридор. Ирка сначала думает, что там дубак из-за этих деятелей и они там тренируются. Хрен там. Малюта включает подсветку. Всё как положено, огромная дверь. Шар выдвигает смарт-отмычку, и они заходят внутрь. Морг – пальчики оближешь. Малая осматривает трупы и ласково говорит Малюте: «Скучаешь по прежней работе?» Глаз выражает согласие. У жмуров отсутствуют разные части тела. Поодаль стоит шкаф, где все запчасти хранятся в формалине. Ирина решает, что они понадобятся для какого-то сатанинского обряда. Когда возвращается, чуть не натыкается на директора. Так, что я упустил?
- Подружку. – обрадовался было Лёня.
- Нет, Чили. Я упустил выпить кофе.
Вася стоял у окна, из которого была частично видна Колбасная площадь. Символически чокнувшись кофейной чашечкой со Злобным Местом, Бондаренко продолжил:
- По подружке. Зовут Мавочка. Дурочка в вышиваночке и веночке. Волосы носит распущенные. Не тёмные. Обладает суперспособностью оживлять. За это Середа поначалу презрительно называет её ландшафтным дизайнером. Там даже карандаш нельзя в руки давать – через секунду на нём дурацкие розочки. Полкомнаты у неё такие же – вишня в цвету, ручеёк, соловей. Ирку это дико бесит, но местные хлопцы ходят по утрам на водопой, а чертовки – умываться водой с вишнёвым цветом. Мавочка лечит травмы прикосновением. Поэтому её не допускают распинать русских мальчиков в трусиках.
- Ну и нахрена она там здалвась? Распятых оживлять и прибивать заново, пока руку не набьют,чтобы вслепую и на время?
- Лёня, подумай. Для чего бандеровцам запчасти?
- Ну там, обряды всякие, жертвы приносить тому же Бандере. – Чили явно не отбивал дупля.
- А всё гораздо проще. Если дух Бандеры вселить в тело, сшитое по кускам, то он сам соберёт все жертвы, какие захочет.
- Блядь, — согласился тот.
- Когда хохол родился, твои предки, Лёня, начали запивать слёзы «Араратом». Помнишь, как литераторша говорила? «Теперь я понимаю, в чью честь назвали Нью-Васюки».
- Мужики, давайте дальше. После репетиции факельного шествия Панас, неравнодушный к Ирке, решает ей показать тайный штаб, в котором собираются самые прокачанные фрикофашисты. Там она и видит огромную сенсорную карту России со всеми бедствиями, которые они планируют. У Середы начинаются видения. Пожары, наводнения, голод, гражданская война, восстание, распад страны – подгоните по ситуации. Девчуха приходит в себя и они с Панасом потихоньку оттуда сваливают, но уже на лестнице их замечает директор. Несанкционированное проникновение в штаб означает отчисление. Из живых. Рисковать нельзя. Наутро директора находят с выколотыми глазами и просверленным в четырёх местах позвоночником. От напряжения и болевого шока мужик местами обуглился. Мавочка бессильна. Камеры показывают, что ночью весь молодняк спал по комнатам и к Заломайло никто не заходил. Следующий кадр: Малюта на столе в полуразобранном состоянии. Ирка протирает спиртом его сверло и мурлычет что-то романтическое. Вот теперь можно запускать Крокодолину. Её зовут... её зовут Мотря Хагиваженко. Чуть что – загрызает на месте.
- Ага, после крайней подтяжки похоже.
- Она благоволит Ирке, так как подозревает, что Заломайло ушёл не без её участия. И да, они дружат с Иркиной мамашей. Та рассказывает, что развелась с этим упырём Середой и наконец вышла замуж за достойного человека. Однажды она даже приезжает с мужем – высоким и крайне экстравагантным джентельменом в смокинге, тёмных очках, головном уборе в виде лебедя и с местечковым говором.
Хайрутдинов заржал.
- Думаешь, Бединоросович согласится? – усомнился Лёня. Ему показалось, что из-под едва шелохнувшейся портьеры выскользнула какая-то тень. Вот же умеет Васька насыпать...
- А хули капризничать? У него кормовая база сократилась – капец. А коровьи костюмы надо за что-то обновлять. Вместе с пёрьями.
- Дальше. Всё вроде успокаивается. Ближе к зачётам мадам собирает всех бандерят на утренней линейке и сообщает им потрясающую новость. Никаких выходов за территорию. Все гаджеты выключить. Ночью ожидается сошествие духа лидера.
- Нам дан приказ. А всё, что кроме. Легко уладить с помощью крота, — поёт директриса и на слове «крота» кладёт руку Ире на плечо. Публика в шоке, каждый реагирует в соответствии со своими способностями. Середу заковывают в наручники и отправляют в карцер до ночи.
Кровь москальки, пролитая на алтарь Бандеры, сделает того практически неуязвимым. Малюта пытается хоть как-то помочь, но Панас его очень профессионально перехватывает и тут же деактивирует.
Пока девчуха сидит в каталажке, а публика обсуждает случившееся, к воротам подъезжает толстый и красивый лимузин Иркиной мамаши. Они проездом, и та хотеда передать дeвочке книги, но нельзя так нельзя. Параска – так её зовут – возвращается в машину.Там же сидит Омэлько, её муж. Он в шапке бини и свитере с орнаментом из омелы.
- Придётся переодеваться в машине, — говорит Параска. – Как в старые добрые времена.
- Отвернись, любовь моя. Я стесняюсь, — отвечает Омэлько.
Вася посмотрел на часы. Ого. Ладно, успеем допилить.
- Так, быстро. Вечереет. Охрана всё прочёсывает. В какой-то момент вырубается свет. Минуты на три, не больше. Всё восстанавливают, вспоминая при этом клятых кацапов. Всё снова прочёсывают, и с дронов тоже, но нарушений периметра нет. Скауты надевают лучшие вышианки и собираются за церквушкой, которая тоже находится на территогрии лагеря. Директриса в красно-чёрном. Связанную Ирку кладут на алтарь. Она пытается освободиться, но фиг там. Холодцы её примораживают, чтоб не дёргалась, но была в сознании. Рядом лежит трупак, в который будут вселять бессмертную душу лидера. Возле него Мавочка в чём мама родила – в венке и вышитой рубашке. Хагиваженко начинает читать на латыни. В небе закручивается кровавая воронка с молниями. Как только молния бьёт в жмура, к Ирке подскакивает огнемётчик Грыша, и с явным удовольствием чиркает её ножом по горлу. Кстати, Грыша раньше подбивал к Середе клинья, но она его отшила. Жмур шевелит пальцами на ногах, Мавочка кладёт на него руки, крокодир камлает.
- Госсподии, какой же у вас бардак в этих тайных катакомбах! – раздаётся голос Омэльки. – Я хотел как нормальный человек выйти весь в белом... – на нём уже сильно испачканный белый костюм. Головной убор – в виде павлина.
- Закрой рота, павыч, — говорит Хагиваженко и начинает скалиться.
- Это не совсем павлин, — отвечает Омэлько и снимает чёрные очки. Голова павлина тут же превращается в королевскую кобру, а перья – в змей. Директриса каменеет. Молодняк пытается разбежаться, но за их спинами уже стоят ССОшники с автоматами.
- А вот рота – что надо, — говорит Омэлько. Выпускает заметно проапгрейженного Малюту и говорит «Работай». Подскакивает к жмуру, который уже дышит и пытается сесть. Отшвыривает Мавочку и приказывает ей: «Переключись». Та останавливает Ирке кровь и залечивает рану. Малюта разрезает стяжки.
- Ну, привет, — говорит Омэлько оживлённому, и тот каменеет.
Молодняк пакуют в чёрный лимузин, из которого маменька руководит операцией. Горгоноид надевает тёмные очки.
- Как ты? – обращается он к Ирке.
- Бывало и хуже.
Мавочку тоже утаскивают. Спецура заносит две статуи на третий этаж учебного корпуса. Во дворе разливают святую воду. Первой в лужу сбрасывают директрису. Камень разбивается, каждый осколок превращается в крысу. Грызуны бегут кто куда. Потом сбрасывают Бандеру. Его осколки превращаются в ворон.
Омэлько с Иркой садятся в фургон.
- Аэродром готов, — говорит Параска и обнимает дочь. С отвращением смотрит на лежащих фриков и говорит: «Так, молодёжь, в штабеля укладываемся традиционно, а не как в Америке учили». Тут же крутится шар с глазом. На глазу – монокль, но с дужками.
- Малюта! – говорит Ирка.
- Это не Малюта. Малюта у меня, целёхонький. – с пода поднимается Панас. Он не зафиксирован. Достаёт Малюту и включает. – А это Палыч. Лаврентий Палыч. А я Олег из отдела киберразработок.
- Золотая голова, — говорит Омэлько. Видит офигевший Иркин взгляд и оправлывается: «Не один ты, Штирлиц, по Родине скучаешь».
- А как бы мы тебя без присмотра оставили? – у Параски на глазах слёзы радости.
Перед самой посадкой в самолёт она нажимает на кнопку, и бандерлогово взрывается к хренам собачьим. На чёрном небе проступает белая надпись: ЛЕЙТЕНАНТ СЕРЕДА: ЧЁРНАЯ ПЯТНИЦА
- Пронимает, — подытожил Чилингирян.
- Бонус раунд и мне уже в Росстат надо. Тому, кто поворачивает реки, показывают на карте, как сделать, чтобы не заливало города. Кто отвечает за холод – борются с жарой, кто за жару – обогревают Якутию. Мавочку ведут к Мавзолею... Всё, мужики, чем смог. Всем привет. На созвоне.
- Вася, шикарные концепты. Не знаю, как тебя благодарить, — улыбка Ильяса говорила о том, что он ещё успел до весны съездить домой в Испанию и доделать зубы.
- Ничего вы, русские, не можете довести до ума. – широко улыбнулся Бондаренко. — Да успокойся. Мы в ответе за тех, кого наборщили, — ответил он ещё своей киевской фразой.
Они шли по коридору, то и дело отвечая на приветствия хмурых гигантов пропагандоностроения.
- Ильяс, и знаешь... Не переусердствовать бы вам со всей этой сатаниной, да ещё в такое время... Как говорится...
- Пра вовка прамовка! – радостно закончил Хайрутдинов, всспоминая годы учёбы в Киеве. И тут же осёкся. – Как там твои? Как мама? – он понизил голос. Глаза забегали.
- Нормально. Порешали.
- Слава Богу. Я её всегда помню. Такого стола, как у вас накрывали, нигде больше нет. Передавай привет. Ты думаешь, я в восторге? Тут все...
- Да понятно всё. Давай.
- Давай.
Оскільки букафф дійсно многа (по-іншому просто не виходило), маю право на другу рекламу. Ну, ви пойняли:
Допомога фронту тепер доступна через PayPal
donikroman@ukr.net
Картка 4731 2196 1942 3175
IBAN UA04 30529 9000 0026 2046 8098 6837
Код РНУКПН отримувача 2508212611
Гривня картка 5168 7451 1010 5332
IBAN UA71 30529 9000 0026 2047 4450 5596
Код РНУКПН отримувача 2508212611
Щоб «вечори на хуторі поблизу Бахмута» для наших ворогів були в якомога темнішій естетиці. А наші захисники мали все необхідне та смачні вареники.
Какой всё-таки неудачный эспрессо. Сорт кислый. Не все бразильские купажи одинаково полезны. А машина один в один как у того хайдёныша из Джерико. За дальним столиком в стамбульской кофейне сидела неприметная шатенка и что-то смотрела на планшете. Рядом стоял чемодан со свежей биркой на имя Драганы Вранович. Маме привет, сука. Мама в Лиссабоне каждый день ждёт отбой воздушной тревоги в Киеве. Не икнулись тебе, Ильяс Абдулазизович, ни её борщи, ни её налисники. Права была литераторша на четвёртом курсе – ни остроты у Чили, ни мудрости у Насреддина. На Бандеру они решили замахнуться. Кишка тонка и остальное не лучше. Можете только завидовать, подхихикивать и глазки отводить. Если кого-то из старых Ханов оживить, они тебя нагайкой пополам рассекут. Маме привет... У мамы девичья фамилия Поклад, скоро поймёте, почему. О, пошла массовка...
- Спасибо, Настюша, — Ильяс погладил ещё тёплые папки. – Случилось чего? – спросил он, увидя выражение лица секретарши.
- Заколку не могу найти. Красная такая, английкая, с утра была. Ещё Василий Романович сказал, что бомба.
- Нашлась. – сдавленно сказал Лёня.
Над Кремлём вместо трёхцветной тряпки болталась кошерная алая. Чилингирян икнул. Точно. Хомячий бантик из РТшного клипа. Звезда на Спасской башне... помахала Лёне. Это был Вещь, многократно похорошевший от кремлёвского буфета. Теперь он указывал на сакральную стену. На ней горело:
FIRE WILL RAIN
Чилингирян отмерил по локоть, ожидаемо получил срелний палец и снова перевёл взгляд на стену. Теперь надпись полыхала:
FIRE WILL REIGN
- Всё, приехали. – почти с облегчением сказал Хайрутдинов и полез за сигаретами. – Ручка моя, я твой п...
- Вытащили этого Бёртона на нашу голову.
- Да какой нахер Бёртон! Тут такое... Бери выше! Залужный.
Вещь явно указал на Ильяса, изобразил лайк и распрямил указательный, средний и безымянный, засияв зловещим красно-чёрным.
На Старые Васюки надвигалась святочная ночь. На МКАД въезжал пятый всадник Апокалипсиса – Молодец-алавердец.
Поборемо!
Фото: Google
