У процесі оновлення ЗСУ інколи проявляються ознаки, які притаманні будь-якому постреволюційному періоду. Історія циклічна і деякі явища в ній повторюються. Пройшло століття з того часу, коли найбільш криваві революції потрясали Україну. «Солдатские революционные комитеты» большевіков знищували офіцерів царської армії як представників «буржуазного класса» і, як тоді їм здавалося, створювали також нову армію.
Дуже швидко настав час роздуплення, коли потрібно було запрошувати назад в армію офіцерів «старої формації», тому що солдатські активісти і комісари були не здатні справитись з цим завданням. Але комуняки в найкращих традиціях сучасної мокшанської орди, спочатку використали військових пофі, а потім розстріляли. Наслідки такої «генітальної політики» проявилися дуже швидко у 1941-му.
Є така народна приказка: «То було давно і неправда». Але чи застраховані теперішні ЗСУ від «махновщини», «кізячества» і «культури прєдков», які стовідсотково розвалюють принципи на яких основана будь-яка армія?
Пропоную вам розповідь офіцера, який зіткнувся з проблемою такого собі «сержантського (“кізячого») комітету" в одному з підрозділів ЗСУ. Дехто з сержантів того підрозділу вважає, що саме такими і є "стандарти НАТО".
Ця історія написана кадровим офіцером. Свого часу він закінчив військовий інститут. Служив певний період у Сухопутних військах, в піхоті, звільнився, а в 2014-му добровільно пішов на війну і воював в одному з так званих "добровольчих" підрозділів. Він має бойовий досвід.
Я довго обдумував чи друкувати цей матеріал. Що це дасть? Нашкодить ще більше чи допоможе вирішити проблему? Зробить армію сильніше чи навпаки послабить її імідж? Але все ж таки прийшов до висновку, що цю "правду життя і служби" наших ЗСУ потрібно однозначно розкривати для того, щоб офіцери (особливо молодші) і адекватні сержанти змогли утримати її від "махновщини", "кізяччини", "криміналізації" і руйнації тих принципів, на яких засновані такі явища і поняття як: "АРМІЯ", "ОФІЦЕР", "СЕРЖАНТ" і, прости Господи, навіть "стандарти НАТО".
Наберіться терпіння і прочитайте цю історію до кінця. Це надзвичайно цікаво. Автор явно володіє природним хистом оповідача. Він написав російською, його стиль зберігаю, прізвища і назви підрозділів змінені за його проханням. Але хто в темі, той впізнає цей героїчний (без перебільшення) підрозділ за ознаками криміналізованої поведінки певної частини особового складу і моральної атмосфери в ньому.
"23.06. – прибыл в район Докучаевска на КСП, где со мной провел собеседование командир батальона подполковник Пирченко. По результатам собеседования мне была предложена должность командира роты и выдано отношение.
28.09. – прибыл для дальнейшего прохождения службы. Командиром батальона была поставлена задача в 10-ти дневной срок принять роту.
29.09. – приступил к приему ротного хозяйства. Параллельно старался максимально близко познакомиться с личным составом роты, проводя короткие ознакомительные беседы. На момент моего прибытия, ротой командовал заместитель командира роты по воспитательной работе мл.лейтенант Комаренко, должности командиров взводов занимали три кадровых офицера – лейтенанты выпуска 2017 года. С первого дня бросился тот факт, что офицеры практически не играют никакой роли в организации службы и поддержании дисциплины.
Приведу несколько примеров: на ежедневном утреннем совещании управления роты и командования взводов, исполняющий обязанности командира роты мл.лейтенант Комаренко доводит до присутствующих основные задачи старшего начальника, что занимает около 2-3 минут. Далее, на протяжении 30-40 минут, выступает перед присутствующими главный сержант роты старший сержант Писный.
Во время своего выступления и постановки задач ст.с-т напрямую ставит задачи не только сержантам взводов, но и офицерам-командирам взводов и, порой, командиру роты. Для того, чтобы задать уточняющий вопрос, офицеры спрашивают у него разрешения обратиться. Ставя задачи офицерам ст.сержант Писный угрожает различного рода дисциплинарными и организационными мероприятиями за несвоевременное их выполнение (например, тренировки личного состава всего взвода по сигналам оповещения).
На подобного рода совещаниях, ст.сержантом Писным часто принижается роль офицеров в ЗСУ и ставится под сомнение целесообразность их существования и компетентность (на данные слова никто из присутствующих офицеров никак не реагирует). Отдельно поднимается тема офицерства в контексте 2014 года где, по мнению ст.сержанта Писного, вся вина на неудачах лежала на офицерстве, которое "полностью себя дискредитировало". Сержанты роты обращаются к офицерам на "ты", ставят им задачи.
Так, например, на второй день приема роты я прибыл на ВОП "Слон", где меня встретил старший сержант взвода, в то время как командир взвода находился на месте, в блиндаже. Я поинтересовался где командир взвода и мне сержант ответил, что он сейчас занят. Через несколько минут из блиндажа вышел командир взвода лейтенант Проценко, которому на моих глазах главный сержант взвода поставил задачу отвезти личный состав в клуб, на концерт и как ни в чем не бывало продолжил обход со мной ВОПа. Судя по легкости и слаженности увиденного мной "процесса", я делаю вывод, что такие отношения в данном взводе – норма.
На другом ВОПе я стал свидетелем того, как подчиненные, по моему требованию, вызывают командира взвода: солдаты громко в несколько голосов кричат "Лейтеха! Лейтеха! К тебе пришли!"
По итогам увиденного во время обхода ВОПов и знакомства с личным составом я решил провести отдельное собрание с командирами взводов. Собрав трех командиров взводов, я обратился к ним с подготовленной речью где обратил внимание на все увиденные мною моменты и ньюансы и высказав свое недовольство существующим положением вещей в роте и роли офицеров.
Офицеры слушали меня не перебивая, но по окончании моей речи, командир 1-го взвода лейтенант Проценко, попросив разрешения, выступил с монологом, который я с трудом выслушал до конца, но мне важно было понять серьезность и глубину происходящего. В ходе своего выступления лейтенант Порацкий в частности сказал: "что ему сразу видно, что я офицер старой формации и что сейчас в армии совсем другие порядки: сейчас нет командиров и начальников, а есть боевые братья и боевая семья каждый член которой должен стараться делать что-то. Если где-то сержант занят или отдыхает, и он не может выполнить свои обязанности, то ничего нет зазорного в том, что командир взвода страхует своего сержанта и делает за него его работу".
После окончания моей групповой беседы с командирами взводов, ко мне подошел командир 2-го взвода лейтенант Воловенко, который окончил Академию сухопутных войск во Львове с красным дипломом и, полушепотом, чтобы никто не услышал, сказал, что с нетерпением будет ждать, когда я приму роту и осуществлю свои планы по увеличению роли офицеров в роте и окажу поддержку молодым офицерам, т.к. самим им тяжело в виду отсутствия опыта и помощи со стороны командования роты и батальона.
В первые три дня я практически все время проводил в сопровождении главного ротного сержанта Писного, который является скрытым лидером роты. Во время наших диалогов я лично довел до него ряд требований, которых хотел бы придерживаться и требовать их выполнения от него, а именно: обращаться ко мне на "Вы", не обсуждать мои приказы при подчиненных и не курить в моем кабинете без разрешения. Эти требования вызвали открытое недовольство у Писного и он их посчитал необоснованными.
Далее ст.с-т Писный рассказал мне в назидательной форме о том, как он и остальные сержанты батальона в 2016-м году, на полигоне Широкий Лан нагайками выгоняли из палаток полковника Генштаба и МО и, угрожая им физической расправой, требовали выплатить им зарплату. Также он мне рассказал о том, как он не боится никого из командования ЗСУ и что он, казак, служить Украине, а не армии. Уставы ЗСУ открыто считает бесполезными книжками и не признает никаких авторитетов кроме слова побратимов. На мои попытки объяснить ему, что данный подход невозможен в рамках ЗСУ и что, принципы воинской дисциплины и единоначалия – основополагающие принципы в ЗСУ, ст.с-т Писный в очередной раз вернулся к теме "офицерства" и бесполезности существующей системы в армии.
За несколько дней общения от ст.с-та Писного я услышал от него: о необходимости введения в роте 10-ти дневных отпусков для бойцов без согласия и без постановки в известность командования батальона; о необходимости "давать бойцам для психологической разгрузки возможность выпить"; о том, что если боец роты уходит с позиций самовольно его покрывают несколько дней и ждут, когда он сам вернется, но все это время ни офицерам ни командованию батальона ничего не сообщается; о неправильности организации боевого дежурства в батальоне и о том, что реальное количество солдат на наблюдательных пунктах взводов роты днем и ночью, на самом деле, в 2 раза меньше определенного командованием, но доклады командованию батальона идут о полном их количестве; о бестолковости и некомпетентности исполняющего должность командира роты мл.л-та Комаренко и об отсутствии у последнего какого-либо авторитета среди бойцов роты, при этом употреблялись крайне резкие слова для описания степени неуважения; о том, что сержанты роты подчиняются только ему и любого сержанта наказать или поощрить командир роты имеет право только с его ведома и согласия; и еще многое-многое другое.
Надо признать, ст.с-т Писный имеет определенный авторитет среди части военнослужащих роты, имеет ряд наград. Но мне, как бывшему начальнику штаба батальона, доводилось и раньше видеть такое: ст.с-т Писный имеет ряд судимостей общим сроком, по его словам, 7 лет и, как и мой прежний командир батальона пытается строить отношения в коллективе по модели зоны (без преувеличения), это касается как терминологии, так и принципов отношений и взаимодействий между военнослужащими. Вся эта система названа Писным термином "казачество" и "культура предков". Видя сложность ситуации с сержантским составом, я решил проявить инициативу и анонсировал, что я буду на ближайших еженедельных "сержантских сборах" роты запланированных на 5-е октября и что на этих сборах я готов ответить на все волнующие вопросы и довести свои требования.
За время приема роты я несколько раз прибывал на сверки со службами в штаб где начальник вещевой службы части, просил меня зайти к нему и передавал мне от сержантов моей роты "послание", что бы я ушел сам или они в течении месяца меня уберут или подставят. Эти угрозы вызвали у меня улыбку больше чем обеспокоенность.
Также, 2-го октября в воскресенье, меня шокировал разговор с заместителем командира батальона по воспитательной работе п/п-ком Ляхом, который прибыл в расположение моей роты провести со мной беседу. Его слова шокировали меня, как будто со мной разговаривал не офицер, а сержант-дембель. Меня убеждал, чтобы я не плыл против течения, а договорился с сержантами роты и спокойно принял существующие правила. Что Уставы тут не работают и т.д. и т.п.
Позже, от некоторых бойцов я узнал, что сержанты роты прислали (!!!) замполита, чтобы в очередной раз убедить меня изменить свои настроения и не ломать сложившиеся устои.
3-го октября, после приема техники, я вернулся на РОП где меня уже ждал главный сержант роты Писный и на мое приветствие ответил дословно: "Я понимаю, товарищ капитан, что Вы "невьебенный" капитан и спустились к нам свысот, но будьте добры, в следующий раз, как Вы где-то "накосячите" или захотите "показать солдату кто здесь командир", сообщайте об этом немедленно мне, чтобы я мог за Вами хвосты заносить"!
Я сделал замечание ст.с-ту за манеру обращения ко мне и потребовал впредь не допускать к себе такой манеры поведения со мной. При этом я был максимально сдержан и корректен. На мое замечание ст.с-т Писный отреагировал фразой: "Ну раз Вы такой гордый, то оставлю Вас один – на один с личным составом" и удалился, проигнорировав мое требование остаться.
Должен отдельно сказать, что за 5 дней, что я находился в роте, командир батальона ни разу не провел со мной индивидуальной беседы и не высказал своего видения моей службы, рекомендаций и пожеланий. Видя сложность обстановки в коллективе и не приемля все выявленное, я только 3-го октября смог попасть к командиру батальона на беседу, чтобы обрисовать ему картину увиденного и согласовать свои планы по наведению уставного порядка. Встреча состоялась по моей просьбе сразу после совещания, на балконе КСП, где на протяжении 3-х минут я доложил увиденное и мне комбат посоветовал не ломать через колено сложившийся ход вещей и искать точки соприкосновения с сержантами.
5-го октября я принял участие в сержантском собрании роты. На это собрание ст.с-т Писный заставил (!) прийти всех офицеров роты, в том числе и исполняющего обязанности командира роты мл.л-та Комаренко. Надо сказать, что некоторые сочувствующие мне солдаты накануне шепотом украдкой, предупреждали меня, что на собрании будут провокации и мне лучше не идти на собрание, но это не в моих правилах, да и не в правилах офицерства, потому я не сомневаясь пришел на него. Собранием "заправлял" ст.с-т Писный, который в недопустимой форме, с первых минут собрания, начал задавать мне некорректные вопросы и даже угрожать физической расправой (сломать нос с локтя).
Возможно имело смысл не продолжать данное собрание, но я попытался построить диалог с сержантским коллективом и это был шанс посмотреть в глаза каждому из них и показать себя. Но собрание превратилось в "балаган" где вначале меня обвиняли в том, что я сдавал позиции батальона сепаратистам в 2014 году, затем, что в 2015 году меня забербовали ФСБ. Но основным лейтмотивом собрания стал единственный вопрос-ответ, на который "решит мою судьбу и стану ли я командиром роты или нет" (слова ст.с-та Писного) и этот вопрос прозвучал: "Как будем жить, капитан? Давай договариваться!"
Почти все слова ст.с-та Писного встречались гулом одобрения сержантов и молчанием офицеров. В начале собрания, я пытаясь построить диалог, старался отвечать искренне и развернуто на все вопросы. Но каждое мое слово встречало комментарии и смех. Признаюсь, честно, за всю свою службу и работу с личным составом столь унизительно я себя никогда не чувствовал, но я обязан был показать, кто командир в этой роте.
Поэтому, когда я услышал о предложении "договариваться" я четко и спокойно довел до всех присутствующих, что я назначен командиром этой роты вышестоящим командованием и договариваться ни с кем не стану, а буду лишь строить отношения и службу в соответствии з Уставами ЗСУ, что было встречено громким гулом недовольства и выкрикиваний.
Мне, на протяжении 30 минут, несколько раз предлагали договариваться, объясняли, что уставной порядок – это миф и что нужно жить по законам казачества, что все решения и приказы командира роты, касаемо личного состава, должны обсуждаться в коллективе сержантов и пока они его не одобрят приказ не отдается. Что им, сержантам, все равно кто меня назначил на должность командира роты, что в этой роте командиром будет только тот, что будет принят сержантами.
Я несколько раз повторил, что ЗСУ это не казачество и есть определенные правила и что каждый из присутствующих согласился по ним жить, подписывая контракт. Эти слова вызвали бурный смех сержантов. Затем, ст.с-т Писный обратившись ко мне спросил, что я буду делать если все сержанты роты будут говорить, например, что земля плоская, а я, командир роты, буду настаивать, что она круглая?
Я ответил, что готов к постоянному диалогу с подчиненными и если они будут в корректной форме и в соответствии с субординацией, будут доносить мне свое мнение и я буду видеть, что оно имеет рациональное зерно, то я всегда готов к такому мнению прислушаться, но в любом случае решение в роте принимаю я и для все в роте оно закон и процитировал статью из БУСВ (ч.ІІ). про роль и ответственность командира роты. И это вызвало бурный смех среди подчиненных.
Отвечая же по сути вопроса ст.с-та Писного я ему сообщил, что если сержантский состав считает действительно землю плоской, то они собираются вместе или выбирают представителя и пытаются убедить меня, что земля таки плоская! Мой ответ снова вызвал смех и гул одновременно, а ст.с-т Писный иземленно спросил: "Это мы должны будем Вас убеждать, а не Вы нас?" и громко засмеялся. После этого ответа я убыл на совещание к командиру батальона на КСП. Спустя несколько часов я узнал, от исполняющего обязанности командира роты мл.л-та Комаренко, что коллектив сержантов выразил недоверие мне и требует убрать меня с должности командира роты.
На следующий день, командир батальона п/п-к Пирченко собрал сержантов роты и час пытался "уговорить" (термин п/п-ка Пирченко) их дать мне шанс, но сержанты роты категорически отказались. По итогам встречи меня вечером вызвал командир батальона. На встрече присутствовали, кроме п/п-ка Пирченка, начальник штаба батальона и заместитель командира батальона. Пирченко, обращаясь к своим замам сказал следующее: "Мы все знаем чьих рук дело сложившаяся ситуация! Это ст.с-т Писный и мл.л-т Комаренко! Они вырыли ему волчью яму, и он в нее попал. Я сегодня встречался с сержантами, они ни в какую не согласны его (кивает на меня) принимать!" Дальше пауза, которую перебиваю я и говорю, что мне непонятна ситуация и что выход из нее для меня очевиден – нужно принимать роту и в ходе службы налаживать диалог и взаимодействие и я готов. Но комбат прервал меня и сказал следующее: "Ты не понимаешь! Они подставят тебя!" Я сказал, что не собираюсь отступать и мое дело правое и я готов рискнуть. Пирченко стал предлагать иные должности в штабе батальона, я отказался и сказал, что мое место быть командиром роты. Командир батальона сказал, чтобы я пока не принимал дальше роту, а несколько дней подумает.
В этот же день, на совещании батальона, Пирченко категорически запретил использовать любой вид автотранспорта без его разрешения, дабы прекратить участившиеся поездки на личном служебном транспорте, в том числе и пьяных бойцов в город и другие населенные пункты. Не прошло и двух часов, как в 21.00, исполняющий обязанности командира моей роты мл.л-т Комаренко, дал ключи от своей личной машины, старшине материального обеспечения Буряк, чтобы последний мог съездить на один из ВОПов с женщиной-военнослужащей и помыться в бане. Результат – ДТП, в котором Буряк переломал все ребра, шею, множество костей и оказался в реанимации. Этот пример привожу для того, чтобы показать взаимоотношения между командиром роты и сержантами, что несмотря на категорический запрет комбата, ротный всего спустя 2 часа лично нарушает приказ и к чему это приводит. Но зная положение вещей, я вполне понимаю, почему командир роты не мог отказать сержанту и не дать машину.
8-го октября после утреннего построения батальона меня вызвал п/п-к Пирченко и сказал, что меня сейчас отвезут к командиру бригады полковнику Ваговому и он хочет со мной пообщаться. Я прибыл к комбригу, он меня принял и сообщил, что приблизительно знает сложившуюся ситуацию. Он с ней не согласен, но "хозяин" в батальоне Пирченко и он принял такое решение. Далее, п-к Ваговый стал предлагать должности в штабе бригады или начальников штабов других батальонов. Я отказался. После этого он мне сказал, что сержанты могут меня подставить, но я ему ответил, что готов рискнуть. После этого комбриг сказал, что подумает, как выйти из ситуации и я вернулся в батальон.
Несколько дней я занимался самоподготовкой и ждал решения командования по моему вопросу. За это время ко мне, по одному, подошло 18 солдат и тайком пожелали мне удачи в борьбе с сержантами и что им надоело "сержантское царство". Также большинство бывших моих подчиненных из (батальона где раньше служил), что сейчас проходят службу в ЗСУ просились перевестись ко мне в роту, так как я зарекомендовал себя как справедливый и предсказуемый командир, живущий по уставу, а не по понятиям. Стали звонить бывшие (сослуживцы) из других бригад, просящихся перевестись ко мне в роту.
12 октября, устав от неопределенности, я подошел к командиру батальона и задал вопрос, когда я смогу принять роту? Он, после небольшой паузы, ответил, чтобы я принимал роту дальше. По прибытию в роту, я довел решение командира батальона до исполняющего обязанности командира роты и определил порядок приема ротного хозяйства на следующий день.
13 октября утром, мл.л-т Комаренко на мой вопрос о готовности к продолжению приема-сдачи роты ответил, что комбат ему по этому поводу поставил несколько иную задачу, но какую он мне сказать отказался и попросил сегодня роту не принимать, пока он не согласует все с комбатом. Вечером об этом я доложил п/п-ку Пирченко и он мне ответил, что меня откомандировывают на КП бригады. Для этого мне нужно написать рапорт о приеме роты без актов и завтра, 14-го октября убыть в распоряжение комбрига. Задать уточняющие вопросы мне не удалось из-за сложной боевой обстановки.
14 октября утром я убыл из расположения роты в штаб батальона. Пока меня везли на машине я стал свидетелем еще одного случая: водитель автомобиля, на котором я ехал, проезжая один из ВОПов моей роты, увидел л-та Порацкого и обратился к нему громко: "Лейтеха!" и махнул рукой, показывая,, чтобы тот подошел. Лейтенант подбежал к машине, но водитель разговаривал по телефону и посему лейтенант вынужден был мяться возле машины и ждать, когда солдат закончит. Положив трубку, солдат с позывным "Гном", не стесняясь присутствия других военнослужащих обратился к лейтенанту: "Лейтеха, ты вчера вечером по радиосвязи повысил на меня голос?!" Лейтенант виновато согласился. "Так вот, в следующий раз, когда ты на меня повысишь голос я возьму камень и разобью тебе башку. Ты понял?" Лейтенант виновато улыбаясь сказал, что понял. После этого "Гном" улыбаясь разрешил идти лейтенанту, и мы поехали в штаб бригады.
Перед отъездом в штаб бригады я успел поговорить с начальником шьтаба бригады на предмет того, вернет ли он меня обратно в батальон, когда Пирченко уйдет на повышение и тот ответил утвердительно. По прибытии я отрекомендовался полковнику Ваговому и задал вопрос о своем будущем, на что он ответил, что ждем ухода Пирченко и после вернемся к моему вопросу. Меня это успокоило, и я решил дождаться ухода комбата, а пока служить там, где прикажут. Меня прикомандировали в оперативное отделение бригады где я многое вспомнил и многому научился.
Но 12-го ноября мне сообщили, что меня переводят командиром роты в другой батальон и в том батальону я служить не буду! Из этого у меня возникает вопрос, почему в роте того батальона я не подошел, а теперь подойду в роте другого батальона (этой же бригады)? Они принципиально отличаются? Один в ЗСУ а другой нет? На эти вопросы я не смог получить ответы и вынужден (был) обратиться к (высшему начальнику).
Командир роты капитан Гидный Р.В.".
Резюмую:
Це, сука, не є "стандарти НАТО у створенні сержантського корпусу".
Це не "сержантське бойове братство" а скоріше анархічне "бл@дство".
Це відверте приниження офіцерського складу "уркою".
Цей урка з сержантськими погонами "Кодекс сержанта ЗСУ" в очі не бачив. А якщо і бачив – то підтирається ним.
"Опора командирів"! БЛД!
Хотів головний сержант батальйону і його послідовники побавитися в козацькі традиції, а вийшли вони "кізяцькими". Засцяв по повній, що здобуття справжнього авторитета офіцером – командиром роти серед підлеглих відбере в нього всю його вдавану "владу" і "вплив".
Це, на мою думку, основна причина всього цього цирку. Урки не переносять елементарного армійського порядку. Тому що все відразу виходить з під їхнього блатного контролю. Вони відразу позбавляються впливу, а з ним і влади над людьми.
Якщо така історія була насправді в службі цього офіцера, тоді RESPECT йому за поведінку, принциповість і позицію. Думаю зі мною погодиться більшість діючих офіцерів ЗСУ.
"Армія – це безліч озброєних людей, зобов'язаних підпорядковуватись одній людині. Будь-яка зміна, що порушує цей принцип, ослаблює армію".
Генерал армії У.Т. Шерман (США)
