В Киеве запретили ретрансляцию российского либерального телеканала «Дождь» — за то, что он обозначал Крым как территорию РФ. Противники запрета рассуждают о том, что «Дождь» был вынужден соблюдать российское законодательство, иначе мог лишиться лицензии в России. Сторонники запрета пожимают плечами – "dura lex sed lex", почти все украинские каналы давно запрещены к ретрансляции в российских кабельных сетях и было бы странно, если неизбежность соблюдения российских законов служила оправданием для несоблюдения украинских.
Российские либералы возражают, что этот запрет лишь увеличит пропасть непонимания между Россией и Украиной. Но для современной Украины это весьма сомнительный аргумент. То, что происходит последние три года в бывшей советской республике правильно называть эмансипацией. Вторжение России привело к уничтожению пограничья – Украина очерчивает по периметру страны внешний контур и меньше всего думает о том, какие эмоции это вызывает в Москве.
Пятьдесят оттенков серого
Последние двадцать три года украинское государство выполняло роль буфера между Москвой и «западом». И то, что разные территории Украины в разные исторические эпохи находились под властью разных империй – лишь облегчало эту задачу. Потому что проевропейский запад уравновешивался просоветским востоком, а ценности самоуправления балансировались спросом на патернализм. В итоге, во время выборов разные регионы страны голосовали за диаметрально противоположные по своим ценностям политические проекты, сохраняя страну в пограничной зоне.
Существовала даже поговорка о том, что «президентом Украины нельзя стать без поддержки востока страны и нельзя быть президентом Украины без поддержки запада страны». Любой политик был обречен лавировать между абсолютно разными ожиданиями своих избирателей – и, в итоге, никто не оставался удовлетворенным. Система взаимных уступок рождала фрустрацию в обществе. Но события 2014-го года сломали это шаткое статус-кво.
Аннексия Крыма и вторжение на Донбасс привели к тому, что просоветская и пророссийская повестки в украинском обществе оказались полностью дискредитированы. На момент вторжения Украина официально была внеблоковым государством, причем этот статус был прописан в ее законодательстве. Вдобавок действовал «закон Кивалова-Колесниченко», закреплявший официальное двуязычие во многих сферах общественной жизни. Но это все не помешало Кремлю начать вторжение в Украину, объявив главной целью происходящего – «защиту русскоязычных граждан».
Бракоразводный процесс
В результате сторонники украинизации Украины получили в свои руки бесспорный козырь. Оказалось, что никакие уступки России в культурно-политической сфере не могут гарантировать безопасность страны. И именно тогда – в феврале 2014 года – в Украине начался явственный процесс политического и культурного оконтуривания государства.
Этот процесс эмансипации шел постепенно. Поначалу Украина дистанцировалась от любой российской официальной повестки. Это было несложно – начиная с Майдана российские телеканалы активно продвигали в своем эфире украинофобский контент, плодя фейки о происходящем в соседней стране. Поэтому процесс запрета российских госканалов в украинских кабельных сетях прошел почти незамеченным.
Следом Украина разорвала прямое авиасообщение с Россией – отныне летать между странами можно лишь с пересадкой на территории третьих стран. Потом случился запрет российского теле- и киноконтента, в котором популяризировались российские силовые ведомства. Следом была запрещена ретрансляция фильмов, в которых снимались российские актеры, которые публично поддержали аннексию Крыма. Звездам российской эстрады, поддержавшим боевиков на Донбассе, перестали в Украине выдавать концертные лицензии.
В России каждый подобный шаг воспринимался как иллюстрация антироссийской позиции украинских властей. Но при этом комментаторы забывали упомянуть о том, что именно аннексия Крыма стала основанием для подобной политики Киева. Вместо этого Москва предпочитала транслировать тезисы о том, что Украина находится под управлением «фашистов» и «хунты».
Импортозамещение ценностей
Нельзя сказать, что весь этот процесс является совершенно новым для Украины. Напротив – ценностная «украинизация» страны идет с 1991 года. Правда скорость этого процесса до недавнего времени была крайне скромной.
В момент обретения независимости Украина к ней оказалась не готова. В противном случае, в декабре 91-го на первых президентский выборах в стране победу бы одержал оппозиционер-демократ Вячеслав Черновол, а не номенклатурный Леонид Кравчук. Сын оппозиционного политика – Тарас Черновол – в одном из интервью http://ru.krymr.com/a/28151024.html признавался, что для многих граждан Украины обретение независимости воспринималось как избавление от необходимости содержать дотационные республики Центральной Азии, а не как переход к системе европейских ценностей. А политические элиты в Украине поддержали происходящее, потому что это позволяло им сохранять себя у власти, но при этом не ездить с отчетами в Москву.
В 1991 году «украинскому Вацлаву Гавелу» — Вячеславу Черноволу – удалось победить лишь в трех западноукраинских областях. Все остальные предпочли проголосовать за выходца из КПСС Леонида Кравчука. Но затем началась ценностная диффузия – проукраинские взгляды постепенно вытесняли просоветскую ностальгию. В середине «нулевых» электоральная карта Украины четко делилась на просоветский юго-восток и проевропейский центр с западом. А случившаяся аннексия Крыма и оккупация Донбасса этот процесс диффузии лишь ускорили. И проевропейские кандидаты стали побеждать в городах, которые традиционно считались зоной пророссийских приоритетов.
Разные русские языки
Процесс эмансипации Украины от России воспринимается в РФ особенно остро еще и потому, что украинское медиапространство продолжает во многом оставаться русскоязычным. Еще несколько лет назад именно пространство общего языка позволяло легко выстраивать диалог украинским и российским либералам. Но после начала войны все изменилось.
Политическая нация формируется на ценностных принципах, а не этнических. И сегодня родным языком многих украинских солдат, офицеров и волонтеров остается именно русский. Но «пространства общего» между российскими либералами и «украинскими русскими» теперь уже нет. Если российский либерал главным своим противником считает авторитаризм и Владимира Путина, то для украинцев в роли соперника выступает само российское государство, в максимальном ослаблении которого он кровно заинтересован. А с этим, в свою очередь, не готовы будут согласиться граждане РФ – каких бы взглядов они не придерживались.
Трансграничное пространство русского языка позволяет одним следить за другими – и наблюдать столь разные и несоединимые смыслы. В 2014 году Украина эмансипировалась от российского государственного. В 2015-м – от общего исторического. Теперь, судя по всему, начался процесс развода с российским любым. И статус «российского оппозиционера» понемногу перестает давать кредит доверия своему обладателю в глазах украинского обывателя.
Украинское и российское медиаполя сегодня напоминают разные, хотя и сообщающиеся пространства. Язык общий, но смыслы разные. А потому разнятся интерпретации и комментарии, эмоции и рефлексии. Пикантности происходящему добавляет то, что аудитории по обе стороны границы способны друг друга понимать без перевода, а потому продолжают по инерции сходиться в виртуальных битвах соцсетей. Как только этот процесс прекратится – эмансипацию можно будет считать окончательно завершенной.
