В 2014 году во время аннексии Крыма судьба столкнула с сербским журналистом. Редакция снарядила его на полуостров освещать происходящее. Все эти дни у него была фрустрация. С одной стороны, Москва в Белграде воспринималась как союзник. А с другой, позиция «Крым – это Россия» для сербской редакции была равноценна тому, чтобы заявить о том, что Косово – это не Сербия.
Этого сербского журналиста отличало то, что в его картине мира земля была круглая. В которой работают одни и те же правила сложения и вычитания – включая политические. В которой вы не можете требовать того, в чем отказываете остальным.
Поэтому я не люблю болтовню о том, что Кубань – это Украина.
Нет смысла обсуждать, кому они принадлежали когда-то. Нет смысла рассуждать об этническом составе их населения. Потому что это ровно то самое, что привело к российскому вторжению в Крым и на Донбасс. Даже с точки зрения рационального цинизма эти рассуждения не имеют будущего. Потому что Кубань уже давно – часть российского политического. Переварить которое – все равно, что Варшаве надеяться переварить Львов.
Нынешний мир – довольно хрупкий. Не получится найти страну в Европе, которая на протяжении нового времени не меняла границ. И тот же ЕС стал возможным лишь тогда, когда мир договорился о том, что нынешние границы – это константа, а не переменная. В противном случае контурные карты из учебников истории обречены были перекочевать в генеральные штабы.
И разница между Украиной и Россией еще и в том, что Москва пытается оспорить сложившиеся правила. Пытается доказать всем, что вольна не только с карандашом прокладывать новые границы (как в Молдове или в Грузии), но и с ластиком в руках стирать уже существующие (как это произошло в Крыму).
А Украина – это страна, которая как раз и пытается жить по правилам. По тем самым правилам, которые позволили западу стать тем регионом мира, которым он стал. Современный мир – это не столько мир независимостей, сколько мир наиболее эффективных систем взаимозависимостей. Мы стоим в очереди к окошку, в котором продается франшиза на модель западного социального обжежития. И готовы платить за это частью своего суверенитета – ведь что такое интеграция в ЕС и НАТО как не отказ от части суверенитета в пользу наднациональных структур?
Да, Украина – страна обожженная войной. Да, эмоции порой застилают рацио. Да, похоронки с фронта заставляют перечитывать Ветхий Завет, а не Новый. И место нагорной проповеди нередко занимает закон талиона. Который про «око за око» и «зуб за зуб».
Но это все в лучшем случае позволено обывателю, а не элитам. Потому что в последние годы мы можем наблюдать, что происходит со странами, в которой обывательская логика становится уделом элит. Орбан ведь тоже хочет великую Венгрию. Официальная Польша рассуждает о Львове. А Москва просто лишь перешла от слов к действиям.
Любой разговор о подобном на уровне элит – это ошибка. Та самая, которая хуже подлости. Потому что торпедирует все то, на чем сегодня настаивает официальный Киев. Неприкосновенность границ. Международное право. Правила общежития. Те самые, которые страна пытается внедрять у себя дома.
В конце концов, обыватель тем и отличается, что может позволить себе инфантильность. Не думать про завтра. Не оценивать последствия. Но всего этого не могут себе позволить те, кто претендуют на политическое будущее. Любые заявления на эту тему либо демонстрируют близорукость, либо желание добиться популярности любой ценой. В том числе, ценой репутации страны.
А потому все просто. Донбасс – это Украина. Крым – это Украина.
А Кубань – это Россия.
