Химическая промышленность — одна из тех отраслей, где ошибка может стоить дорого, а верное решение — изменить экономику целого региона. Когда речь заходит о системных изменениях в химпроме, имя Егора Васильевича Буркина, генерального директора компании «Систем-Химпром-Техно», звучит всё чаще. Он не просто руководитель — он инженер по образованию и стратег по призванию, человек, который не боится говорить о слабых местах отрасли так же открыто, как о её возможностях.
Буркин уверен: сегодня химпром стоит на перепутье между прошлым и будущим. С одной стороны — износ производственных мощностей, зависимость от импортных технологий, сложная экологическая повестка. С другой — новые научные решения, автоматизация, зелёная химия и растущий спрос на инновационные материалы.
Когда его спрашивают, где слабые места отрасли, он не спешит критиковать. «Слабость — это просто зона роста, если ты понимаешь, куда смотришь,» — говорит он, поправляя очки и кивая на диаграмму на экране. «Но только если ты не боишься признать, что слабость есть.»
Сильные стороны химпрома: технологии, кадры, наука
По мнению Буркина, сильнейшая сторона химической промышленности — это не только технологии, но и люди, стоящие за ними. «Химпром всегда был фундаментом промышленной независимости, — объясняет он. — Наши специалисты способны решать задачи любой сложности, если им дать ресурсы и возможность экспериментировать.»
В его компании ставка сделана на внутренние инженерные решения и внедрение цифровых систем контроля процессов. «Мы давно ушли от бумажных таблиц и субъективных оценок. Каждый участок производства связан с системой мониторинга, которая фиксирует химические реакции, энергоэффективность, выбросы. Это не просто автоматизация — это доверие к данным.»
Буркин считает, что в основе силы химпрома лежит синтез науки и практики. Современные лаборатории, сотрудничество с университетами, внедрение экологичных процессов — всё это уже не «дополнение», а конкурентное преимущество.
«Если раньше наука шла за производством, теперь она идёт впереди. И это хорошо. Именно это и делает отрасль живой.»
Слабые стороны: устаревшая база и барьеры инноваций
Но у химической промышленности, по словам Буркина, есть и своя «тёмная сторона». Он говорит об этом спокойно, но твёрдо: «Наш главный вызов — инерция. Мы слишком долго жили по старым схемам. Многие заводы построены 30–40 лет назад, а работать им нужно в XXI веке.»
Физический износ оборудования, зависимость от внешних поставок сырья и реактивов, бюрократические барьеры на внедрение новых технологий — всё это, по мнению Буркина, тормозит рост. «Можно построить цифровой двойник производства, но если регулятор требует бумажный отчёт — это шаг назад.»
Особенно остро он говорит о кадровом разрыве: «Проблема не в том, что нет специалистов, — они есть. Проблема в том, что молодёжь не идёт в производство. А ведь химпром — это не грязные цеха, а высокотехнологичная сфера, где инженер ближе к айтишнику, чем к слесарю.»
Будущее отрасли: химия адаптации
Егор Буркин уверен, что ключ к развитию химпрома — в способности быстро адаптироваться. «Санкции, новые стандарты, экологические требования — всё это не катастрофа. Это сигнал к перестройке.»
Он говорит о важности «умной локализации»: не просто заменять импорт, а развивать свои компетенции, материалы и технологии. «Мы должны перестать думать категориями зависимости. Когда ты строишь процессы с нуля, ты уже выигрываешь.»
Его компания внедряет проекты по «зелёной химии» — переработке отходов и минимизации выбросов. «Это не модный тренд, а вопрос выживания,» — отмечает Буркин. — «Промышленность, которая не будет экологичной, не будет существовать.»
Он добавляет, что сила химпрома — в его умении меняться. «Химия — это ведь искусство реакции. А значит, наша задача — реагировать на мир не страхом, а осмысленно.»
Инновации через культуру мышления
Когда разговор заходит о будущем, Буркин неожиданно говорит не о технологиях, а о культуре. «Мы можем купить оборудование, внедрить цифровую платформу, построить лабораторию, — перечисляет он, — но если мышление останется прежним, всё это просто декорации.»
Он объясняет, что главная инновация — это не реактор и не катализатор, а отношение людей к изменениям.
«Химпром всегда жил по принципу: „не трогай, если работает“. Но сегодня это путь в тупик. Мы должны учиться экспериментировать. И не бояться того, что эксперимент может не сработать.»
По словам Буркина, именно этот подход стал основой его управленческой философии. В «Систем-Химпром-Техно» он поощряет внутренние инициативы сотрудников: инженеры могут предлагать собственные решения и запускать пилотные проекты без бюрократических барьеров. «Да, иногда из десяти идей срабатывает только одна. Но именно эта одна и меняет всё.»
Он улыбается: «Мы же химики. Мы знаем, что без проб и ошибок не бывает реакции.»
Цифровизация: не самоцель, а инструмент
Буркин реалист, когда говорит о цифровизации химпрома. «Сегодня это модное слово, но не все понимают, зачем оно нужно,» — замечает он.
По его мнению, цифровая трансформация должна решать конкретные задачи — снижать энергопотребление, повышать точность контроля, предотвращать аварии.
«Мы внедрили систему прогнозирования химических процессов. Она анализирует данные и может предупредить инженеров о возможных отклонениях задолго до того, как они становятся проблемой. Это не просто цифры — это безопасность, эффективность, устойчивость.»
Однако, по словам Буркина, главная ценность цифровизации — в прозрачности. «Когда ты видишь всё производство как на ладони, у тебя нет пространства для догадок. Только факты. А факты — это основа доверия.»
Человеческий фактор: главный ресурс
Несмотря на технологическую направленность бизнеса, Буркин снова возвращается к людям. «Химпром — это не станки. Это люди, которые на этих станках работают. И если ты не слышишь их, никакие инновации не спасут.»
Он вспоминает, как на одном из совещаний предложил операторам рассказать, что реально мешает им на сменах. «Оказалось, что дело не в оборудовании, а в элементарных мелочах — в неудобных интерфейсах, в устаревших инструкциях. Мы всё переписали, и производительность выросла на 8%. Это мелочь, но она показательная.»
Буркин убеждён: инженер XXI века должен быть не только специалистом, но и мыслителем. «Когда человек понимает, зачем он делает свою работу, он делает её лучше. Простая формула, но часто о ней забывают.»
Экология и ответственность
Одной из ключевых тем для Буркина остаётся экологическая устойчивость. Он говорит о ней без лозунгов, спокойно и конкретно:
«Мы не можем развивать промышленность, игнорируя природу. Химия может быть разрушительной, если её использовать бездумно. Но она же может быть инструментом восстановления.»
Компания активно внедряет технологии переработки отходов, уменьшает выбросы и переходит на более чистые энергоносители. «Мы пересчитали углеродный след для каждого участка, и это заставило нас иначе смотреть на организацию процессов. Экология — не ограничение. Это просто ещё один параметр уравнения.»
Он уверенно добавляет: «Настоящая сила химпрома — в способности быть не врагом, а партнёром природы.»
Баланс силы и гибкости
Когда беседа подходит к концу, Егор Буркин говорит тихо, но твёрдо:
«Химическая промышленность — это зеркало общества. Если мы учимся гибкости, она развивается. Если боимся меняться — она застывает.»
Он делает паузу, словно подбирая формулу.
«Сильный химпром — не тот, где всё идеально работает. А тот, где умеют учиться, когда что-то идёт не так.»
Буркин улыбается своей фирменной спокойной улыбкой. «Любая реакция требует энергии активации. Так вот, наша — это вера. В себя, в науку, в команду. Всё остальное — просто химия.»
Когда выходишь из офиса «Систем-Химпром-Техно», остаётся ощущение, будто побывал не на заводе, а в исследовательском центре будущего. Здесь говорят не столько о производстве, сколько о мышлении, данных и ответственности.
Егор Буркин не любит громких заявлений, но его подход — это именно та формула, которой не хватало отрасли:
честность + знание + гибкость = устойчивость.
