Мне тут задают люди с подданством вместо национальности вопросы, типа «чо укропы, крутые, штоли, мой дед Берлин бар!» Или не бар, а брал, но как-то так. И то ли освободил, то ли изнасиловал — но все равно молодец, потому что Россия вперед. И он крутой, хотя умер в говне и коммуналке.
Я отвечу, но не для овцапов, а для своих. Да, мы крутые. Наши машины бодрячком рвут, хули вам виндизель, хули голивуд. Мы носимся на восьмилитровых торбилах, и еси надо — то без прав. Но мы на этих зверях с широкими колесами не ездим по блядям и ресторанам.
Мы на них вывозим наших раненых. И если надо — поедет даже повариха, с выряченными глазами. Если пилота разрушили — за кермо повариха, а если повариху — то кошка. Кое-как довезет до ближайшего нашего блока, выйдет и заорет страшным голосом: «Командира! Водилу! Триста!»
И блокпостовские все поймут, лихорадочно сорвут цепь, а один, срывая каску, кинется в кабину за руль — вывозить.
Один раз вымойте дорогущий джип изнутри от крови, как в «Криминальном чтиве», и вы поймете, что двадцать пять литров на сто кэмэ это недорого на самом деле. А мойте раз в день подряд три месяца — и вы поймете, что бензин и джип на самом деле не стоят нихуя. Когда вы оцение пять литров солдатской рудой на сто километров, вымытых шваброй из салона, и пересчитаете в бензин, у вас что-то внутри умрет. И что-то родится.
Там получится «какая-то сумма», но вы утратите способность ориентироваться в суммах. Вы не будете понимать — сколько это много или мало «по деньгам».
Для того джипа, который гребет по минированным обочинам, а не под киевским кабачным поперек дороги паркуется, это вообще даром. Мы не блядей в этих джипах из сауны вывозим. И не папика с корпоратива. Мы пытаеся папу с осолочными множественными и заброневой контузией домой вернуть.
Да, мы шикуем. Мы не скавчим и не жалуемся на то что война хуйня, страна говно, дайте денег. Мы ходим в софтшеллах и, и будем в них ходить, даже если для этого придется почку продавать. Чтобы Зубные Феи Трайдента нам делали зубы, чтобы в Марике нам предлагали проехаться на трамвае бесплатно, чтобы девушки улыбались,а не смотрели на военного как на опущенного в советской традиции. И чтобы мы мы им отвечали крепкими трайдентскими зубами в улыбке, чтобы нас не боялись перепуганные хунтой местные, чтобы милиция отдавала честь, а ВСП на вокзале поднимали руку — увидели, заметили, привет Ангелам.
Не гнилье в окопах первой мировой, а пижоны в мультике, койотике, тане, сэнде, На мощных моторах, арсенальные, всегда довольные, позитивные, оснащенные, надежные как броня и неотвратимые как смерть и налоги. Белозубые и пахнущие персиком, морской свежестью и легким дымком шашлыка на природе.
Подойдите ближе и посмотрите, как расползается матрица в реальность.
«Персик» и «Морская Свежеть» — это влажные салфетки, которыми мы моемся, чтобы не вонять, потому что нечем мыться. А дым — это не шашлык, а буржуйки в казарме, потому что электричества нет. На суперлове-зефир Тайры темные потеки не грязи, а крови. Дорогущий край пресишн на коленях постоянно грязный потому что на коленях в машине перед раненым, а перчатки с костяшками не потому что понты, а потому что кидает внутри дорогого джипа шо мышь в мяче.
Матрица — она то так, но мы в ней не питаемся живыми батарейками из людей. Мы и есть те самые человеческие батарейки,
Я не знаю что снится Фоксу — но мне снится что турникет не имеет конца, как рулон туалетной бумаги, и я его мотаю, мотаю, а триста все течет и течет А он орет, а турникет не кончается.
В сны Тайры я даже попадать не хочу. В этих снах не уверен что смогу выжить без оружия. Там другая матрица.
***
Мой дом стоит на берегу моря, и чтобы вымыть площадку перед домом, я мочу швабру в прибое. Помыться-постричься езжу в Киев. Наркотики в коробке, спирт в канистре, Телки, если найдутся до Мариуполя принаджлежащие к человеческой, все мои. Вот такой я легкий и обеспеченный рІаувоу, софтшел. Жизнь сложилась.
Йо-ху-у, блять, йо-ху-ху-ху! Зажигайо-о-ом.
***
Дай, Боже, Ангелам поменьше работы. Не то шобы нам лень летать, а просто мы потом Тебе объясним, Боже, почему мы ненавидим свою работу, но не можем без нее жить — когда встретимся за расчетом. Тайра сдаст Тебе ключи от дорогих джипов, поставит рядом ботинки в крови, стянет через голову и плечо броню, и упадет спать без сна под ноги Твои — потому что свои страшные сны она Тебе тоже сдаст. Смотри теперь их Сам.
И тогда ты Сам решай шо у нас выходит по деньгам за сто километров, Тебе просимо, выслухай нас, Господи.
