Эволюция не стоит на месте. Но и не идет куда-то. Это кажущееся противоречие легко разрешают люди, знакомые с Синтетической Теорией Эволюции – плана движения у эволюции нет, и, приспосабливаясь к условиям, рушает она в ту сторону, где стенка у «воздушного баллона» тоньше. Под давлением газа изнутри стеночка выпячивается, потом лопается – и опа! — ошеломленная рыба обнаруживает себя стоящей на четвереньках на суше, а обезьяна с недоумением разглядывает айпад в своих волосатых лапах. Хотя хотела, честно говоря, банан.
Ну, конечно, не совсем так быстро происходит, но суть вы ухватили – поскольку у изменений среды четкого плана нет, нет его и у эволюции. Идет, куда дорога ведет. И не всегда она сопровождается усложнением конструкта, между прочим. Дело в том, что по балансу дешевле создать эволюционным путем новый орган из старого, чем создавать его с нуля. Это и создает у нас, людей, привыкших очеловечивать все на свете, от рисунка рожицы на Луне до тестов Роршаха, впечатление «усложнения».
Тот факт что новый орган теряет функции старого нас не заботит. Ну, правда, зачем нам ночное зрение, если есть новое-понтовое, цветное и стереоскопическое? О ночном зрении мы грустим только разбив лоб об открытую верхнюю дверцу шкафа, во время ночного похода в туалет.
Хорошим примером может быть усложнение в виде деревянных часов. Как ни крути, они-то сложнее тупого дерева? Ага, щас. У них нет функции самовосстановления, размножения, и даже кислород из углекислоты они делать не умеют. Так что интегрально в сложности уступают любому клену, из которого были вырезаны.
Но сьо була присказка. Сказку сейчас изложу, а в конце даже выдам мораль.
***
Обходя свои и соседские владения, все чаще замечаю, что ракоцап тоже эволюционирует, причем тем же образом что и в дикой природе – без составленного плана, отвечая на случайный вызов изменившейся окружающей среды. Но, поскольку изменения в нашей реальности происходят быстрее, чем на временной шкале существования планеты, отрастив крылья, московиты часто не успевают спилить рога. В результате появляются довольно забавные химеры.
Так, на смену ракам с человечьими глазами, пришел новый вид – рак-союзник. Орудует он доброжелательным советом и мягким укором. В человеческой жизни работает учителем, журналистом, психологом или гражданским активистом. Не любит Путина и империю, сочувствует Украине и даже (пристегнитесь!) считает Крым украинским. Одно только огорчает доброго рака.
То, что сопротивляясь агрессии взбесившейся бензоколонки, украинцы уподобляются ей же. Кафедре особенно достается от добрых раков, ибо «так нельзя – чем же вы тогда отличаетесь от российских фашистов?»
Эти раки существа идеальные, и живут в идеальном мире, мало обращая внимания на мир реальный. Поэтому объяснять, что мы от кацапов отличаемся тем, что не нарушали международные договора, не вводили войска, не оккупировали территории соседа, не убивали россиян на их земле, не проводили трансграничные обстрелы России и не поставляли наемников и оружие с казенных складов – бесполезно. Их больше волнует — как мы на это реагировали, и что при этом переживали.
По мнению раков-союзников, в условиях внешней агрессии и тяжелых внутренних реформ, нам надо срочно разработать свою гуманистически-оборонительную идеологию – переобуться из кованных милитаристских сапог в мягкие демократические инсулейты на пневматическом ходу. За это добрые раки подарят нам свою любовь, и еще сильнее будут думать о том, что «Крым – это Украина».
Не за горами, думаю, концепция замены гранат на метательные сети, боевых патронов на оперенные шприцы с транквилизаторами, систем РСЗО на звуковые установки, транслирующие успокаивающую музыку. А информационное сопротивление должно свестись к укорам и воспитательной работе среди ебанувшихся орков. Иначе – чем же мы от них отличаемся? Нет, не надо про аннексии, про аннексии мы уже слышали. Но те, кто сопротивляется агрессии методами агрессора, ничем не лучше! Нелюдям можно, они не люди. А людям нельзя – они не нелюди. Вот такая красивая поговорка, особновывающая сама себя.
Добрые раки размазывают клешнями по мордам слезы сострадания и говорят с укором: «А мы в вас так верили! И надеялись, что изменения в России начнутся с Украины!» Кафедра у них плохая и фашистская, поскольку для нее любой рак хорош только в кипятке и с укропом, а вся надежда на моральных интеллектуалов, рассуждающих в блогах о том, как злая сила поссорила братские ветви некогда единого народа. Да и то хуйня, не хотите быть братьями – не надо, Украина – не Россия, но нельзя же вычеркиваться из человечества в целом, уподобляясь пративным московитам!
Сделайте нам и всем хорошо, только без уколов и клизм – и сделайте немедленно!
***
Понимаю, что подобная позиция вызовет только кривую улыбку у большинства украинцев.
Однако, проводимая раками-союзниками политика расслоения украинского общества на стигматизируемых «пассионариев-фашистов», способных к реальному сопротивлению, и инертных «общечеловеков» с реланиумом и проповедями вместо свинца в магазинах автоматов имеет определенный процентный выхлоп. Как любое противопоставление эмоционального рациональному, и любви к пушистому цыпленку – чувству голода. Обязательно найдется дебил, который накормит бройлера последней пайкой, и потом сам сдохнет от голода в двух шагах от законного обеда.
Зато, когда опустившему автомат украинскому солдату мокшанский орк всадит в живот очередь, раки-союзники всплакнут, скажут «чего еще было ждать от этой нелюди?», и будут еще сильнее любить свободную Украину, безусловно, с Крымом в ее составе.
А при чем тут катедра и эволюция? Для того буде бая. Начали с биологии – ею и закончим.
***
В средние века европейцы сильно потерпали от инфекционных болезней, особенно от чумы. Болезнь, возбуждаемая палочкой Yersinia pestis частенько заходила на огонек к европейцам, так что великие пандемии даже нумеровали «Первая чума», «Вторая», «Третья» — и так далее. В иные визиты вымирало до трех четверти населения в целом, и до ста из ста в городах. Малонаселенные области чума цепляла меньше (так, например, Россия отделалась относительно легко, породив миф о пользе бани, водки и колокольного благовеста).
Как понятно любому современному человеку, плотность населения способствует эпидемии. Однако в случае с чумой болезнь иногда обходила иногда целые города, на основании чего появился целый сонм местных святых, отведших от града Гнев Господень (и возле статуй которых сейчас фотографируются туристы).
На самом деле, неудача Иерсинии Пестис в деле тотального истребления людства заключалась не столько в недостаточной плотности населения, сколько в паршивых коммуникациях между заселенными местами. У чумной палочки очень короткий инкубационный период – от часов до трех-пяти суток. А учитывая физическую хилость и скудный рацион тотошних европейцев, клиническая картина болезни проявлялась чаще всего так: утром встал, вечером помер.
Чума настолько быстро косила людей, что пала жертвой собственной жадности – инфицированный носитель просто не успевал передать возбудитель куда-либо дальше дня пути от дома, прежде чем протягивал ноги. Так что в пяти днях пути можно было отсидеться почти гарантированно – если пожечь постоялые дворы в округе, чтобы они не служили роутерами для инфекции, и следить за поголовьем крыс. Потому Московия легко и отделалась от мора – передвигаясь по тамошним дорогам можно даже от старости умереть, а не то шо от чумы.
Людишки быстро уловили взаимосвязь времени и расстояний, и начали делать карантины для всех въезжающих в город – больных и здоровых, без разбора. Если за неделю под палисадом не помер – значит и потом не помрет. А до того хода в город нет, хоть догола раздевайся перед доктором и клянись всеми святыми что здоров.
Естественно, создатели биологического оружия учли этот факт, и современные боевые штаммы имеют достаточно продолжительный и скрытый период перед острой стадией – чтобы популяцию пиздануло как следует, по всей территории — с учетом железнодорожного транспорта и авиасообщения.
***
Имея дело с информационной бациллой Иерсинией Постис, разносимой кацапами в своих постах и комментариях, кафедра исходит из тех же положений, что и средневековые европейцы. Добрый это или злой ракоцап пришел к нам поговорить – покажет только время, а не складность рачьих баек. Брехать они умеют на любой лад, просто носители острых форм болезни, типа четырехсотметрового штурмовика и распятого снегиря, дохнут раньше. А модифицированные штаммы живут с носителем дольше – хотя итог для зараженного один.
Эволюция рачьего пиздежа, как и любая другая, тоже не имеет особого плана, составленного на Лубянке, и зависит от температуры окружающей медийной среды. Чем агрессивней наша инфосфера относится к примитивным иерсиниям, орущим «хахлысасите» и «крымнаш», и чем более склонна слушать и дискутировать со штаммами «я тоже Путина не люблю» — тем быстрее происходит эволюция рачья в ту сторону, где хоть как-то удается поддерживать заразную коммуникацию.
Это не они развиваются, учитывая предыдущие ошибки. Это мы их сами отсеиваем, оставляя наиболее приспособленные к текущей ситуации формы. Рак с человечьими глазами и рак-союзник – результат заселения в агрессивную среду украинского общества устойчивых к хлорке подвидов. А вовсе не качественное перерождение популяции снигерийских раков в людей, способных к дискуссии.
Поэтому мы считаем карантин необходимым для любого кацапа, будь он за хуйла или против, считай он Крым украинским или российским, обвиняй нас в избыточности «фашызма» или в недостатке его – ориентируясь на сам факт гражданства. Поскольку других критериев нет. Хотите считать нас из-за этого фашыстами? – сколько угодно, абы мы не болели. Ходоки из-за Стены всегда белые, даже если на вид разноцветные.
Главное – шлагбаум не поднимать ни под каким предлогом, пока общий карантин для чумной Снигерии не закончится.
