Чем обычные россияне отличаются от людей, живущих в Украине?
Кто-то может не видеть особых различий, обращая внимание на внешние признаки – голова, руки, ноги, ходят в одежде, едят, пьют, разговаривают, вроде люди.
Но только присмотришься к сути россиян, к обычным и естественным для них поступкам, отношению к жизни, испытаешь шок недоумения, будто заглянул в выгребную яму, прикрытую для отвода глаз иллюзией крепкой морали.
Не буду голословным и приведу первый пример.
Мурманск несколько лет назад. Тогда ещё не было в россии такой повальной истерии и военного угара. Мирный город, обычная жизнь. На улице с праздничным названием Фестивальная, в многоквартирном доме 7 мужчина утонул в выгребной яме.
И главное тут не в выгребной яме, которую годами не чистили и в которую ходят жители двухэтажных домов сталинской постройки, так как из всех удобств у них и сегодня только одно – отопление. И дело не в том, что для трехсоттысячного крупнейшего в Заполярье города с аэропортом, ж/д вокзалом, вузами и театрами, незамерзающим портом, к которому приписаны все российские атомные ледоколы и ее гордость – самый большой в мире парусник, такой уровень комфорта выглядит не подобающе.
Главное, на мой взгляд, для понимания российской души и «русского» мира, – история о том, как спасали россияне своего товарища, как это восприняли российские корреспонденты, берущие интервью, журналисты, подготовившие материал, как реагировали ведущие в студии. Суть кроется в деталях, а они бывают весьма красноречивы.
Итак. Мурманск – областной центр и особая экономическая зона. Российские телеканалы сообщили о смерти мужчины в выгребной яме. Вот ссылка на одно из видео, где берут интервью у молодого человека, практически героя, так как именно он начал спасательную операцию. https://www.youtube.com/watch?v=HxklYqPdiIY
Милый по-деловому озабоченный голос журналистки: «Сколько времени пролежал в болоте из фекалий мужчина точно не определить. Помощь пришла только в пятницу утром от соседа из общежития. Молодой человек направлялся в магазин за пивом и по пути решил зайти к друзьям» (друзья – Костя и Андрюха. Возможно, с ними под пивко герой и захотел провести это пятничное утро).
– Товарищ у меня Костя. Спрашиваю: А где Андрюха?
– Он в туалете лежит. Я,– говорит,– в три часа встал, пошел в туалет, а он там мычал, короче, помощи просил.
Ну и он (Костя) в итоге и обратно пошел...
– Так чо ты, спасателей будешь вызывать или нет?
– А я номера не знаю.
Женский голос за кадром: «Пока мужчины разобрались с телефонами, пока вызвали экстренную службу, пока те подъехали, прошел не один час…»
– Потом, когда разобрали, свет когда попал туда… я уже увидел – он с открытыми глазами лежит, вмерз уже в эту всю фигню, — рассказывает их «герой».
А соседи жалуются: Провалиться в таком доме не сложно даже трезвому человеку в здравом уме и твердой памяти, а уж пьяному и подавно.
Вот такая у них жизнь…
И ни единого слова… Ни единого. Ни от кого. Ни от друзей или соседей погибшего, ни от берущих интервью, ни от ведущих в студии… Ни слова о такой простой и естественной для любого нормального человека реакции – прийти на помощь самому.
Не знаю, либо россиянам не приходит подобное в голову, а если и приходит, то облом напрягаться, либо они считают, что это должен делать тот, кому за это платят. А может и то, и другое вместе, а может еще что-то… Трудно понять «загадочную русскую душу».
У нас даже если бы гибла собака или кошка, не то, что человек, спустили палку, сбросили веревку, привязали к ней что-нибудь, полезли бы, рискуя, сами, но сделали всё, чтобы спасти жизнь, чтобы помочь.
Не удивительно поэтому, что российские офицеры и солдаты бросают не то, что своих убитых, предпочитая им награбленное, а даже раненых, и даже пристреливают тех, то ли чтобы вслед не проклинали, то ли, чтобы не рассказали в плену правду, а может просто, срывая злость.
Как же так случилось, что за телевизионным российским лоском, студийным глянцем, как за скорлупой опустошенного разукрашенного яйца, убогость и моральная импотенция?
Тоталитаризм требует рабского подчинения. Раб, «говорящее орудие», должен тем не менее безоговорочно подчиняться. Давать свободу ему хоть в чём-то, значит рисковать, что он может попробовать расширить её в другом. Такова уж природа человека. В конце концов так и до свободомыслия может дойти, и до бунта.
Россия – страна рабства, которое только формально было отменено «высочайшим манифестом» в 1861 г. «императором и самодержцем всероссийским, царем польским, великим князем финляндским и прочая, прочая…». В россии не сражались за свободу, и свобода россии оказалась не нужна. Лишь на землях нынешней Украины и части Сибири, которую заселяли потомки запорожских казаков, по свидетельству Николая Костомарова крепостные захотели стать свободными.
Рабство в россии передается в семье сызмальства, из поколения в поколение, и поддерживается извне репрессиями и ложью властей. Эту ложь часто разбавляют патокой. Раба похваливают. Говорят, что он особенный от самой природы, отличается от убогих иностранцев, поскольку россиянин. Что русские лучше других, достойнее, духовнее… Призваны нести миру правду и освобождение. Ну как не верить в такое, как не выпучить глаза от преданности, угодливо не прогнуть спину, как не слушаться таких правдивых и правильных хозяев? Не надо думать, решать, делать выбор – вон они умные, знающие – все тебе скажут. И не вздумай выделяться! Ты что лучше других? Не напрягайся, не делай то, что тебя не касается! Больше всех надо?
Ну тонет кто-то в реке или дерьме, – есть спасатели. Горит лес или пожар в чужом доме, – есть пожарники. Мусор под окном – есть дворник. Войну объявили, значит надо. И мочить всех, кто против!
Бабла мало, жди, зарплату обязаны поднять. Вот при сталине дважды в год повышали. А теперь даже на водку не хватает! Крепкая рука нужна наверху, это точно! А недовольных – в Сибирь на рудники вкалывать! На общее благо.
Они, все эти россияне, – рабы. Рабы добровольные и потому ненавидящие свободу. С извращенными моралью и нравственностью, озлобленные и жестокие.
Это и есть пресловутый «русский мир», из двух слов которого оба украдены. Первое у Киевской Руси, так как не имеет «русский мир» с ней ничего общего. Второе – у старославянского «миръ» (праславянского «mirъ») – спокойствие, согласие, а позже еще и вселенная. У них же все наоборот: вместо спокойствия – напряжение, поиски врага, вместо согласия – ксенофобия, вместо вселенной в ее разнообразии – стремление захватить в превратить в свое подобие.
2022-й окончательно доказал, что лишь малое число россиян в 21-м веке нуждаются в свободе, уважают чужое мнение, иной образ жизни. Часть из них уехала из россии, часть сидит в российских тюрьмах, некоторых убили, есть и те, кто притих и затаился. Последние будто бы и согласны с общечеловеческими ценностями и вроде против войны, но боятся об этом говорить, чтобы не потерять то, что имеют. Они тоже в рабстве. Но осознанном.
Не хотят россияне «по капле выдавливать из себя раба», как призывал их русский же писатель Антон Чехов. Большинство стремится возвыситься, унижая других, и бесится, когда слышит о себе правду.
Хочется надеяться, что подобное поведение основной части россиян еще не отразилось на генетике этого народа и не передастся на эпигенетическом уровне их потомству после того, как уродливая рашистская империя и «русский мир» обязательно рухнут.
Потому что тогда снова и снова рабы будут искать хозяина, восхвалять его и доказывать свою преданность, творя бесчинства.
