За последние пару суток уже сбился со счета сколько раз объяснял, почему я категорически не согласен с тезисом «Вот пусть НАБУ расследует. их для того и создавали, а потом и решим». Попытаюсь сформулировать один раз максимально внятно, насколько мне это доступно.

НАБУ является органом следствия по преступлениям определенных составов, а именно деяний, содержащих признаки коррупционных. А значит оперируют не предположениями какой угодно степени обоснованности, а только процессуально значимыми доказательствами. То есть теми, которые предусмотрены в таком качестве УК и в основном УПК. Я склонен думать, что никаких процессуально значимых доказательств в данном и массе других случаев не существует в материальной природе. И это означает, что уголовное преследование по данным эпизодам невозможно. Но это не означает, что соответствующие действия не могут иметь однозначной общественной и политической оценки. И я считаю, что политическая оценка должна быть дана во многих случаях не дожидаясь уголовно-правовой. И соответственно исходя из политической оценки должны следовать столь же политические последствия для фигурантов скандала.

Проще всего объяснить мне будет начиная с боянистого анекдота:

«Вопрос в кроссворде: полная неудача, поражение. 6 букв, вторая „И“. Мало кому удалось ответить правильно, потому что верный ответ ФИАСКО».

Представим себе гипотетическую ситуацию. К Абромавичусу прошел Кононенко (все имена вымышлены а совпадения случайны (с)) и выдает следующий текст:

«Айварас, послушай.Ты взрослый мальчик и все понимаешь. Ты знаешь кто я и от чьего имени выступаю. У тебя здесь много интересных тем, работай, тебе никто не будет мешать. Будет нужна помощь — окажем. Но вот Нафтогаз это кусок не твоего масштаба. Я тебе подошлю человечка, назначь его своим замом, будет курировать эту тему. Ты меня знаешь, я порожняк не гоняю, с кем необходимо вопрос согласован. Человек надежный, опытный, работать умеет как надо. И всем будет хорошо. Ты при своих темах, мы правильно Нафтогазом займемся. И тебя тоже не обидим, делянка хоть и не твоя, но рядом, ты свое с нее иметь будешь. Мы люди взрослые, понимаем, что лучше бы нам дружить. Ну а если ты вдруг дружить не захочешь, то сам понимаешь, работа твоя сильно осложнится. Подумай и решай. Если не веришь, что я не только от себя говорю, то пробей, тебе подтвердят.»

Охреневший Айварас звонит в АП, а там ему не последний человек сообщает, что «Кононенко очень уважаемый человек. И если он вносит какие-то предложения, то будет не слишком разумным их игнорировать.»

В реальности естественно столь прямолинейного и дебильного монолога быть не могло, подобные вопросы обсуждаются совершенно иначе.

Представим себе даже, что эти разговоры были записаны Абромавичусом.

Что означает для любого слушателя запись этого разговора, какая политическая оценка? Думаю вполне однозначная. А теперь представим себе, что эта запись передана в НАБУ. По факту открыто производство. На допрос вызван Кононенко. Допустим даже он для экономии времени на допрос явился и на вопросы согласился ответить. Он внимательно прослушал запись и пояснил следующее:

«Да, я безусловно считаю, что собеседник знал кто я, то есть что я являюсь народным депутатом и заместителем главы крупнейшей фракции ВР. И ему безусловно должно быть известно, что в этом качестве я выступаю не только от своего имени, но и от имени сотен тысяч своих избирателей, а опосредованно и от имени миллионов избирателей, отдавших свои голоса за БПП.

Я прекрасно знаю. как много сложных и важных для страны тем находится в ведении МЭРТ и какой колоссальный объем работ еще предстоит проделать. Наряду с очевидными успехами МЭРТ, существует и масса вопросов, в которых работа еще не принесла ощутимых результатов. Это и дерегуляция, и качественное улучшение бизнес-климата, и участие в подготовке налоговой реформы, что безусловно относится к прямой сфере ответственности МЭРТ и лично моего собеседника. Однако, хотя НАК „Нафтогаз“ и был переподчинен этому министерству, я считаю, что в нем сошелся клубок проблем и вопросов, далеко выходящих за сферу прямых интересов МЭРТ. Здесь и внешнеполитические аспекты, и вопрос противодействия агрессии РФ, и социально-гуманитарные вопросы. Поэтому я провел консультации во фракции и с многими другими депутатами от Коалиции, и мы сочли, что будет значительно разумнее для координирования всех этих вопросов назначить специального человека в ранге замминистра. Так как Нафтогаз подчинен сегодня МЭРТ, то естественно это должен быть заместитель Абромавичуса.

Вместе с тем, совершенно естественно, что так как этот человек будет подчинен непосредственно ему, то и политические успехи, связанные с реформированием Нафтогаза будут по праву считаться заслугой в том числе министра. Кроме того, мной в настоящее время готовится проект решения, в соответствии с которым часть прибыли НАК „Нафтогаз“ должна оставаться в распоряжении МРЭТ и идти на реформы, осуществляемые этим министерством.

Вопрос конкретной кандидатуры рассматривался нами на заседании фракции и в комитетах (сами придумайте каких), о чем есть соответствующие решения, отраженные в протоколах. Так как в своей работе КМУ подотчетен ВР, а вопрос назначения замминистра не требует проголосованного решения ВР, то я считаю, что тем самым вопрос рекомендации подобного назначения был согласован на самом высоком необходимом уровне.

Взаимное же недоверие и враждебное отношение между министерством и крупнейшей фракцией коалиции, если вдруг таковое возникнет, естественно внесут серьезный разлад в общую работу. И естественно негативно скажутся в том числе на прохождении законопроектов, вносимых этим министерством. Так как я хорошо знаю Айвараса как ответственного, болеющего за порученное дело человека, то уверен, что проблемы своего министерства в этом случае он будет воспринимать как свои личные.»

Как вы считаете, каковы должны быть процессуальные последствия подобного? Отвечаю: НИКАКИХ. Потому что я, вы, следователь, все психически здоровое население страны будем прекрасно понимать, что под подобным текстом подразумевались совершенно другие вещи. Но даже наше общее предположение о подтексте ничего не изменит в процессуальном плане, подобные пояснения г. Кононенко такого разговора должны быть сочтены исчерпывающими. И максимум, что по итогу ему может грозить с формальной точки зрения, это порицание комиссии по депутатской этике за излишне фамильярное обращение к министру Смайлик "smile"

Для чего был весь этот длинный пассаж, достаточно дикие предположения о состоявшемся разговоре и последующих пояснениях? Согласитесь, я сочинил пример максимально жесткого разговора. Я пытаюсь объяснить, что политическая оценка какого-то действия и его же процессуальная квалификация это вещи совершенно разные. Соответственно и ставить в зависимость от процессуальной оценки политическую реакцию на подобные эпизоды считаю недопустимым. Для политических последствий нет никакой необходимости в столь жесткой доказательной базе, вполне достаточно обоснованных предположений о возможности коррупционной составляющей и отсутствии убедительного опровержения этих предположений. Потому что презумпция невиновности действует в уголовном праве, а не в политике. И уж точно не должна действовать в политике в отношении обоснованных подозрений в коррупционных деяниях.