Не, я на такое не подписывался. Где поле брани, шоб покрыть себя бессмертной славой? Свистящие пули, бабахающие бонбы и подлые мины? Где вытаскивание раненого ползком, согласно протоколу прикрываясь его телом и отстреливаясь из его автомата? А потом кувыркание в потемках медотсека эвакуатора, путаясь в трубках, болтающихся пакетах с физухой и валящейся на голову всякой медицинской хуйне, пока эвакуатор скачет по выбоинам вдоль заминированных обочин?

Где треш, угар, сотона и Троещина? За шо я буду ордена получать? «За освобождение мочевого пузыря»?

А нас тут клиника доктора Айболита. Приходите к нам лечится Акопян, Гогоберидзе, Рабинович, Иванов и Мы!-Хайль!-Чен!-Ко! (удивительная фамилия «михайльченко», в ней соединились мы — Германия, Северная Корея и Украина)

С утра до одиннадцати уже четыре приема по соматике. Нагноения, давления, собачьи покусания (или покушения — как правильно?) Причем первый пациент вообще феерический — гражданского соседа Дядю Сашу уебало инсультом с гемиплегией. Его подобрали на улице бредущие на хату с выхода разведосы и притащили к нам — потому что Дядя Саша наш сосед. Я такого даже на картинках не видел. Я об инсульте знаю три лекции в 1990 году и статью из википедии. Мое дело — покрывать себя славой под свистом пуль, собирая оторванные конечности по протоколу И даже гугля нет, чтобы спросить шо делать — как и интернета в целом.

А общий уровень информированности примерно такой:

- Шо это было?

- Шото ебнуло.

- Та я сам слышу шо ебнуло, а шо?

- Шото.

Спартанский лаконизм.

И пока к нам в оперативный чулан со всей дури метется на мощной машине батальонная медицина из медроты, с Дядей Сашей надо что-то делать. Дядя Саша хороший. Он нам дает электричество и один раз приносил самогон. Пить мы его не стали, потому что это даже не воинский залет, это уже гопническая наглость — после приема такого самогона полторы недели от организма разит таблицей Менделеева в радиусе шести метров. А офицеры смотрят на тебя как на конченного. Не пей, козленочком станешь.

Но сам факт — не пожалел же Дядя Саша самогона, зашел поделиться!

Да и вообще, если сократить дроби — вся 57 бригада здесь находится не для того, чтобы медали зарабатывать, а чтобы Дядя Саша спокойно жил в своем доме. Это стратегическая цель войны — наши дяди саши, а все остальные армейские "300" и "200" — сопутствующие потери. И по большому счету, вся кутерьма с перемещениями бронетехники, заветками-ответками, снайперской охотой и жужжанием беспилотников — это ради Дяди Саши затевается. Тем более, что кроме Дяди Саши и Тети Светы здесь больше никто не живет.

Это не я придумал, это в Конституции Украины так записано. Оказывается.

Поэтому вся забота об оставшихся в зоне лежит на армейцах — и на нас, соответственно. У армейцев есть возможность организовывать мероприятия, а у нас ресурсы и техника для реализации. Поэтому мы везем тяжелого (таз, бедро, колено, стопа) из Мариуполя в Харьков по замысловатому маршруту Пески-Карловка-Мариуполь-Карловка. Потом смена экипажа и Карловка-Харьков-Пески. С нас — дальний крейсерский «скоряк» с мягким ходом для транспортировки на большие расстояния, с армейцев — пробить трассу, организовать выдачу-прием и сопровождение доктором (потому что у нас лишнего, чтобы снять нет, мы только фельдшером можем поделиться).

А поскольку ехать надо медленно и бережно, по той хуйне, которая у нас называется «дорогами», весь рейд, от выхода до постели, занимает 26 часов.

Вот еще один дальний рейд рисуется, на этот раз с коматозным, по веселым дорогам Восточной Украины. А шо делать, поедем. Не все же сурово донбить детей бонбаса и отрезать русские языки. Надо и добрые дела делать.

Но такие выходы бывают нечасто, остальное время — это вавки зеленкой мазать и пилюли на складе искать.

По бригаде тоже работы хватает. Причем нудной, несложной, и состоящей на 90%, как огурец из воды — из отлова больных, который дай таблетку «от всего», а потом лови по позициям.

Однако, это надо делать, потому что пуля-дура, а вот грипп и воспаления бытовых ран работают с гарантией. Здесь логика Мейлмюта Кида — перед тем, как лечь спать на стоянке в тундре надо сначала осмотреть собак, убедиться что они веселы-здоровы и повыкусывать им лед между пальцев. Сами собаки это делать не будут, им всегда весело и хорошо. А пиздец в таких условиях развивается быстро и неожиданно, вчера палец порезал — завтра панариций, и если посыпется одно звенышко — порвется вся цепь.

И война — она не каждый день, а клиника Айболита нужна постоянно.

Я уже писал, что в отличие от приморского направления здесь все сжато, спрессовано и выдвинуто в сторону печени противника. Зарево Донецка очень помогает вечером по хозяйству в условиях светомаскировки — освещает двор. Мы как яйца в мошонке, но на хорошем и крепком подвесе. Через этот подвес проходят нервные импульсы общего командования, кровоснабжение и прочее необходимое стальным яйцам Нации. Забавно, что нашими медицинскими яйцами, как правило, командуют женщины, бг-г-г...

Но нервные узлы медиков вынесены из мошонки — и это логично, хрупкая медицина не предназначена для боевого лобового стокновения, а больным так вообще положено лежать в покое. Поэтому главный узел — это госпиталь в тыловом Покровске, узлы помельче уровня медроты ближе к фронту — но по ту сторону опорного блокпоста, а внутри — совсем уж мелкая нервная система из волокон батальонной медицины и пучков-ганглиев типа нас.

Вывозить солдата по кажой вавке на медроту — это роскошь по времени и горючему. Кроме того, любой акт исцеления сопровождается таким ворохом бумаг, шо дружно воют как больные, так и врачи. Естественно, проще зайти во-о-он в ту хату, и получить все без очереди, шума и пыли.

Пока в любом случае над нами нависает орел Тридцать Четвертого Легиона. Готовый в любой момент вцепиться в холку и вынести на берег.

Поэтому не зарастет сюда тропа для болящих и страждущих, а я вместо Ордена Берсерка с Секирами и Мухоморами привезу домой скромную медаль «Соплеборец». Но буду носить ее с гордостью. Бо сопли и авитаминоз — это тоже, знаете ли… войне не способствует.

***

Наша группа постоянно дробится по экипажам и разлетается по позициям, оставляя на базе резревный экипаж. Поэтому у каждого медика есть возможность поработать в качестве верховного авиценны по всем вопросам. Конкретика жалоб примерно такая, как я описывал — «шо это было? — шото ебнуло», то есть: «что болит? — что-то внутри.»

Меня, собственно, к такому повороту событий не готовили, и я часто с досадой говорил пациенту — лучше бы тебя осколком повредило, чем панкреатитом, потому что для меня осколок — оно проще и понятней. Больной обычно не соглашается, что сквозная нога с кровью лучше тошноты с блевотой, и у нас завязывается длинный, познавательный и продуктивный спор на тему «чем лучше болеть?»

Поначалу было ощущение выпускницы Ея Императорского Величества курсов сестер милосердия, которую по ошибке распределили в чукотский поселок.

Сидит она в белом крахмальном очипке в чуме, шприцы свои перекладывает, и тут ей на нартах притаскивают лучшего охотника племени Воруй-усугы в невменяемом виде и с пеной на бороде. Предварительный диагноз со слов окружающих — «вселение злого духа Оолой-Дургаасы через третий глаз во время оправления».

Шприцы вообще не помогают, интернета и гугля в этоих чукотских Песках нет, зато есть бубен, какие-то буквы на берестяном свитке и дым мухоморов. По крайней мере (клянутся остальные охотники) в прошлый раз помогло.

Хули делать, берешь бубен, оставшийся от предыдущего медработника, зажигаешь ватру и начинаешь прыгать на одной ноге вокруг охотника, пытаясь одновременно вызвать бубном Духа Неба и кого-то из батальонной медицины по радейке.

«Мынна рырка ытынгын, рыбсавхоз балык тыргын...»

- Ай, хорошо камлает! — радуются охотники 34 батальона. — Ай, шибко дохлый был Воруй, а сейчас мало-мало глаз открыл и «Ебтвою-Маму» зовет! Однако, хороший шаман нам светлый асап прислал! Ой-боой!

Потом прилетает на оперативном скиммере подмога, вываливается оттуда в полной противолазерной броне, лязгая лайтсейбрами, разворачивает мобильный госпиталь, и снисходительно объясняет тебе, что камлать надо было не «тыргын», а «дыргын». Поэтому злой дух Оолой-Дургаасы из головы не сбежал в Нижнюю Тундру, а просто перебрался в печень. Теперь требуется ставить капельницу с нейроцитином, магнезию в/в, и все переколдовывать. Так что разводи костер по-новой и бери бубен, фельдшер.

Попервой можо было съехать с нарезки, но я уже привык, и вместо нарезки у меня коническая насадка. Прыгаю с бубном и капельницей и отличаю «однако болит внутри» от «голова болит однако», хотя чисто по топологии это одно и то же. В голове — это же тоже внутри, нес па?

Тем более, что у командира Ани в отношении новобранцев — «куриный менеджмент». С ее точки зрения — птицеводство это модель идеальной инвестиции: не будет яиц, будет курятина. Так что решай сам, доктор — или тужься как умеешь, или брей подмышки, чтобы волосни в супе из тебя не было. Ну и где-то месяц отводится на то, чтобы определиться — по какой отрасли пищевой промышленности ты проходишь. И это действует, как ни странно. Чтобы научиться плавать — надо плавать, а не книжки о плавании читать.

В общем, все хорошо. Стоим мы крепко, сопли вытираем вовремя, кушаем хорошо и ходим в шапочках. Думаю идти на контракт. Почему — потом объясню.

Слава Украине.

Картинки не будет — канал не тянет. УПД — а, вроде есть канал ))) Ловите шаманов нашего улуса