Очередной блоггер из страны-агрессора, некто Чернышев, взвешенно и мудро выступил на злобу дня. Получив по щщам, выступил с ответной филиппикой, получил по щщам вторично. Полагаю, ещё некоторое время когнитивный диссонанс будет будоражить блоггера Чернышева, а потом всё как-то тихо забудется. Не он первый, не он последний.
Вряд ли блоггер страны-агрессора Чернышев когда-либо поймёт суть происходящего, и этот текст адресован не ему. Господи, как давно я не писал текстов.
Когда в мой дом ломятся в половине четвёртого утра, я поджидаю злоумышленников с топором наготове. Я малообразованный, ограниченный, глубоко невежественный украинский обыватель. Бывают на свете люди, в подобной ситуации спешно тянущиеся за томиком цветаевой. Потирают радостно руки и заваривают чаёк в предвкушении споров до хрипоты на кухне за полночь.
Вот, наконец, прочная дверь рухнула. На пороге показывается собственной персоной Марина, озарённая внутренним светом, с ней и Аля босая, бледные обе. Люди вроде меня считают правильным хвататься за дробовик, потому что этих тварей пулей не остановишь. В то время как другие, более интеллектуально развитые, люди скажут: ну что ты, здесь серебряный век в античных декорациях, а не помоечный боевичок.
Это совершенно нормальное различие в подходах и взглядах, обусловленное всем предшествующим опытом, воспитанием, книгами, университетами. На родине фашизма и Горация говаривали suum cuique, но порой до последнего хочется надеяться, что этих хороших, умных, образованных людей по какой-нибудь счастливой случайности к финалу не съедят.
Я избегаю критиковать чужой образ жизни. Я вырос на фильмах, где неугодные книги отправляют немедленно в печь, поручив это прислуге, но русским интеллигентам глубоко претит сжигать освящённую типографской краской бумагу. Зато они обожают с мудрой скорбью во взгляде на вонючих кухнях решать воображаемые судьбы мира, что мне, в мещанской парадигме, в свою очередь кажется до смешного нелепым. Хорошо, что все мы разные.
Ситуации тоже случаются разные, как и некоторые вещи бывают, в зависимости от обстоятельств, более или менее уместными. Есть время переставлять мебель, и есть время белить стены. Время печатать книги и время их жечь. Время оплакивать могилы и время убивать. Вот эта категория своевременности и своеместности, мне кажется, в катастрофическом дефиците у интеллигенции страны-агрессора.
Бандит взламывает мой дом, а нейтральный некто заводит беседу о цвете обоев в гостиной, чересчур безвкусных, на его взгляд. Бандит берет моих детей в заложники, а второй некто предлагает в связи с этим поговорить об их воспитании и школьной успеваемости. За окном третий некто в эту самую минуту искусно жонглирует томиками цветаевой, перекрывая мне наружный обзор. Четвёртый отвлекает внимание мелодекламацией. И ещё один сползает по крыше, завывая проникновенно «не стреляй».
Всё это и многое другое можно относить на счёт обыкновенной бестактности. Искать частичное объяснение в феномене виктимблейминга. Можно расставить приоритеты, предложив перенести обсуждение интерьеров и педагогики на более спокойное время, и долго выслушивать гневные тирады в ответ.
Со временем появляются и крепнут смутные подозрения. Ребята, да ведь вы заодно с теми бандитами. Вы же и есть русский мир.
- Ну нет, ну как же, — говорят люди, стоящие неизмеримо выше меня в интеллектуальном плане. — Русский мир совсем не такой. Гиркин негодяй, тьфу на него, а мы хорошие, мы путина скоро прогоним. О достоевском хотели поговорить. А тебе обои надо бы переклеить, и факельные шествия эти свои прекращай.
Я много размышлял об этом, переходя от отрицания к торгу и до принятия. Люди, что неизмеримо умнее меня, не могут быть настолько непробиваемо-железобетонно отмороженными кретинами. Или могут. Или не могут. Когда очередной блок картриджей Hanlon"s™ об них сломался, мне надоело. То что плавает, как утка, крякает, как утка, и клюв суёт, куда его не звали, — является уткой во всех практических смыслах взаимодействия.
Мы просто одну вещь усвоили чертовски хорошо: где русский мир, там и гиркин. На прокуренных кухнях под окуджаву он самозарождается и томиками достоевского прогрызает себе путь. Там, где книги жгут, за русский язык дают в морду (на самом деле нет), и факельными шествиями взаправду ходят — вот там, почему-то, гиркина не видать.
Стало быть, и мне придётся на факельное шествие в своём городе идти, если не хочу завтра проснуться в русском мире. А блоггеры страны-агрессора, стало быть, лучше всего могли бы в этот момент помалкивать.
Но, возможно, следует ещё раз прояснить некоторые вопросы личной ответственности. Хотя за эти пятнадцать лет порядком утомило. Господа присяжные, — неужели возможно всерьёз считать блоггера Чернышева лично ответственным за оккупацию Славянска и Голодомор? Отнюдь.
Я глубоко убеждён, что считать блоггера Чернышева мерзавцем должно исключительно по его собственным публичным высказываниям. Оных, на мой взгляд, вполне достаточно.
Бай-бай, ми3ч. На руинах Кремля мы непременно накормим тебя солдатской кашей и дадим кумыса, надоенного рассово русскими пионерами. Последние 4 слова — от редакции.
