Когда вам говорят, что жизнь не похожа на кино – не верьте. Она вполне напоминает сериал. Просто раньше мы жили в «Санта-Барбаре», а теперь все больше в «Игре престолов».
Двадцать три года украинская реальность напоминала сценарий бразильского «мыла». Когда каждый вечер включаешь новости, смотришь на экран, а на экране все те же Кэпвеллы. События меняются медленно, декорации одни и те же, вместо действия – разговоры. Это было время, когда можно было один раз в пару недель нырять в ленту новостей и не запутаться в именах и событиях.
Собственно, весь темп жизни был подстать бесконечному латиноамериканскому сериалу – можно было пропустить пару десятков серий и от этого ты ничего не терял. Более того – ту же «Санта-Барбару» у нас начали показывать с 217-й серии, а закончили на 2040-й. Это при том, что всего было снято 2137 эпизодов. И что – кто-то заметил сюжетные «дыры»?
А теперь мы живем в новой реальности. Которая куда больше напоминает «Игры престолов».
В этой реальности гибнут люди. В этой реальности властвует интрига. Мы привыкаем к мысли, что жизнь – нелинейна, что судьба не оперирует категорией «справедливость», что подлецы способны на ситуативное добро, а герои – на не менее ситуативное зло.
Эта информационная реальность не позволяет расслабиться. Достаточно пропустить половину сезона, чтобы потом в изумлении пытаться понять – кто все эти люди и куда делись прежние. Выпадение из повестки на неделю чревато тем, что тебе придется узнавать содержание пропущенных серий. Бежать со всех ног, только чтобы оставаться на месте – так, кажется, было у Кэрролла?
Более того – сценарные повороты новой реальности не уложить в несколько строчек. Описание любого персонажа не укладывается в односложное предложение — понадобятся причастные и деепричастные обороты. Кем был для любого из нас Игорь Коломойский два года назад? И как воспринимался в середине 2014-го? И как Украина относится к нему сегодня? И где во всех этих зигзагах хоть какая-то преемственность?
Мы перестали жить в ситуации линейных сценариев – тех самых, в которых монополия на добро и зло раз и навсегда закреплены за конкретными персонажами. Только наивный может надеяться на то, что живет в мире «Властелина колец» – в котором нет полутонов и оттенков, а победа неизбежна, как рассвет. Но реальность как раз состоит в том, что мы живем в мире, в котором правят не идеалы, а интересы.
За нашим окном царствует эпоха не Средиземья, но Вестероса. Тут нет уродливых орков и прекрасных эльфов – зато есть мотивы, логика и рацио. Нравственный шаблон во многом зависит от экономической основы – освобождение раба без коренной ломки модели существования приведет к тому, что раб снова захочет стать рабом.
Политические биографии меняются с каждым сезоном, а точки в сценарии нет и не может быть. Поэтому привыкайте к тому, что кинематографического хэппи-энда – со скачущими в закат всадниками на фоне титров – не будет. Потому что у жизни не бывает точки.
Это та самая реальность, в которой никто изначально ни на что не обречен – ни на проигрыш, ни на поражение. Причем, вне зависимости от того, насколько соотносится с этикой его жизненная позиция. Те, кто сомневается – вспомните Старков из пресловутого мира Джорджа Мартина.
Выигрывает не тот, кого можно абстрактно назвать хорошим – побеждают лишь те, кто сумел подчинить эмоции – воле. Те, кто понял, что жизнь – это не про спринтеров, а про стайеров. Те, кто лучше организован, кто умеет распределять приоритеты и не предпочитает площадные лозунги – реальному делу.
Наш мир – это шахматы. Здесь иногда жертвуют фигурами, совершают рокировки, а побеждают те, у кого есть мозги и дипломатия. Забудьте про пророчества, сулящие непременную победу – они в равной степени есть в арсенале любой воюющей стороны. На каждую притчу о победе добра вопреки обстоятельствам приходится сотня историй о неудаче добра, которое рассчитывало только на случайности и слепую веру.
Пришла пора избавляться от инфантилизма. Драконы не обязательно проигрывают, а Ланселоты вовсе не обречены победить. Никто ни от чего не застрахован и никто ни к чему не приговорен. То, что напишет об Украине Википедия через тридцать лет – зависит только от нас самих. Равно как и то – будет ли вообще Википедия что-то о нас писать.
