Сундуки висели под крышей, Марта это знала наверняка. Ночью, когда она засыпала, время от времени, ей приходилось просыпаться, напуганной шорохами и грохотом где-то там на чердаке, и она догадывалась, что там происходит нечто странное и возможно даже живое. Желание посмотреть таяло, когда Марта вдруг представляла, как ей необходимо подняться ночью по деревянным потрескивающим ступенькам, а их было целых восемнадцать, вверх на крышу, когда тьма застилает даже тени от предметов, затягивая все вокруг сетями ночных привидений. Каждую ночь, она просыпалась от жизни на чердаке, которая будила ее с постоянной регулярностью где-то около трех ночи, поглубже натягивала на себя одеяло, закрывая им даже уши на голове, выглядывала своими огромными глазами цвета спелых каштанов, и вслушивалась.
Мама рассказывала, что бабушка, когда еще была жива, сложила все свои вещи в огромные деревянные сундуки, которые раньше использовали для приданого на выданье, и которые остались у деда, после того, как бабушка сказала свое «да» и переехала жить в дом мужа. Сундуки были ручной работы, очень большие, из настоящих дубовых досок с набивными металлическими петлями и огромными замками. Марта никогда не видела ключи или чтобы бабушка их носила, но сундуки стояли в коморе, закрытые, и в них хранились части жизни ее предков. После смерти бабушки, сундуки вынесли на чердак, где они обрели свой новый дом. Какое-то время они тихо спали под треугольным скосом черепичной крыши, пропитанные запахами голубиных гнезд, свитых под крышей родительского дома, потом присыпались годовой пылью, что вызывала вкус горечи на зубах.
Теперь же каждую ночь чердак будил Марту от ее красочных романтичных сновидений, что так часто захаживают в гости в снах хорошеющих барышень лет так надцати. Если бы Марта поднялась на чердак утром, то там по-прежнему было бы тихо. Утром она уже стояла на восемнадцатой ступеньке, прижавшись ухом к деревянной двери, ведущей на чердак, приказала сердцу биться тише, уговорила ступеньку не поскрипывать, предварительно сняв башмаки. Босыми ногами она, как птичка, держалась на деревянной доске, нежно дотрагиваясь пальцами до полотна двери, пробуя услышать хоть звук. Тогда, именно в ту же секунду, она ворвётся через двери на чердак и застукает и словит все, что там происходит вот уже целых два месяца, отчего она не может уснуть. Но за дверью все также была тишина, и даже ветер, шумящий на дворе в эти весенние прохладные дни, казалось, не имел ни малейшего интереса к происходящему на чердаке, поскольку не залетал ни на секунду через квадратные дырки под крышей. Тишина спокойно спала утренним сном на пыльных залежах чердака. Марта поначалу выжидала, но через какое-то время, ее это просто начало злить.
- Ах ты молчишь! Да?! Молчишь, значит! — возмущенно, высказывалась она, прижавшись спиной к двери на чердак, — значит, ночью ты мне спать не даешь, а утром молчишь?! Ну мы еще посмотрим, кто кого, — строго заявила Марта и стукнула со всей силы дверь. Дверь на чердак, казалось, даже обиделась от такого с ней обращения, но Марта уже бежала босыми ногами по ступенькам вниз, совсем не заметив, что кто-то там за ее спиной может вдруг обидеться.
Мама лишь поинтересовалась, что там произошло:
- Марта, ты не видела, там что-то упало в коридоре? Столько шуму было утром, а я за завтраком, все никак не дойду посмотреть.
- Мама, там все ок, ничего не упало, то, наверное, ветер, — все еще злясь, ответила Марта, наливая себе в чашку чай из заварника.
- О, нужно прикрыть окна в доме, а то если ветер станет сильнее, то повыбивает стекла, — продолжала мама, беспокоясь, как обычно о всех насущных делах сразу, автоматически накладывая сырники в тарелку с ярко-желтой каемочкой, — Марта, поешь, ты что-то так похудела в последнее время и синяки под глазами.
- Все хорошо, — ответила Марта, откусывая кусочек сырника, ей вовсе не хотелось объяснять маме о бессонных ночах и этих странных звуках, доносящихся с чердака.
- Для начала, я во всем разберусь сама, — подумала Марта, и забрав чашку и тарелочку с сырниками побрела на веранду.
Весна зашла в этот год с зеленеющими очень нежными листиками на ветках ив, висящих над круглыми озерами, что каскадом были разбросаны вдоль полосы горизонта, растопила снежные сугробы, и залила дороги вереницами ручьев, сносящих на своем пути, сухие ветки осенних замираний, и опавшую листву, что удивительным образом сохранилась под снежными холмами. Теперь же эти остатки осени неслись в весенней воде, подгоняемые прохладным ветром. Весна подметала дороги и поля от зимних гуляний, снег растворялся очень быстро, озимые пробивались, закрашивая ватманы пространства ярко-зеленым цветом.
Марте нравилась весна, она любила ходить за подснежниками и первоцветами, собирать их в маленькие сине-белые букетики, что радовали взоры всей семье в гостиной за ужином. Еще Марта любила весну, потому, что сама отчасти была частью весны, ее имя — Марта — символ расцвета и оживания природы после глубокого сна, наполнял весь мир этой необычайно сильно энергией жизни, что хранится в клетках прорастающих росточков или семян, посаженных осенью. Вся эта сила жизни из необычайно нежных даров природы заполняла мир сильными фибрами предстоящего цветения и плодов.
Марта, как и весна, была очень сильной. Однажды, соседский мальчик посмеялся, что у Марты ноги худые и кривые, как у козы, и на следующее утро, он споткнулся и плюхнулся в лужу прямо перед входом в школу с головой, что над ним смеялся весь класс. Марта, стояла за окном, в коридоре школы, ее кривые и худые, как у козы, ноги были одеты в красивые ажурные колготки, а глаза сияли как два прожектора. Сосед лишь поднял голову, посмотрел в глаза Марте, и обиженно поковылял домой переодеваться, и больше не называл Марту козой.
А еще Марта умела выращивать растения, в ее комнате всегда были десятки горшков, в которые она опускала семечки, что-то говорила им, поливала, прикрывала пленкой. Через какое-то время все семена прорастали и очень быстро всходили. Мама любила заводить гостей в комнату Марты, показывая огромные кусты лимонов, мандариновые деревья, фикусы и цветущие азалии.
- Я не знаю, как у нее это получается! Все цветы у нее буяют и цветут! — говорила, восторженно, мама гостям, хвастаясь своей дочкой.
- Я же Марта, поэтому! — скромно отвечала девчонка и убегала на улицу, она плохо выносила большое количество гостей и пристальное внимание к своей персоне.
Марта знала, что сейчас именно это — то самое подходящее время. Весна и та сила, что она вдохнула в эту худощавую девочку через имя, своей мощью наполняли каждое мгновение этого мира, каждый закоулок, каждый скрытый от взора уголок.
- Я сильнее моего страха! — стало тем решением, что изменило ее жизнь на карте судьбы, перепрыгнув полосой пути через склоны и холмы, перелетев самые высокие пики вершин, взметнув в самое небо и промчав пол сотни километров вместе с птицами. — Я сильнее моего страха! — повторила Марта сама себе для убедительности и сердце тактами в висках согласно постучало.
Вечером Марта приготовила фонарик, нашла его у папы в гараже, он вряд ли заметит, что Марта взяла его на один вечер, и еще забрала палку своего пса Криса, что он так любил с ней бегать и играть. — Вдруг, мне придется драться! — мысли сопровождали сборы к ночной прогулке. Как по часам чердак разбудил Марту в три часа ночи. В этот раз, она решила долго не размышлять идти или нет, она все еще ощущала этот аромат злости сегодня утром, он заполнял ее ноздри и от этого было легче и свободнее дышать. Марта вдруг подумала, что злость помогает вдруг сделать первый шаг из этой тюрьмы страха, сотканной из одеяла и темноты. Она сняла башмаки, взяла палку и фонарик и тихонько на цыпочках, чтобы не разбудить родителей, направилась к коридору. На стенах висели фото в рамках и картины, которые очень любила мама, и в сумрачной темноте они надвигались на Марту образами из разных жизней. Ей даже на мгновение показалось, что от фотографий идет свет разными полосами и насыщенностью, она мысленно попробовала этот свет указательным пальцем, и ее кожу обдало теплое дыхание. Марта ойкнула, и отвернулась от фото.
- Фотографии не умеют дышать, — быстро, так, чтобы страх не затянул ее снова в свою игру, проговорила в мыслях Марта, и добавила, — Это всего лишь предметы, они не живые! — она подошла к лестнице, ведущей на чердак, сверху продолжали доносится какие-то скрипы и шорохи. Страх потихоньку расставлял сети вокруг Марты, очень тихо, чтобы ее вдруг не вспугнуть, чтобы она не убежала и попалась снова к нему в самые объятья. Но Марта еще злилась, и крючки, за которые страх растягивал свое длинное полотно, словно рыбацкие сети, отрывались и улетали в никуда. Страх тоже сильно злился, что ему не помогало в достижении поставленных целей.
Марта сделала первый шаг по лестнице, подсвечивая себе карманным фонариком. За эти два месяца она уже сотни раз поднималась по этой лестнице утром и днем, но ночное восхождение в темноте, в сопровождении страха и шумами на чердаке, затормаживали ее движения, словно шептали «оставь, иди под одеяло, в такие моменты лучше лежать на нейтральной территории». Марта отмахнула назойливые голоса в своей голове, и на мгновение они замолкли, вернее превратились в какой-то шипящий шум, и слова невозможно было расслышать. Марта быстро сделала еще пару шагов, потом уверенно поднялась на восемнадцатую ступеньку.
На чердаке что-то жило. Оно ощутило, что Марта стоит на восемнадцатой ступеньке и на секунду притихло, оно знало, что пути назад нет и что эта встреча состоится, и оно — было к этому готово. Марта же сомневалась, что готова, но она была так близко от разгадки этих ночных кошмаров, что струсить прямо сейчас было реально поздно и неуместно. Она закрыла глаза, сделала вдох, весенний воздух наполнил ее легкие, стекая ручейками до кончиков ее пальцев на ногах. Ноги и руки, покрылись ветками просыпающейся природы и то там, то здесь начали прорастать почками и зеленеющими листьями. В одно мгновение Марта превратилась в дерево, зеленеющее, сильное и дышащее. Она открыла глаза, вокруг было темно, ее сияющий образ дерева и весны сиял внутри нее, ей стало совсем не страшно, и она распахнула дверь.
Чердак был завален разными вещами, которые жало было выбросить, но которые по какой-то причине хотелось хранить и помнить, хотя в реальности каждодневной жизни для них уже наверняка не было ни места, ни желания. Люди тешат себя уговорами, что им когда-то понадобятся все эти километры вещей, но время часто так и не приходит, и лишь дворник сметает в баки труху от разложившихся на части остатков прошлого «сегодня». Марта боялась сделать шаг и переступить порог, это означало бы, что дверь останется за спиной, и вдруг что ее сложно будет закрыть прямо перед носом. Шум все еще доносился, только было непонятно откуда. Марта фонариком начала освещать по кругу все пространство чердака, шаг за шагом осматривая предметы. Проведя фонариком по всему чердачному горизонту и не увидев ничего слишком страшного, Марта сделала пару шагов, оказавшись посередине чердачного дворца. Вещи были покрыты многослойностями пыли, Марта даже заметила двух пауков, что сплетали свои сети возле форточки, через которую на чердак залетали птицы. Она очень любила пауков, и это вызвало у нее улыбку на лице. Улыбка кажется смыла остатки страха, сердце застучало чуть громче, отчего вены зажурчали свежей красной кровью и тело Марты немного расслабилось.
- Где ты? — спросила Марта в никуда, шорохи продолжали потрясать пространство вибрациями, пугающими девочку, — Ты где? — повторила она, но из тени предметов так никто и не появился.
Марта попыталась прислушаться, откуда же именно исходил звук. Теперь она была уверена, что звук доносился из бабушкиных сундуков. Она подошла к двум огромным деревянным сундукам, провела рукой по пропылившимся замкам, отчего на ладони остались серые слипшиеся паутинки. На замке висел замок, который Марта помнила еще с детства, а внутри, где-то за замком, что-то шевелилось и издавало разные стуки.
- Где же я возьму ключ? — подумала Марта, дотронувшись до замка, пытаясь его открыть. Замок удивительным образом поддался и раскрылся. Удивленная Марта аккуратно вытянула замок с петель, и тяжело выдохнув остатки кислорода, как перед важным марш-броском открыла крышку сундука.
Звуки исчезли.
Марта повторила тоже самое с другим сундуком, и он тоже перестал трещать. Она стояла удивленно, подсвечивая фонариком сундуки, вокруг было тихо и теперь становилось страшно от тишины. Заглянув поглубже, девочка начала доставать из сундука вещи, аккуратно сложенные чьими-то руками. Вышитые рушники с сказочными жар-птицами, пестрыми попугаями, диковинными цветами, заплетающими края простыней, тканые дорожки, косынки красные, желтые в розы, фиолетовые в цветочки. На самом дне одного из сундуков лежали глиняные тарелки с расписными бортиками и пару горшочков для печеной картошки. Еще там было свадебное платье из тканой ткани, расшитое белым по серовато-белой ткани ручной работы, еще там лежала Библия, бабушка любила ее читать. В другом сундуке лежали картины, вышитые гладью, яркие цветы на темно-синем фоне, картины с лебедями, и фотографии, на одной из них Марта узнала себя, когда она была меленькой, в ярко-желтом платье с вьющимися светлыми волосами, что нимбом светились вокруг ее головы, и что фотограф так искусно уловил в тот летний день в деревне.
Марта стояла, как вкопанная, на черном ночном чердаке. Из сундуков исходил свет, так что фонарь уже был не нужен. Марта смотрела растерянно на все эти вещи, почему она не захотела заглянуть сюда раньше?
Помните своих Предков.
Кто мы?
Если их нет в наших сердцах.
Счастье помнить и быть благодарным.
Автор Марина Олейник
03.01.2018
