После пяти тысяч лайков текст снесли с ФБ. Кажется кабан, услыжав лязг ножа в тазике и хруст соли в пакете, что-то заподозрил.
***
Что-то мне стало совсем сивохо.
Так вот, Сивоха, ты третий день в Мариуполе. И открываешь для себя новые пласты бытия. Оно и понятно — ты жирный избалованный мудак, попавший в страшный фронт, почти на передовую. Наверное, тебе теперь за это положена медаль. А может быть даже орден.
Жирный — это не оскорбление. Я тоже бодипозитивный, но я свое пузо утягивал в бронжилет. А когда нас отпускали в Марик на отпуск, то нам казалось что мы попали в глухой тыл. Мы, Ангелы, были не менее узнаваемы чем ты. К нам подходили на улицах, давали детей сфоткаться, целовали на улицах незнакомые женщины.
Тайра шла в шапке с лисьим хвостом, опираясь на костыль, а мы с Фоксом сопровождали по флангам, в мультах, с шеями, обмотанными шемагами и с тяжелыми набедренниками. И с ногтями, из под которых выковыривали спичками чужую засохшую кровь под мобгоспиталем на Амосова.
Мы не выебывались, просто давали понять мариупольским — мы здесь. Вы наши, мы вас не бросим никогда. Мы настоящие, мы есть, стоим под Широкино. Мы вас любим. Не бойтесь. Сволочь не пройдет, там три батальона стоят, и «сейбры» комбата Каскада тоже. И сто-три -один разведосы. И кошка Трешка. Там не прорвешься.
Нас с Фоксом стригли бесплатно на Восточном, даже с грязной головой — а чем ее мыть зимой в Широкино? в море окунать? — пропускали без очереди в маркетах, и однажды две проститутки в сауне решили дать нам бесплатно. Мы обнялись с ними и плакали. И они просили — мальчики, только не уходите. Не бросайте нас тут.
Тебе так не жить. Даже за деньги.
Полгода под Мариком, ледяное море, мерзлый сайдинг располаги, приходы в разных калибрах. И замерзшая кровь на полу эвакуатора. И ночь, которая начинается в четыре часа дня. И утро в которое надо вставать, а хочется сдохнуть.
Так вот, Сивоха, уйти должен ты, а не мы. Ты там третий день, и уже прозрел. А мы там жили и воевали. И за нами парикмахерши, продавщицы маркетов, швеи военторгов, таксисты, бабушка «семьдесят пять копеек», водители трамваев, дикий дед с колесом, и футбольная команда, и даже проститутки.
Они же уважаемые проститутки, а дешевые не бляди, как ты. После тебя — я бы им руку поцеловал.
Они за деньги свое собственное тело отдавали, а ты — наше, солдатское.
Упитанный сутенер на солдатском мясе.
