В Украине раньше появися антигравитационный транспорт, чем дороги. Тогда внезапно и дороги появятся. Чистые, неразбитые, никому не нужные. По ним будут скакать косули и ездить хиппаны на роликах, а БТР и маталыги будут парить над ними высоко в небесах на антигравах. Косули будут доверчиво брать наркотики с рук хиппанов и взлетать к бронетранспортерам в небесах, шо пегасы.
На войне дороги есть двух типов — «ямы» и «говно». Иногда бывают «говноямы» — это когда ямы залиты говном. Если говно в ямах замерзло — то еще ничего, а если нет — то можно поломать подвеску. Никто по этим дорогам ездить не хочет, но сходить с них строго не рекомендуется. Ибо мины.
Местные ездят по замерзшим речкам на велосипедах. Там ни мин, ни говна, ни ям. Голливуд грустно воет, такая идея пропала — «айсбайсикл».
Выехали на позиции, пока нас не было в огород прилетела мина 120. Не взорвалась. Приехали — лежит, блять, кабачок на грядке. Я говорю — давай подорвем, а я на фоне разрыва селфи сделаю. Весь ютуб наш. Аня с сомнением говорит — мина же возле сортира легла, так что ютуб будет наш, но не в том смысле — Горький с выпучеными глазами, взлетающий на фоне фонтана говна — этот не тот пиар, который бы ты хотел.
И потом всю базу отмывать.
Пришлось мину отдать бригадным. Грустим. Охуенная была мина. Толстая. Ни у кого нет такой мины в огороде — а у нас была.
Инициатива на войне бывает двух типов — здоровая и дурная. Причем они дуалистичны, и переходят одна в одну без шва. Например, помыл ты окна в экипаже — это здоровая инициатива. Но помыл какой-то хуйней, от которой окна побелели — инициатива стала дурной. И угадать заранее это невозможно. Но проявлять инициативу надо, иначе теряешь сошиал велью. Лучше быть отпизженным за косяк, чем никаким.
Поэтому солдаты постоянно ходят в камуфляже и сливаются с пейзажем — чтобы их не уебали собственной инициативой. Самое правильное — это быстро проявить инициативу и быстро уебать студова, чтобы наблюдать издалека — какой из двух типов инициативы в итоге получился? И потом приходить за поощрением или пиздюлей. Самая страшная инициатива — это по хозяйству. Вот если убил кого-то, то нормально, а если чайник спалил — то это пиздец. Гримасы цивилизации.
Нашел то место, где «дохуя масла». Привет, Лесь Подервянский. Это разведосы. Им на пять человек выписывают по пять кило, а они масла не едят. Пошел к ним за кусочком, вернулся с коробкой. Бери, говорят, у нас масла дохуя. Литература входит в жизнь.
Связистов нет. А связь есть. Но хуевая. Так что я в раздумьях — что первоначально? Связь или связисты? Курица или яйцо? То ли связисты создали связь, то ли они ее обнаружили и присосались к ней?
Здесь намного острее, чем на море. Тут типа такой полукотел — с трех сторон сепары и раки, с четвертой — наш выход. Но у нашего котла стенки крепкие и крышка от него в надежных руках.
Раски любят слово «котел». Изначально у них такое оператива называлась «мешок», но потом они позаимствовали у немцев «кессель» — поскольку российский ум заточен на жрать, срать и ебаться, это скрепная троица России, именно поэтому любой разговор с россиянином сводится к хуям, жопам и ртам. Вот они и переименовали мешок в котел. Вообще, «котел» для раски — это даже если медведь. чижика скушал или десять боевых кораблей захватили портовый буксир. Они сразу бегут праздновать «котел». Жену по пьяни отпиздил — котел, сыну малолетнему поджопник отвесил — котел, собаку собственную ногами избил — опять котел.
Когда они получают ответку, и котлом отжигает руки, то праздничный котел превращается в «генацыд русского народа».
Но наш котел больше похож на клин, который постепенно забивается в печень немытым. Немытых дохнет реально дохуя. Это факт. Какой-то неправильный котел, в котором раки варятся по ту сторону котла.
Здесь все больше спрессовано, чем на приморском секторе, там где надо было ехать полчаса, здесь можно за полчаса дойти пешком. Такой плотный кулачок. Но ходить, вообще, не рекомендуется. Наша улица, например, простреливается с трех сторон, так что жизнь проистекает преимущественно под навесами и в подвалах. Но это касается комбатантных локаций, а вот до цивилизации реально далеко. Шо то типа «экспедиция в магазин за сигаретами» готовится день, и солярка будет стоить дороже сигарет. В Широкино до сигарет было двести метров прогуляться по набережной.
Нас тут от двух до трех экипажей медиков плюс Диксон. Это веселый и ебанутый на всю башню штатный стаффордшир, наш любимец и нещастя. Море обаяния и жвала как у крокодила. Накуролесит, загонит пациента на дерево, потом подойдет, положит свою квадратную будку тебе на колени и сделает брови домиком. Вот такой я, говорит, неоднозначный. Весь смятенный и непонятный. Прошу понять, простить и покормить. Постоянно дерется с стаффордом разведосов. Сегодня разгоняли эту парочку стрельбой из пистолета в воздух.
Спасибо за лекарства. Спрашивали — почему так много неургентных препаратов? Потому что много соматиков. Жизнь в подвалах особо здоровью не способствует, а плечо доставки до госпа это полсотни километров. Так что мелкие солдатские болячки лечим на месте, чтобы не срывать бойцов с позиций. Спина, насморк, давление, прочие срачки-болячки, все стараемся делать на месте. Препараты и врачи хорошие, так что у нас тут типа поликлиника доктора Айболита — приходи к нему лечицца и корова и волчица. Палат в мраморе и бахил нет, но максимум внимания к каждому солдату гарантируется. Аня «Небо» осмотрит, пропишет, проколет, покормит и договорится о дальнейшем курсе лечения или реабилитации.
По хозяйству что надо — я потом опубликую список. В принципе, Аня создала вполне автономное мобильное подразделение, вплоть до домашних яиц от собственных курей на утренний омлет. Но с переходом на сезон может понадобиться что-то еще. Вообще-то, как завхоз она меня перекрывает в три наката. Но она с 14 года, а я только учусь.
Солдатня веселая и злая. Пизды за косяки выписывают, но тут же показывают — как правильно делать, зла не держат, и в будущем глупостями не попрекают. Младшему в нашем быту 20 лет, старшему — 60.
Мы победим, в этом нет сомнений. Никаких.
Слава Украине
