Что значит «услышать Донбасс»? В последнее время этот старый лозунг заиграл(ся) новым кумачом. Известнейший телеведущий Андрей Куликов даже съездил туда, в «ДНР», и после выступил с колонкой в «Новом времени»: мы, мол, дожны понять противника, поскольку договариваться надо все равно, и неплохо бы избавиться от мифов о противнике, а вместо этого понять, как же он мыслит реально… Еще раньше на эту же тему выступил известный Алексей Мочанов – ну, вы в курсе.

Проблема в том, что реальное мышление противника вполне понятно. Даже очевидно. С самого начала.

Как здесь, так и там, есть фанатики войны «до победного конца». Как здесь, так и там есть глупцы, верящие в неминуемую победу своей стороны, когда бы не «предатели». А есть и расчетливые (они сами так думают) циники. Есть финансисты, думающие, что раскачают лодку вот ровно настолько, насколько надо (и даже опыт их ничему не научил, хотя ведь было предсказуемо). Есть просто обманутые (много). Есть идейно последовательные (меньше, но есть). Есть, наконец, население, которое ничего не думет о войне в целом. Не потому, что «тупое», а потому что и так есть о чем думать. Где взять еды, например.

Словом, мы одинаковы. Но именно поэтому никакого «общего языка» Украины с мятежниками быть не может. Это кажется парадоксом, но – факт.

Неоконченный (явно) роман «Фиаско» был, кажется, последним крупным произведением великого Станислава Лема. Там многое годится к нынешней «гибридной войне», которую именно Россия ведет против нас, а не наоборот. Но остановимся на одном лишь аспекте. Когда технически более развитые земляне прилетают к чужой планете, они с большим удивлением замечают, что на этой планете работает огромное количество передатчиков всех частот. От длинноволновых до мазеров, извините уж, друзья-гуманитарии.

Причина оказывается простой. Борьба двух мега-систем на одной планете вынуждает их отказаться от прямого военного конфликта (Лем называет эту фишку «сферомахией»). Ведь это гарантирует взаимное уничтожение! И вот они начинают масимально глушить передачи друг друга, за десятки лет добившись того, что эфирные коммуникации становятся невозможными в принципе.

Начинается все элементарно: взаимным глушением центров управления космическим оружием. Но в конце концов планета «фонит» так, что ее замечают даже с Земли. А тем временем никакая эфирная связь на планете не возможна по определению. Глушат все и всех.

Ровно то же происходит сейчас и с «услышать Донбасс» (или Крым). Мы говорим на единых частотах. И глушим их же. Пусть в переносном смысле — ну и что? Значение имеет содержание, а не метод передачи.

И именно поэтому никогда не услышим друг друга. Ибо подумайте: какая мне разница, каким образом думает враг, если цель его мыслей – уничтожение меня?

И наоборот.

Кстати, Лем в своей, в общем, наивной фантастике делает еще одно ценное наблюдение: равнозначные по силе соперничающие системы быстро становятся идентичными в способе управления, организации экономики, информационной политике и т. д.

Иначе им и не сыграть в одну игру.

В приложении к «маленькой» (с точи зрения планетарной истории) войне на Донбассе это означает следующее: мы слишком похожи, чтобы «примириться». Нам не о чем «мириться». У нас нет предмета для «взаимопонимания». Одно и то же мы назовем диаметрально противположными словами. То, что для них «оккупация», для нас – «освобождение».То, что для нас «террорист», для них – «доброволец». И т. д.

У нас не может быть общего языка именно потому, что у нас один язык. И я не о филологии. У нас нет точек соприкосновения, поскольку они хотят уничтожить нас, мы – их, и все это – в одном и том же поле знаков, общих для обеих сторон.

Я долго не хотел так говорить, но это нужно сказать: выживет только один.

Хотя, конечно, есть и вариант, при котором не выживет никто. Мы же не в фантастическом романе.