Под Водяным убиты два парамедика-добровольца в машине, расстреляны ПТУРом.
На следующий день уже Красногоровка — еще двое медиков зацеплены снайпером, слава Богу «триста».
Давайте только перестанем стрелять, и война закончится.
Я уже объяснял негодующим: в гибридной войне медик является приоритетной целью. Тем более медицинский экипаж — для противника это просто коробка с подарками. Разнести небронированную машину можно элементарно даже осколками, пизднув даже не точно по ней, а где-то рядом. А в ней (загибайте пальцы); медик, которого надо готовить в пять раз дольше, чем сержанта; пилот — как правило с дополнительной специальностью, ну и возможен сопровождающий санитар или медстестра.
А бонусом, возможно, в медотсеке «трехсотый» в любом звании, как вишенка на торт.
Да это «лаки страйк» для любого стрелка!
Какой нахуй «красный крест», это вам не кино Михалкова с благородными немецкими асами люфтваффе, сейчас носить «красный крест» все равно что мишень на себя нашить. Поэтому наши «красные кресты» — темно-зеленые на оливковом или песочном фоне. Чтобы только свои могли рассмотреть. Если рассмотрят чужие, то вероятность дожить до победы у медика падает быстрее всех.
И так будет вопреки любым конвенциям, до тех пор, пока за охоту на медиков российские оккупанты будут поощрять и платить премии. А будут, ибо это проистекает из логики гибридной войны «ихтамнетов».
Если в ВСУ так или иначе ответственность за военные преступления можжно проследить — в силу единоначали и вертикали подчинения, то в бандитских наемных формированиях с российскими командирами ответственность отсутствует вообще.
Кто стрелял? А никто. А докаж. А нас там нет.
Я эту науку проходил еще в Ширике: «А это место мы проскакиваем максимально быстро, оно простреливается ПТУРом с того холма.» — говорит Коммандер. «Но мы же на скорой помощи!» — «Именно поэтому.» Аппетитный, белый, чистый, крахмально-хрустящий скорячок. С лампочками. Ням-ням.
И попытки забрать тела гражданских с нейтральной территории. «Забирайте, мы не будем стрелять.» Наши выходят. Н-н-а! Уходят. «Вы же обещали не стрелять!» — «А мы и не стреляли...» — «А кто?» — «А хуй его знает… Забирайте.» Выходят. Н-н-а, еще раз. Уходят. «Ебвашумать, забирайте сами.» — «Да нахуй они нам нужны. Забирайте, в этот раз точно не будем стрелять». Выходим в третий раз или нет?
То есть, методики и подходцы гибридных нелюдей известны давно и прочно. И отношение бандитов к неконвенционным целям, и безначалие подразделений, и анонимность командиров. И перемирия, заключаемые как раз под необходимость оккупантов отрыть и усилить фортификации, не опасаясь нашего огня — и нарушаемые тут же, как только застынет бетон вражеских укреплений.
Это знали все. Кроме Зекоманды, которая только в этом году узнала, что у нас с Россией идет война, а не гастрольный и корпоративный чес.
Так что, Вова, достаточно перестать стрелять? Ну, мы перестали. Что дальше? Ты пойдешь, попросишь своих друзей по ту сторону тоже перестать стрелять? Или нам начать стрелять самим в себя, чтобы твоих друзей даже не утруждать такими мелочами?
А может ты в своей гламурной васильковой рубашке приедешь на передок, наденешь любимый бронежилет без плит и погуляешь вдоль линии с выразительным «красным крестом»? Авось, оккупанты тебя узнают и пожалеют, ты же полезный для них идиот.
Но, возможно, ты наткнешься на российского снайпера, который не смотрит телевизор, не в курсе что ты известный Ван Клиберн хуем по роялю и по совместительству Верховный Главнокомандующий, не рассмотрит фирменной улыбки под каской с красным крестом на белом фоне (все по конвенции)— да и разделишь судьбу простого парамеда?
Ах, какие охуенные будут похороны! Наверняка, шикарный концерт от «95 Квартала» и раздача пирожков.
***
Невеселый стеб, да. Но это веселее, чем выслушивать по телефону: «Але, Горький, ты в порядке?» — 15-20 раз в день. И не я один, мы все по очереди отвечаем — нет, все в порядке, это не меня. Каждые пять минут у кого-то в кармане начинает трезвонить: «ты жив»? Да жив, жив. И все живы. Нет, это не нас под Водяным. Это совсем другое Водяное, мариупольское, а у нас — ясиноватское, у нас нет интернета и регулярно пропадает связь. Мы даже свои новости узнаем последними. Я вообще сначала подумал, что это какой-то флешмоб: почему это все озаботились нашим здоровьем?
И на том конце провода «слава богу, что не тебя». И от этого еще хуевее на душе. Не тебя.
Военный врач знает на что идет. Но когда охота начинается на «красный крест», за своих безоружных врачей вступается армия.
Только вот хуйня какая — надо перестать стрелять.
А дальше будет так: сокращение армейских медиков на 1000 человек уже анонсировано, потом под предлогом безопасности гражданских выгонят с передовой тех самых медиков-добровольцев (по случайному совпадению, как раз на которых начата гибридная охота).
Ну, мы же не воюем, на кой нам столько врачей? Мы не стреляем. А то что стреляют по нам — так это Россия временно утратила контроль над своими наемниками на нашей территории. Верно, Вова?
Вот как только восстановит контроль — сразу все станет хорошо
Отсутствие гарантированной медицины на передке — самый сильный демотивирующий фактор для солдата. Спросите любого воина. Хуже, пожалуй, только прямая измена командиров на фронте и близких дома.
Мы скорбим о гибели наших коллег и побратимов. И хочется спросить развеселых пиздюков, которые во время подлой гибридной войны взялись порулить «поприколу», даже не понимая к каким последствиям приведут их действия — а хоты бы погуглить про «гибридную войну» можно было? Ну или самим поучастовать, для большего понимания? Ах, да… Я же забыл. Повестка потерялась.
Выяснить заранее — куда ведет дорога «прекратить стрелять, договориться с бандитами, найти копромисс с убийцами и обыграть в карты шулеров», прежде чем обещать это обывателям, далеким от реальности войны еще больше, чем Зеленский (если это возможно).
Героям — слава.
Преступникам — кара.
Равнодушным — презрение.
А жадным дуракам пусть Бог награду назначит. по делам их.
