«Ого, сколько у вас мусора! Хорошо питаетесь, наверное?» Соседи по дому в Ашкелоне попытались завязать разговор возле мусорных контейнеров. Мы прилетели в Израиль накануне вечером. К старому другу моего мужа. Друг, действительно, был старый и по возрасту, и по времени дружбы. Абрам Исаакович — героический солдат Второй мировой, чистокровный еврей по матери и отцу, коренной житель Мариуполя, необыкновенно живой, одетый с иголочки 90 — летний весельчак встречал нас возле стоянки в аэропорту Бен — Гуриона. Он нанял машину в Ашкелон. Сам не водил. Во время войны осколок попал в голову. Он перенес серьезную операцию и потерял глаз. «Уже 70 лет я вижу только половину мира». Пока ехали в Ашкелон я хохотала не останавливаясь, слушая его рассказы. «Может нам устроить небольшой пикничок прямо на обочине в этом пыльном кафе? Или вы приедете к шикарному столу у меня дома с хорошим аппетитом и здоровым желудком?». Абрам Исаакович очаровал меня с первой минуты и на всю жизнь. Он эмигрировал в Израиль после того, как остался совсем один. Хотел умереть в красивом и теплом месте. Потом передумал и продолжил жить. Ему, как герою войны, дали хорошую пенсию от Минобороны Израиля, квартиру в пять комнат с двумя ванными, прижизненное обслуживание в госпитале для ветеранов и даже приставили метапелета. Женщину, которая помогает вести хозяйство, делает покупки, готовит еду. За свою работу метапелет Римма имела хорошие деньги от государства и для неё было важным, чтобы старик, как можно дольше жил счастливой и комфортной жизнью. " Опять только кофе? Ну, уж нет. По утрам — плотный завтрак". Он счастливо улыбался, когда мы хвалили блюда, приготовленные для нас, с гордостью водил по небольшим магазинам и лавочкам, где полно его знакомых. "Это мои самые близкие...Они только три дня назад прилетели". Абрам Исаакович пропускал слово "друзья". Важно было, что он не один, у него есть близкие и они прилетают именно к нему. Знакомые Абрама Исааковича нами искренне интересовались. Задавали миллион вопросов, на которые сами же и отвечали: "А вы с Украины? Как там у вас? Наверное хорошо, раз к нам прилетели отдыхать. Это у вас что, мандарины? Вы их утром купили? Зачем? Вечером даром будут. Завтра же суббота, шаббат. Что вы такие бледные? Может у вас несварение... Моя свекровь маялась с желудком такая же бледная была. На море были? Знаете, где у нас море? Сеня, отведи их где море..." Мы знали где море и ходили туда каждое утро. В октябре в Ашкелоне купальный сезон закрыт и в нашем распоряжении был целый пляж. По дороге нам встречались израильтяне в свитерах, теплых куртках и сапогах. На улице 24 градуса, вокруг зелёные пальмы и яркое солнце, от асфальта идёт тепло и днём мы пытаемся больше времени проводить в тени. Но если есть куртки и сапоги, а в Израиле по календарю осень, значит все правильно, пора надевать теплые вещи. По вечерам после ужина муж с Абрамом Исааковичем разговаривали " про обстановку в мире и жизнь в Мариуполе". Абрам Исаакович очень скучал и собирался приехать на экскурсию в свой родной город. Мы даже разработали план приезда. Обсудили, как можно заранее заказать билеты через интернет. Планировали на середину июля следующего года, чтобы старику было комфортно в нашем климате после Израиля. Мечтали о том, по каким улицам будем гулять и что покажем в первую очередь. Представляли, как заберём его из аэропорта в Донецке: "Ой, а вы знаете, какой он сейчас шикарный? Его к Евро 2012 построили!". Смеялись, что так же повезём его машиной из Донецка в Мариуполь, как он вез нас из Тель — Авива в Ашкелон. Старик был счастлив. Он не был в Мариуполе больше десяти лет. А день назад на профилактическом осмотре в госпитале доктор сказал, что состояние здоровья позволяет ему летать самолётами. На прием мы ходили вместе. Вернее, сопровождали до дверей больницы, а потом ждали на улице и очень переживали о том, что скажет врач. Мы сидели на ступеньках возле фонтана на какой-то площади, рядом с парикмахерской и многочисленными кафешками. Именно с этого места были видны двери госпиталя. Он долго не выходил и мы начали нервничать. Когда увидели знакомую фигурку, кинулись через площадь с почти детским восторгом. При виде нас у старика светились глаза. Так за него уже давно никто не волновался. Мы были не иллюзией, мы, действительно, были близкими. Через несколько дней мы уезжали из Ашкелона. Впереди был Иерусалим, мертвое море, река Иордан, Кирьят — Ата. Абрам Исаакович провожал нас на автовокзале. Мы были против проводов, но он настоял. Впервые я видела его грустным и каким-то растерянным. " Если заедете на обратном пути — я буду рад". Мы знали, что не сможем. У нас был план и все расписано по дням. Возвращение в Ашкелон в наши планы не входило. Даже если расставание получалось каким-то грустным. Но ведь не безнадежным. Мы увидимся через каких- нибудь восемь месяцев уже в Мариуполе, летом 2014 -го. Обязательно — обязательно! Из автобуса я видела как наш старый друг стоял и смотрел вслед. Он казался маленьким и беззащитным. Я улыбалась из окна, чтобы подбодрить. Но, думаю, разглядеть мою улыбку Абрам Исаакович так и не смог. Она находилась в невидимой половине мира.
