Тема образования затрагивает всех людей без исключения. И в постсоветском обществе, каковым является Украина, где сфера образования точно также отстала от мировых тенденций, как запорожец от мерседеса. Основная и самая губительная для всего живого, что появляется в сфере образования, есть тот факт, что не только среди сельского населения, не только возле пивных киосков, но и в среде фейсбучных экспертов часто встречается мнение, что программу обучения должно определять министерство.

Министерство – это кучка чиновников, кучка яценюков и азаровых, на откуп которым отдано будущее наших детей, а значит, и будущее страны. Вы считаете, что они могут знать, чему учить наших детей? Некоторые эксперты считают, что даже если и существуют какие-то новые методики – их всё равно должно внедрять министерство – забывая, что это те же самые яценюки и азаровы, чья основная цель существования – сохранить статус кво.

А теперь давайте возьмём микроскоп и попробуем рассмотреть то самое статус кво отрасли образования. Я закончил школу в 1982 году. Когда я сегодня делаю уроки со своей дочкой – я просто охреневаю, что ей приходится делать всё то, что я делал в её возрасте. Да, учебники стали покрасивее, в тетрадках есть картинки и подсказки, но сама суть не изменилась. Система образования плевать хотела на то, что природа заложила в человека естественный инстинкт самообразования. Плевать на природу, ведь лозунг советского пионера «общественное выше личного». Павлик Морозов – наш герой. Основной метод и неосознанная цель сегодняшнего украинского постсоветского образования – поставить в строй, сделать из индивидуума такого, как все. Унизить, если не соответствует. Возвысить, если да. Вся та же хрень, которая была в СССР – двоечники против отличников. И если двоечник – это уже потерянный для общества человек.

Но так как я живу уже давно, у меня есть счастливая возможность посмотреть, в кого превратились двоечники и троечники, с которыми я имел честь учиться в одном классе в маленьком портовом городке Клайпеда.

Мой одноклассник Юра учился так себе. Приходилось краснеть у доски. Родителям приходилось «решать» с учителями, чтобы аттестат позволил поступить в мореходку. Он поступил. И вот сегодня Юрий – капитан огромного парома. Есть такие паромы, которые перевозят железнодорожные составы, фуры, на которых вы можете вместе со своей машиной пересечь Балтийское море. Интересно, если бы он в школе разобрался с интегралами и дифференциалами – помогло бы это как-то его карьере? 100% нет. Повлияло бы на его продвижение по службе знание химии или физики? Нет. А вот умение налаживать коммуникации, выступать, убеждать, врожденное чувство юмора, умение сглаживать острые углы, быстро принимать решения – всё это помогло ему. Погуглил и нашёл отчет путешественника, и на последних фото мой одноклассник на капитанском мостике. Он управляет плавучим предприятием, на котором и ресторан, и отель, и парковка, и сам экипаж судна со всеми его механизмами.

Второй пример – мой одноклассник Борис, для близких — Борыга. Ну этот был просто двоечник и прогульщик. Именно у него дома мы прогуливали уроки под пиво и сигареты. Он первым отправился служить в армию. Потом закончив заочно мореходку и хорошо разбираясь в машинах, смог наняться механиком на иностранный танкер. Постепенно стал главным механиком. А потом перебрался на берег – работать на нефтяных вышках в компании Бритиш Петролиум.

Третий мой одноклассник – троечник. Закончил тот же ВУЗ, что и я, и теперь хозяин компании, занимающейся утеплением домов эковатой. Представитель завода, производящего эковату, в своём регионе.

Есть и обратные примеры с отличниками... Все примеры показывают, что судьбы людей не зависят от их успеваемости в школе, не зависят от объёма усвоенной информации, но показывают, что большое значение имеют коммуникационные навыки, целеустремлённость, видение той ниши, которая, возможно, уготована природой для тебя.

Я не могу вспомнить ни одного одноклассника, кто бы в своей дальнейшей жизни мог воспользоваться знаниями из высшей математики. Хотя больше половины закончили институты и проходили высшую математику. И химию. И физику. Наша система образования – это стрельба из пушек по воробьям. И мы полагаем, что чиновники это как-то исправят? Нет, не исправят.

О каких бы реформах мы ни говорили, источник успеха любой отрасли – индивидуализм. Всё новое исходит от индивидуума. Идею рождает индивидуум. И очень мала вероятность того, что этот индивидуум будет сидеть в министерском кресле. А если носителей таких идей несколько, а кресло – одно? Если есть несколько инновационных педагогических решений и каждое показало свою успешность и востребованность – какое из этих решений должно быть поддержано креслом министра? А если в кресло сядет один из инноваторов – как быть с другими инноваторами?

Вроде бы, решение очевидно – кресло должно быть отстранено от принятия решений. Т.е. министр XXI века не может заявлять о 12-летней школе. Министр XXI века – это модератор, это координатор, это популяризатор всего нового и передового. Главная функция Министерства образования постсоветской страны –покончить с пережитками прошлого, покончить со своим диктатом. Оно для начала должно снять советские ограничения хотя бы с частных школ. Не должно быть совсем никаких ограничений, никаких лицензий, никаких проверок, никаких программ. Частная школа – это договор между родителями и администрацией школы. Программу от школы должны требовать родители, но не министерство. Не министерство заказчик услуги, заказчик – родители. Министерские образовательные программы – это тормоз развития отрасли, как и всё сегодняшнее министерство в целом. Точно также, как министерство здравоохранения в его постсоветском виде – тормоз развития медицинской отрасли. Потому что оно накладывает ограничения на всё новое, что появляется в медицинской отрасли, и поддерживает монополизм старого. Точно также, как СЭС и МЧС – тормоза развития вообще любого предпринимательства, а их инспекторы способные задавить любое начинание, особенно производство.

Любое кресло любого министерства обязано поддерживать инициативу снизу, давать ей простор и возможность. Не мешать ей. Задача государственного сектора – развитие частного сектора. Потому что есть аксиома – государственный собственник неэффективен. Частный собственник эффективен. Чиновнику ничего не будет за неэффективное использование бюджетных средств. А частник в аналогичном случае потеряет вложенные деньги. Выживет идея или нет – покажет время. Общество само оценит, осудит, поддержит, забанит, профинансирует или нет. Задача министерства – не мешать идее, её реализации. Частная школа может быть однолетней, двухлетней, трехлетней – какой угодно. Не должно быть ОБЯЗАЛОВКИ. И школы должны быть разные. И домашние в том числе. И они уже есть. Но министерство объявляет, что «всё должно быть под контролем», 12 лет с логарифмами и олиго- полисахаридами. Которые никогда не понадобятся ни капитанам, ни механикам, ни программистам, ни министрам.

Кстати, был один момент в жизни, когда моему сверстнику пригодились знания по математике. Его сын-программист поинтересовался, какая функция даёт максимальное приращение на приращение аргумента. Это нужно было для кода перелистывания страниц, чтоб юзер только тронул страницу, а она с ускорением перелистнулась. И родитель предложил показательную функцию. Это ж надо, пригодилось!

Мы много сейчас говорим об инновационной экономике, об инновационном обществе, об инновационном государстве. Но за этим громким словом – инновация – многие забывают его истинное значение. Инновация – это идея плюс возможность её воплощения. Государство не может повлиять на возникновение идей. Но от него зависит возможность воплощения идей. Это и называется инновационная экономика, когда легко воплощать идеи.

Но если на старте государство вводит ограничения в виде 12-летнего образования, в виде лицензирования, в виде обязательных проверок и согласований СЭС и МЧС – это бесконечно далеко от инновационной экономики. Это бесконечно далеко от инновационного образования. Инновация – это воплощенная идея.

Я спросил у классного руководителя частной школы – почему у них в 10 лет дети не говорят ещё на английском? Первым был ответ – так все дети в 10 лет не говорят на иностранном языке. Я привёл примеры, где говорят. Второй ответ – министерство требует грамматику в таком объёме, что не остаётся времени на разговорный. Наверно создатели программ просто не понимают устройство биомашины под названием человек. Инстинкты самообразования настроены природой очень просто – смотреть и повторять, слушать и повторять. Потом добавляется импровизация, удовольствие от владения инструментом. И способность к импровизации в какой-то отрасли показывает специалиста этой отрасли. Но сначала надо дать возможность многократно повторить контент, который сформирует инструменты. И это касается не только языка. Это касается личного примера педагогов.

Что министерство будет показывать и рассказывать нашим детям в течение 12 лет? Есть какой-то другой контент, кроме советского?

Пока не вижу.