Я не доброволец. Моей доброй воли в этом не было.
Война выдернула меня из привычного и обжитого мира, радостного и теплого, с Краинами Мрий и тесными веселыми девчонками в мокрых вышиванках, под каштанами в Парке Славы. Шампаньолой на склонах, гитарным перебором и нырянием в ночном Днепре.
Меня призвала не добрая воля, а злоба и ненависть к захватчику. И элементарное чувство самосохранения, присущее любому живому существу. Потому что в том «рузкомире» нет места ни для меня, ни для моих любимых, ни для моих потомков.
Только в качестве быдла для пахоты и еды на праздники.
А я едой быть не хочу, и своих любимых в тягло не отдам.
Поэтому похуй — клавиатурой, автоматом, аптекой, камнем, палкой, зубами, ногтями, собственным чумным трупом поперек дороги — но они не пройдут.
Что тут «доброго»? И какая тут «воля»? Если только злоба и неизбежность драки за свое выживание, и за сохранение мира, в котором родился, вырос и живешь до сих пор.
Не поздравляйте меня этими словами. Мне от них не по себе. Если бы я был «добровольцем» — я бы добровольно курил бамбук на Гоа. Под гитарные переборы нежных мест тела веселыми пандашечками.
Я зловолец. И это не мой праздник, и не моя вина в этом.
***
Добровольцами будут наши дети, когда начнут расчищать то, что после нас осталось.
