Когда-то пришёл лохматый человек к людям и сказал «не убий». Время такое было, когда человеческая жизнь ничего не стоила. И хотя самого лохматого человека убили, идея «не убий» понравилась людям, и они начали строить храмы по всему миру и писать на них «не убий».
Шло время, рождались дети, и они уже с колыбели знали, что убивать нельзя, что человеческая жизнь — высшая ценность. Постепенно храмы становились ненужными, на Западе церкви опустели. Потому что у людей уже на подкорке было прошито — не убивай, не кради.
Таким же «не убий» во времена рабовладельчества и крепостничества был КЗОТ — набор правил для хозяина, как распоряжаться рабами и крепостными. Потом, как и «не убий», уважение к правам человека начало впитываться с молоком матери. При приёме на работу устраивались собеседования, где обе стороны обсуждали, какая работа предстоит, и кто на себя какие обязанности берёт. Свободные люди со свободными людьми начали заключать договора.
Но кроме работодателя и работника, которым КЗОТ стал не нужен, на арену вышел бюрократ. Священник с библией-КЗОТом. На арену вышла трудовая инспекция — святая инквизиция. Бойся, спекулянт-безбожник! Трепещи, буржуй-эксплуататор. Бюрократу глубоко плевать, как на первых, так и на вторых, лишь бы сундучок набивался золотцем, лишь бы е-декларацию не стыдно было корешам показать.
...
Люди! Открою вам тайну — мы живём в XXI веке. Какой КЗОТ? Какая СЭС? Какая пожарная инспекция? Мы из этой архаики собираемся выкарабкиваться или подождём, пока ещё 5 миллионов работников и работодателей уедут из страны?
